– Где был Капитан? Вместе с ним?
– Нет. Он стоял по другую сторону Бэрроу-авеню на углу террасы рядом с почтовой тумбой. Лоренс наблюдал за ним, а я наблюдал за Лоренсом. Все получалось как-то по-дурацки, но я не решался сдвинуться с места. Никак не мог понять, зачем эти люди разгуливают в темноте. Именно тогда я и услышал звон часов церкви на Бэрроу-роуд, отбивших два.
– Вы сумели хорошо разглядеть Капитана Сетона с такого большого расстояния?
– В том-то и дело, что не сумел. – Веселый нрав молодого мистера Даннинга постепенно давал о себе знать. – Долгое время я вообще не видел его. Но Лоренс что-то высматривал в том направлении, и я тоже начал приглядываться. Вскоре я заметил, как кто-то вышел из дверей, миновал почтовую тумбу и направился по авеню к Бэрроу-роуд. Но ровно через минуту вернулся. Скоро ситуация повторилась, и что-то в той фигуре – думаю, манера носить шляпу – показалось мне знакомым.
– Но разве света было достаточно, чтобы вообще разглядеть хоть что-то? – Инспектор демонстрировал явный интерес к рассказу.
– Да. Говорю же, вполне достаточно, только все смотрелось как негативное изображение. Черные тени, а остальное в холодно-серых тонах. Я рассматривал силуэт под разными углами каждый раз, когда он появлялся, и во мне крепла уверенность, что это именно старина Капитан. Он неплохой человек. Клити он нравится. А затем показалась женщина.
Кэмпион обратил внимание, как загорелись глаза инспектора, но тому удалось набраться терпения и хранить пока молчание.
– Она пришла с другой стороны улицы, и ее лица я не разглядел, – хрипло продолжил Майк. – Догадался, что она уже в пожилом возрасте, судя по походке и по расплывшимся телесам, заметным даже под теплой одеждой. Капитан встретил ее и начал разговор, они общались минут десять. Мне почудилось, будто между ними произошла ссора. Капитан размахивал руками. Лоренса почти скрывала стена, только его голова торчала поверх нее, как на шесте. Он старался расслышать, о чем они разговаривали, что было бы невозможно, еще подумал я, даже если бы они орали друг на друга. Вскоре женщина отвернулась и двинулась прямо в нашу сторону. То есть мне сначала так показалось. На самом деле она пересекла Апрон-стрит и ушла в проулок. Капитан вернулся в дом. Лоренс тоже. Знаю точно, потому что мне пришлось замереть на своем месте, пока он не скрылся.
Чарли Льюк поскреб затылок.
– Похоже, это действительно был Капитан и он дожидался именно ее. Жаль, вы не разглядели женщины как следует. Вы уверены, что она скрылась в проулке?
– Абсолютно, я внимательно наблюдал за всеми. Она ушла в сквозной проход на Бэрроу-роуд.
– И вы убеждены, что в проулок в это время не вернулись Боуэлсы?
– Нет, не вернулись. Как они смогли бы? В аптеке нет черного хода, а я располагался в десяти ярдах от ее витрины.
– Как развивались события дальше?
Голова Майка еще глубже погрузилась в подушку. Его одолевала слабость, и медсестра готова была заявить, что дальнейший разговор с пациентом невозможен. Однако он сумел собрать остатки энергии и снова торопливо заговорил:
– Я тоже отправился в переулок и нашел свой мотоцикл. Под задней дверью конторы Боуэлсов виднелся свет, но я вспомнил: сын упоминал, что у них как раз гостил родственник. Я проник в сарай, опасаясь, что он может услышать меня. Мотоцикл был в полном порядке. Я закрыл дверь, а потом зажег спичку. Фонарика у меня нет.
– Вы кого-нибудь еще заметили?
– Нет. Внизу никого не было, но мне показалось, будто кто-то возится наверху на сеновале, и, по-моему, я попытался заговорить. Не помню. Потом всякий шум прекратился, и я решил, что это лошадь стукнула копытами в соседнем сарае. Присесть там было некуда. Кирпичи намокли, и я счел за лучшее подняться наверх. Я предельно измотался, но мне необходимо было обдумать ситуацию. У меня до зарплаты оставался всего один фунт. – Его лоб нахмурился под наложенными бинтами. – Но это другая проблема. – Он с трудом улыбнулся. – Ее можно обсудить позднее. Так вот, я зажег спичку и держал ее, пока поднимался по лестнице. Вот и все, что я помню. Кто-то сразу ударил меня, наверное. Кто это мог быть?
– Едва ли подружка Капитана, – сказал Кэмпион немного невпопад.
Когда они поднялись, чтобы уйти, Даннинг протянул в его сторону руку.
– Пришлите ко мне Клити. Она славная девушка, – пробормотал он. – Мне необходимо с ней поговорить. Вы даже не представляете, в какой ужасной ситуации она может оказаться без меня.
– Да, все становится намного серьезнее, – заметил Кэмпион, обращаясь к инспектору, пока они спускались вместе с ним по бетонным ступеням больницы после окончания беседы с раненым.
– Несчастные, неоперившиеся птенцы эти детишки! – Инспектор вдруг разразился гневной тирадой. – За ними некому присмотреть, вот им и приходится заботиться друг о друге самим. – Он сделал паузу. – Хочу пропустить пару стаканчиков. – И добавил: – Получается, это совершили все-таки не родственнички Лагга.
