Визгливо произнесенные слова, столь похожие на остро подмеченную реальность, настолько перекликались с его собственными мыслями, что заставили задержаться.
– Поднимаетесь к себе в комнату? – спросила мисс Лав, а затем внезапно выдала: – Знаете что? Я никому не говорила. И вам тоже. А сама сошла с ума, понимаете? Все, что произошло, заставило меня свихнуться. Я плохо соображаю. У вас в комнате сидит джентльмен. Явился полчаса назад. На вид такой весь важный. Я говорю: он очень важный, этот мистер. Только потому я его и впустила к вам.
– Неужели? – удивился мистер Кэмпион, не ждавший гостей.
Он стал подниматься по лестнице. Вдогонку ему несся пронзительный голос:
– Я никого из простых к вам не впустила бы, потому что никогда не знаешь – чего доброго, потом пропадут какие-нибудь вещи. Я говорю: впустишь кого ни попадя, а потом вещей недосчитаешься.
Да ее визг по всему дому слышен, подумал Кэмпион и затем с изумлением замер перед дверью собственной спальни. Изнутри отчетливо доносились звуки разговора. Слов он не мог разобрать, но тональность подразумевала вежливое общение цивилизованных людей. Нечто вроде светской беседы. Удивленно вздернув брови, он открыл дверь и вошел.
Мисс Эвадна восседала на «троне» перед туалетным столиком спиной к зеркалу. На ней была все та же пестрая шаль, в которой Кэмпион впервые увидел ее, но теперь она набросила на плечи кружевную косынку и украсила палец своей крупной, однако изящной руки бриллиантовым кольцом, оправленным в старинное золото. У ног, сражаясь с вилкой электрического чайника и пытаясь починить ее с помощью пилочки для ногтей, стоял на коленях седовласый мужчина в строгом черном пиджаке и в полосатых брюках. Когда он поднял голову, Кэмпион узнал в нем сэра Уильяма Глоссопа, эксперта по вопросам денежного обращения и советника министерства финансов, они были представлены друг другу, но не более.
Глава XVIII. Ниточка с Треднидл-стрит
Стоило Кэмпиону войти, электрик-любитель обрадовался и хотел подняться, но мисс Палиноуд жестом удержала его в коленопреклоненной позе.
– Продолжайте, пожалуйста. У вас хорошо получается, – ее отточенный голос интеллектуалки звучал властно. – Мне кажется, маленький винтик должен попасть вот в это отверстие. Впрочем, может, и нет. Вас подолгу не бывает дома, – добавила она, обращаясь к Кэмпиону. Упрек получился мягким. – Я стараюсь как можно лучше подготовиться к своему завтрашнему маленькому приему, но заметила, что эта сложная вещица совсем развалилась. Так досадно! А сама я, боюсь, не слишком хорошо умею работать руками.
Смех мисс Палиноуд ласкал слух, и в нем отчетливо слышалось, что столь абсурдное положение не только забавляет ее, но до известной степени должно льстить самолюбию мужчин.
– И потому я пришла к вам. Я знаю, что вы – люди театра – обладаете необходимой сноровкой. Вас не оказалось на месте, но ваш коллега любезно согласился помочь мне.
Сэр Уильям бросил выразительный взгляд на Кэмпиона. Его маленький, четко обрисованный рот кривился от раздражения. Кэмпиону трудно было бы даже вообразить себе кого-то, менее похожего на актера. Он протянул ей руку для приветствия.
– Мне необходимо быть завтра у вас, не так ли? – спросил он.
– Я бы очень желала этого. – Приглашение она сделала от всего сердца, а старший из двух мужчин воспользовался моментом, чтобы занять более удобное положение на каминном коврике.
Мисс Эвадна одарила улыбкой и его.
– Мой милый сын, ты выглядишь смущенным и опечаленным, – процитировала она. – Развеселись! Окончен праздник[17].
Она наблюдала за выражением лица финансиста с игривой терпимостью, которая еще больше выводила его из себя.
– Признаюсь, что ничего не понимаю в устройстве электроприборов, – сказал он с чувством неловкости.
Уильям Глоссоп не принадлежал к числу людей, считавших улыбку необходимой частью светского общения, помогавшей его более гладкому течению. И потому казался мисс Эвадне просто застенчивым.
– В Шекспире вы тоже не очень понимаете, – добродушно заметила она. – Хотя мне вы показались любителем поэзии. С чего бы? – Видимо, его фигура, действительно напоминавшая объемом Фальстафа, напомнила ей причину, и ее глаза заблестели. – Вы оба должны прийти ко мне завтра. Не знаю, почтит ли мою компанию на этой неделе кто-нибудь реально влиятельный, но вечер обещает получиться на славу.
Она посмотрела сверху вниз на Кэмпиона, которому удалось добиться определенного прогресса с вилкой.
– Я всегда приглашаю своих добрых друзей из числа соседей, торговцев и прочую публику. Чувствую необходимость свести актеров из «Фесписа» с их зрителями. Интересно, не так ли?
Кэмпион поднялся, справившись с задачей.
– Здравая идея, – бодро сказал он и вновь увидел в ее улыбке смесь удивления и благодарности.
– Я тоже так думаю. Неужели вы починили эту штуковину? Превосходно! Доброго вам вечера! Увидимся завтра после шести часов. Постарайтесь не опаздывать. Я быстро утомляюсь от всех этих разговоров.
