– Нет, просто слегка подлиннее.
Она сняла платье и осмотрела подол. Добрых пять дюймов запаса – ее мама так и не бросила привычку оставлять большой запас по подолу, как для ребенка. Миссис Майлз распорола шов.
– Боюсь, след останется, – заметила она. – Надо бы постирать.
К вечеру платье почти досохло. Лиза погладила его и примерила снова.
– Так и правда гораздо взрослее выглядит, – сказала ее мама. – Очень симпатично.
– Наверное, еще пояс нужен, – решила Лиза. – Могу завтра купить во время перерыва на ланч. Какой-нибудь серебристый.
– О, будет очень мило, – согласилась мама. – С серебристым поясом ты в этом платье будешь отлично выглядеть, да еще в белых сандалиях на каблуках.
– Ой, да, они подойдут, – сказала Лиза. – Это же просто вечеринка, не grande fete.
– Очень мило будет, – повторила мама. – Тебе повезло – в таком возрасте идти праздновать со взрослыми. Смотри веди себя хорошо. Магда очень добра, что тебя пригласила.
– И Штефан, – добавила Лиза.
– Да, и Штефан, – согласилась мама.
«Интересно, как там все, – думала Фэй. – Какая у нее квартира? Очень роскошная?» Магда написала ей адрес на клочке бумаги: Мосман. «Не знаю больше никого из Мосмана, – думала Фэй. – Там много европейцев живет. Квартира наверняка вся современная: европейцы любят модерн. Что мне надеть?»
Она вытащила несколько нарядов и критически осмотрела, гадая, в чем произведет наилучшее впечатление на европейца – такого, который любит всякий модерн. «Ладно, – решила она, – надену зеленое платье с белыми полосами. Оно самое новое. – Ей было слегка не по себе. – Почему, интересно знать, она меня пригласила? Магда, мужа которой зовут Штефаном, у которой все друзья – европейцы. Там хоть кто-нибудь вообще захочет со мной разговаривать? Да и, наверное, они все – сплошное старичье. Ну что уж там, по крайней мере, что-то новое, а не понравится – всегда могу уйти домой пораньше. Если сперва… ну ладно, помою сегодня голову и накрашу ногти, тогда завтра буду уже готовая. Хоть какое-то разнообразие. Пытайся вновь и вновь. О господи».
39
– Лиза! С Руди ты, конечно, уже знакома, вон он там, у окна, еще тебя не заметил, но погоди, сделай шаг назад, дай мне тобой полюбоваться – о-ля-ля! – как ты очаровательна сегодня, женщина расцветает ночью! А вот и Штефан. Что будешь пить? Штефан, налей ей пунша, она должна его отведать хотя бы раз в жизни. Осторожней, Лиза, он кладет туда атомную бомбу, пунш смертоноснее, чем выглядит, voila.
Иди сюда, познакомься с Шандором и Евой, а это вот их сын Миклош, ну ладно, теперь он требует называть его Майклом, он весь из себя такой всамделишный, как тут говорят, настоящий австралиец, даже по-венгерски говорить разучился. Он только что закончил школу, как и ты, а теперь, с твоего позволения, брошу тебя на минуточку, надо поздороваться с новыми гостями… Джордж, Анна, Бела, Труди! Наконец! Заходите, выпейте по бокальчику, по два бокальчика – вам надо догонять… о, ты и скрипку принес, вот замечательно-то… да, как видишь, мы расчистили место для танцев, на случай, если кто не сумеет устоять перед искушением… Фэй, иди познакомься с Белой, он сыграет тебе на скрипке, если ты ему ласково улыбнешься, налить тебе еще что-нибудь? Штефан, умоляю, иди сюда…
Милош, ты знаком с Труди? Анна, это Лиза, она со мной работает, моя правая рука, но она девочка умная и скоро покинет нас ради великих свершений… Шандор, налей себе еще пунша… ах! Снова звонят, простите… Януш, ты, кажется, со всеми знаком… шампанское! Великолепно! Люблю тебя безмерно… оставим его на полночь? Выпей тогда пока пунша, если не боишься, если пришел сюда не ради белого вина… или красного… А это Лиза, ты с ней не знаком, и Фэй… простите, а вот и Антон с Мариэттой пришли, кажется, они с собой кого-то привели, мне надо быть хорошей хозяйкой…
Ласло, наконец-то! Да, всему свое время, но, кажется, ты все-таки опоздал, она уже танцует с Руди, а он, сам видишь, красивее тебя, хотя, конечно, о вкусах не спорят. Давай тогда познакомься с Лизой… ах нет, ты и тут опоздал, она танцует с Миклошем, он теперь называет себя Майклом. Тогда потанцуй с Анной, а то она только и знает, что разговаривать со Штефаном, ума не приложу почему. Ступай-ступай.
Ох! Штефан, как там пунш? Отлично. Ну что, все пришли, мне можно выдыхать? Мы пригласили пятьдесят человек, тут, кажется, не меньше семидесяти пяти, не знаю, хватит ли на всех еды. Да ну и черт с ним! Налей мне пунша, это мне теперь всех догонять. Фэй все еще танцует с Руди, Лиза болтает с Миклошем-Майклом, ça c’est bon[49]. Все, кажется, развлекаются, наверное я могу последовать их примеру, а? Ах, Бела берет скрипку… нет-нет, погодите, пусть сперва пластинка доиграет, тогда его очередь. Налейте ему еще выпить, пьяным он играет гораздо лучше.