– Верно, на первый взгляд, не их рук дело, – согласился Кэмпион, казавшийся озадаченным. – Сейчас мне бы очень хотелось пообщаться с Джосом.
– Он в вашем распоряжении. А мне сначала необходимо увидеться с сэром Доберманом. Я получил от него записку как раз перед вызовом в больницу по поводу Даннинга. Не представляю, что еще мог разнюхать этот старый пес.
У ворот они ненадолго задержались, охваченные тоской и тревогой. Глубоко посаженные глаза инспектора выдавали редкую для него обеспокоенность.
– Вы имеете хотя бы приблизительное представление, куда нас может завести это треклятое дело, сэр? – спросил он. – Я понимаю только, что мне не хватает людей, которых забрало у меня начальство, сознаю, насколько трудный случай мы расследуем, не в последнюю очередь из-за сложности и странности характеров Палиноудов. Но вы видите хоть какой-то свет в конце туннеля? Я опасаюсь совсем потерять былую хватку.
Кэмпион снял очки и проговорил:
– Решение постепенно начинает приходить ко мне, Чарльз. Оно уже дразнит своей близостью – вам должно быть знакомо это чувство. Самое важное для нас – иметь в виду, что нужно четко различать две разные по цвету главные нити, тянущиеся из этого запутанного клубка. И главный вопрос: окажутся ли они под конец связаны воедино? У меня предчувствие, что да, но я пока не знаю точно. Что вы думаете об этом?
– Я иногда вообще сомневаюсь, не разучился ли думать, – печально вздохнул инспектор.
Глава XVI. В гостях у похоронных дел мастера
Застекленная дверь заведения Боуэлса была заперта, но за ней виднелся свет, когда мистер Кэмпион нажал кнопку звонка и стал ждать. Витрина представляла определенный интерес: она была украшена большой урной черного мрамора, смотревшейся бы неуместно в любой другой витрине, и двумя восковыми венками под стеклянными колпаками.
Присутствовал там еще один неброский предмет: миниатюрная подставка для карточки с траурной каймой и с напечатанным мелко, но затейливо текстом: «Надежные специалисты. Вкус. Эффективность. Экономичность. Уважение».
Кэмпион едва успел подумать, что ненадежных специалистов в такой профессии просто не могло существовать, как заметил сквозь дверь мистера Боуэлса-старшего, поднимавшегося внутри дома по лестнице. Он, похоже, как раз оторвался от трапезы и на ходу натягивал на себя пиджак, но передвигался проворно и уже скоро прижался лицом к стеклу с противоположной стороны.
– Мистер Кэмпион! – радостно воскликнул Боуэлс. – Это для нас большая честь. – Он позволил улыбке смениться выражением озабоченности. – Извините за прямой вопрос, но, надеюсь, ваш визит не носит делового характера?
Мистер Кэмпион воплощал дружелюбие:
– Это зависит от того, с какой точки зрения рассматривать мое появление здесь. Не могли бы мы ненадолго пройти к вам в кухню?
Широкое лицо на мгновение утратило приветливость, мистер Кэмпион едва уловил перемену, как хозяин вновь засиял от удовольствия, всем своим видом демонстрируя радушие.
– Для меня и это станет огромной честью, мистер Кэмпион. Сюда, пожалуйста. Уверен, вы извините меня, если я пойду первым.
Он повел гостя за собой, а его голос наполнял помещение громоподобными раскатами, напоминавшими удары гонга.
Кэмпион последовал за ним вниз через тесный коридор, где воздух был теплый и несколько удушливый в сравнении с прозрачной прохладой похоронного салона наверху. Хозяин двигался перед ним быстрыми короткими шажками, ни на секунду не замолкая:
– Здесь все скромно, но уютно. Нам с сыном доводится видеть каждый день изрядную долю своеобразного великолепия, и оно навевает на нас не слишком отрадные ассоциации. Поэтому в частной жизни мы любим истинно домашнюю простоту. Но вы, вероятно, имели возможность обратить на это внимание в тот день, когда Магерс перебрал спиртного, бедняга.
Джас остановился, положив руку на щеколду узкой двери. Он по-прежнему улыбался, и его неестественно крупные передние зубы почти полностью закрывали нижнюю губу.
– Прошу вас, входите за мной, – пригласил он и открыл дверь.
Внутри Джас еще больше повеселел.
– Мы с вами сможем побыть наедине, – сказал он, двигаясь в полумраке тесно заставленной мебелью комнаты. – Я думал, мой мальчик еще здесь, но он, как видно, вернулся к работе. Он превосходный мастер. Садитесь, пожалуйста, сюда, сэр, чтобы оказаться справа от меня и я мог лучше вас слышать.
Джас предложил гостю стул у обеденного стола, а сам занял место во главе. Седые локоны гробовщика блестели в мягком сумрачном свете, а в распрямленных широких плечах виделось горделивое чувство собственного достоинства. Здесь он обрел властность, хотя не до конца отбросил свой притворно-угодливый тон. Джас казался впечатляющим анахронизмом. Таким же неземным, нереальным и почти декоративным, как лучший катафалк с запряженной в него четверкой лошадей.
– Магерса нет дома, – сообщил гробовщик, и его маленькие голубые глазки посмотрели на посетителя с любопытством. – Как только случилась та трагедия, через дорогу отсюда, он зашел ко мне, попрощался, и больше мы его не видели. Но, думаю, вам все о нем известно, сэр?