Мисс Палиноуд взяла чайник, кивком велела Кэмпиону открыть перед ней дверь, после чего вышла с величавым видом, словно покидая королевский двор. С порога она обернулась и посмотрела на Глоссопа:
– Спасибо за столь смелую попытку. Мы с вами оказались не столь умны для столь сложных дел. Но вы, без сомнения, добрый человек.
Кэмпион понял, что она осознала, что вела себя как капризный ребенок, и решила бросить им под конец нечто вроде оливковой ветви в знак примирения. Он усмехнулся, закрывая дверь и возвращаясь в комнату.
Сэр Уильям, выглядевший растерянно, как выброшенный на берег дельфин, мрачно посмотрел на него.
– Я дожидался вас, когда сюда ворвалась эта женщина, – объяснил он. – Она решила, будто знакома со мной. За кого она меня приняла? За полицейского?
Мистер Кэмпион не мог не смутиться, встретив взгляд мудрых и печальных глаз, которые бывали у людей, хорошо разбирающихся в деньгах.
– Нет. Она считает или притворяется, что считает, нас обоих мастерами театральных подмостков.
– Я – актер? Боже милосердный! – Сэр Уильям бросил мимолетный взгляд в большое зеркало в форме сердца и впервые за время разговора улыбнулся. – Она и есть убийца в вашем деле? – вдруг спросил он.
– Одна из возможных кандидатур, – небрежно ответил Кэмпион. – Но ваш визит – большая неожиданность для меня, сэр Уильям. Я могу чем-то быть полезен?
Собеседник в задумчивости посмотрел на него.
– Да, – кивнул он. – Поэтому я и здесь. – Он сел на трон, который освободила мисс Эвадна, достал маленькую, сверкающую полированным деревом трубку, набил ее табаком и раскурил. – Я разговаривал со Станиславом Оутсом, или, вернее, это Оутс разговаривал со мной. Вы сделали запрос в письме к старшему инспектору Йео.
– Да, я помню об этом.
– Отлично. – Показалось, он испытал облегчение. – Хотя ваше письмо было лично адресовано старшему инспектору, он отправился с ним к Оутсу. К счастью, Оутс обратился прямо ко мне, поскольку мы в данный момент совместно работаем над другой проблемой. Это означает четверых осведомленных, но надежных людей, что, с моей точки зрения, нормально. А теперь, Кэмпион, поделитесь со мной всем, что вам известно о горнодобывающей компании «Брауни».
Бледные глаза за очками в роговой оправе на мгновение сделались непроницаемыми, а затем Кэмпион вздохнул. Сперва для него это было лишь смутной догадкой, но теперь он сознавал, что вытянул козырную карту.
– Мне не известно почти ничего, – произнес Кэмпион. – Убитая женщина владела крупным пакетом акций. Считается, что они ничего не стоят. Однако несколько месяцев назад о компании и ее ценных бумагах распространились странные слухи.
– Что ж, тогда все обстоит лучше, чем я предполагал. Только у меня будет к вам просьба хранить молчание об этом. Сделайте одолжение, ни о чем не распространяйтесь.
– Если только смогу, – мягко заметил Кэмпион.
Сэр Уильям покачал головой:
– Нет, такого обещания мне недостаточно, дорогой мой. Не должно просочиться даже каких-либо предположений, понимаете? Никаких намеков ни в прессе, ни где бы то ни было еще.
– Очень на руку убийце, – сказал мистер Кэмпион.
– Простите?.. A, теперь сообразил. Господь всемогущий, уж не утверждаете ли вы, что какая-то убогая старуха могла быть отравлена, потому что ей принадлежали…
– Я пока ничего не утверждаю, а лишь прошу ответить на мой запрос. – Мистер Кэмпион выглядел как отощавший филин. – Мне доводилось сталкиваться со случаями, когда убийства совершались энтузиастами своего дела всего за три фунта и десять шиллингов. Моя… клиентка владела примерно восемью тысячами котировавшимися когда-то на бирже акциями этого концерна со столь приятным на слух названием. Вы не можете не осознавать, как важно для меня и для полиции знать, существовал ли хотя бы малейший шанс, что это были не просто бумажки, а конкретные деньги. Наш долг установить сей факт, не так ли? У нее больше не имелось ничего другого, где речь могла бы идти о какой-либо другой ценности в принципе.
Сэр Уильям поднялся.
– Мне понятна ваша точка зрения, – кивнул он. – Вы тоже должны видеть то огромное значение, какое я придаю делу. Иначе я бы не приехал сюда. Мне представлялось, что вы владеете гораздо большим объемом информации, хотя я мог бы сообразить: вы даже понятия не имеете о том, насколько серьезную тему затронули. Ваш прямой и простодушный запрос свидетельствует об этом. И я решил лично явиться к вам и заставить замолчать как можно скорее.
– Послушайте, – мистер Кэмпион решил пустить в ход умение сглаживать острые углы, демонстрируя ложное смирение, – ни дивизионный инспектор Льюк, ни я сам не стремимся проникнуть в секреты мира крупных финансов. Мы ухватились за улику, и теперь нам важно выяснить, насколько полезной она может оказаться. Важность вопроса для вас лично или для правительства Его Величества нас нисколько не интересует. Мы не суем свои носы в ваши дела. Но вы сами объяснили, до какой степени опасен ваш Брауна и что нам разумнее будет не упоминать его в связи с расследованием убийства.