Фэй, как ты замечательно танцуешь… я всю дорогу восхищалась, какая жалость, что тебе достался такой неуклюжий партнер, хотя энтузиазма ему не занимать. Скоро будет играть Бела, сможешь выучить пару венгерских танцев, они совсем простые… ага! Все беремся за руки, а потом…
О боже мой, я думала, сейчас умру со смеху… Штефан, как там пунш? Ты приготовил еще? У тебя была в запасе еще одна атомная бомба? Да ты обо всем позаботился! Посмотри только на Антона, кажется, он сейчас выпадет из окна. Налей мне еще.
Лиза, не забывай есть, а не то опьянеешь, и твоя матушка меня никогда не простит. Возьми немного этих канапе… вот молодец, Майкл, бери всю тарелку, съедите их вместе, будут только ваши, вам, молодежи, надо хорошо питаться. Ага, снова музыка, давайте танцевать…
Выпей еще, Штефан приготовил новую порцию пунша… Труди… Ласло… белого или красного? О, вальс, как мило… съешь чего-нибудь… бум!
Лиза, Джордж с Анной подбросят тебя домой, им нетрудно, они живут в Линдфилде… Фэй? Ах, ну если ты ему доверяешь… ты не видела его машины, совершенная развалюха, не говори потом, что я тебя не предупреждала. С Новым годом! Спокойной ночи, спокойной ночи… да, с добрым утром! Веди осторожнее! С Новым годом! Боже мой, я думала, они никогда не разойдутся… уже два часа? Или три? Так и думала. Я тоже тебя люблю… С Новым годом!
40
Гигантские двери отворились, полчища суроволицых мегер ворвались в пролом и прокатились по мраморным ступеням – потребовалось добрых пять минут, чтобы все воинство миновало руританского подполковника, который наблюдал за происходящим с безопасного расстояния. Высший класс, дамы, сказал он про себя, один из стремительнейших стартов, что я видел за все годы службы.
Он знал: это лишь авангард наступающей армии, подкрепления будут подходить многочисленными группами на протяжении всего следующего часа, в чуть меньших количествах до ланча и все еще заметными силами до самого вечера. Элитные войска первого дня сменятся почти не уступающими им в решительности батальонами второго и следующих дней, но, если называть вещи своими именами, ближайшие десять дней «Гудс» будет являть собой настоящее поле битвы: немало почестей будет завоевано, немало подвигов награждено по заслугам, немало трофеев будет выставлено на общее обозрение, и если даже никто и не лишится жизни, то немало будет нанесено ран и увечий самого разного свойства. Распродажа шла полным ходом.
На каждом этаже величественного здания наблюдалась одна и та же картина: сотни женщин, презрев всю осмотрительность, все достоинство, сражались за право обладания платьями, юбками, свитерами, туфлями, блузками и шляпками по изрядно сниженным ценам. Кто стал бы винить или хотя бы упрекать их? Ими двигала не банальная жадность, а всевластный биологический закон, повелевающий одеваться по моде, и они надеялись исполнить волю его так, чтобы при этом не оказаться на грани разорения. Они ступали по древней, тончайшей черте, и лишь немногим из них суждено было преуспеть – благодаря превосходству своего вкуса, или небывалому везению, или тому и другому сразу. Именно эти надежды и гнали их из далекой Когары, еще более дальнего Варрави, недостижимых Лонгевилля и Уолстонкрафта, и подполковник от всей души желал им удачи.
Типичная матрона с Северного берега была там, была там и Джой, была там и Мира с поручениями от Дорин и некоторыми пожеланиями для себя лично. Была там и мать выдающихся сыновей начальника Фрэнка, как и сами эти сыновья, прямым маршем двигавшиеся в отдел детской обуви, и миссис Майлз, которая, поддавшись на Лизины уговоры «хотя бы взглянуть» на спортивную и повседневную одежду, планировала теперь потратить свои двадцать фунтов на что-нибудь новое, что можно просто натянуть на себя без всяких хлопот, а главное, без рабских трудов над горячей и тяжелой швейной машинкой. «В конечном итоге получается почти так же дешево, мам, – говорила Лиза, – потому что еще и у меня служебная скидка есть». Они договорились встретиться во время ланча и обсудить, что из этого выйдет.
Ева, Труди, Анна и Мариетта пришли сюда в первые же часы после открытия, а Дон добралась незадолго до ланча, она следовала в кильватере за леди Пирк, которая последние тридцать лет являлась сюда в этот день и час, чтобы с огромной скидкой приобрести дюжину пар нового белья, и, величественно исполнив свою миссию, мерной поступью, невзирая на толпы и жару, шла пешком до «Квин-клаба», где обретала немного вареной рыбы и долгий сон с газетой «Тайм энд Тайд» на коленях. Шоферу было велено забирать ее в три часа.
Единственным исключением из общей атмосферы узаконенного бедлама, разумеется, являлись «Модельные платья» – там никогда не спускали флаг благопристойности. Взгляд Магды безошибочно выхватывал из общих рядов тех дам, кого не устрашат цены на ярлыках. Она мгновенно распознавала своих потенциальных покупательниц и знала не только кто купит что-нибудь в этом году, но и кто при правильном поощрении вернется за новыми покупками; знала и тех, кто никогда ничего не купит. Она благосклонно улыбнулась бы Джой и лишь едва заметно нахмурилась бы, увидев Дон. Сейчас же, без нескольких минут три, миссис Мартин Валрусс и миссис Брюс Пог заглянули в ее владения после совместного ланча у «Романо», имея виды на последний писк мод уходящего сезона: три платья по цене двух в преддверии нескольких десятков грядущих приемов и вечеринок. Последняя колонка учетной книги Магды заполнялась на глазах, и Лиза, поглядывающая в сторону «Модельных платьев» из водоворота безумия в «Коктейльных», мучительно гадала, суждено ли ей еще когда-нибудь увидеть Лизетту.