– Ну, я и шутила, и не очень. Я говорила наполовину серьезно. Но теперь уже не шучу. Потому что если Руди с ней встречается, то вся ситуация становится более чем наполовину серьезной, и я чувствую свою ответственность.
– Не понимаю, тебе-то чего переживать, – сказал Штефан. – Она, в конце концов, барышня взрослая. Может сама о себе позаботиться.
– Ну не знаю. Руди, по-моему, тот еще волк. А она такая наивная австралиечка, без сомнения встречавшая раньше только неотесанных австралийцев. Не уверена, способна ли она справиться с таким, как Руди.
– Ой, ну это уже перебор, – сказал Штефан. – Он ей ничего плохого не сделает. Скорее всего, для нее он – страшно интересный кавалер. У нее небось сейчас лучшее время жизни!
– Если только это время не закончится для нее разбитым сердцем, – мрачно заметила Магда. – И это будет моя вина.
– Не драматизируй, – сказал Штефан. – Они будут жить долго и счастливо и нарожают кучу детишек, а тебя позовут в крестные матери и будут по гроб жизни тебе благодарны за то, что ты их друг с другом познакомила.
– Ну пожалуйста, не шути, – взмолилась Магда. – Ты же прекрасно понимаешь, что такая пара совершенно немыслима. Руди и Фэй! Я просто-напросто думала, что он может немножко развлечься в гостях в обществе своей крепкой австралийки – она же прекрасно танцует, ты заметил? Она мне рассказывала, что одно время была профессиональной танцовщицей. Я не восприняла его идею жениться серьезно, не думала, что он вообще серьезно говорил. Но если он теперь с ней встречается, на это я совсем не рассчитывала. Что у них может быть общего? Он еще разобьет ей сердце, вот увидишь.
– Что за мелодрама! Реальность состоит в том, что оба сейчас не пристроены, им обоим вполне подходит на некоторое время завести роман, только и всего-то! Нет, ну только посмотри на меня, фантазирую на пустом месте, ничем не лучше тебя – мы же вообще не знаем, встречаются они на самом деле или нет. Руди запросто может развлекаться сейчас с кем-нибудь еще.
– Нет-нет, я прямо чувствую, что он с Фэй, – зловеще произнесла Магда. – И надеюсь, это просто для развлечения с обеих сторон. Но она женщина, пусть и австралийка, а у женщин, как ты знаешь, такое никогда не бывает чисто для развлечения. Всегда вовлекается сердце, а значит, его можно разбить. И это будет моя вина.
– По-моему, ты пересекаешь мост, пока лошадь еще не украли[55], – сказал Штефан. – Пора снова поплавать. Идем!
– Надо мне было позвонить в эти выходные Магде со Штефаном, – заметил Руди. – Я так много с ними общался, они будут гадать, куда это я пропал. Может, еще позвоню попозже.
Они с Фэй сидели на большом полотенце на пляже Тамарама и ели приготовленные Фэй сэндвичи: половина с арахисовым маслом и сельдереем, а вторая – с сыром чеддер и салатом. Руди был очарован.
– Так это вот и есть австралийские сэндвичи? – спросил он.
– Наверное, какие же еще, – ответила Фэй. – А что, отличаются от европейских?
– Как-нибудь я вам приготовлю, – пообещал Руди. – Убедитесь сами.
Он задумчиво съел еще один сэндвич, стараясь распробовать эту страну на вкус. На десерт у них были фрукты, а потом Фэй еще немного почитала «Анну», а Руди глазел по сторонам, мысленно оценивая девушек и отмечая поведение семейств вокруг.
Он практически не сомневался в том, что следующая глава истории Фэй содержит подробности, делиться которыми ей будет неловко, ибо если когда-либо существовала на свете девушка, которую по всем нормам времени и места можно назвать падшей, пусть даже и случайно, то девушкой этой, скорее всего, была Фэй. Задача, соответственно, состояла в том, чтобы извлечь эти подробности на свет божий как можно быстрее и безболезненнее, ободрить и поддержать Фэй и поскорее перейти к заключительной главе. После чего, поведав ей изрядно отредактированную версию своих любовных похождений, можно будет наконец готовить почву для предложения руки и сердца. Сколько же времени на это все уходит!
– Кстати, я решил поселиться в восточных пригородах, – заметил он. – Северный берег очарователен, но слишком уж далеко расположен. И на той стороне гораздо оживленнее – больше похоже на город, чем на пригород. Так что на этой неделе начинаю искать квартиру уже всерьез, я бы, конечно, предпочел Белвью-Хилл, но там очень уж дорого, посмотрю, наверное, в Роуз-Бэй или Воклюз. Как по-вашему?
– Ну, там везде очень славно, – неуверенно протянула Фэй.
Руди перечислял зажиточные районы восточных пригородов, что ж, он ведь утверждал, что намерен заработать кучу денег, должно быть, скоро уже и начнет. Ох, как же ей было страшно. Вот она сидит тут с этим необыкновенным мужчиной, таким добрым, таким понимающим, забавным и очень-очень привлекательным – да еще и твердо настроенным разбогатеть, – и что он только в ней нашел, загадка прямо; но дело-то в том, что очень скоро – скрыть-то не выйдет – ему предстоит узнать про мистера Марлоу и мистера Грина, и на том-то, вероятно, все и закончится. Ее вдруг пронзил острый ужас – прямо посреди всех восхитительных ощущений, которые дарило ей внимание Руди. «Моя жизнь погублена», – подумала она и, отложив книгу, отвернулась к морю.
– О чем вы думаете? – спросил Руди.
– Так, пустяки, – грустно проговорила Фэй.
– Сегодня за ужином, – сказал Руди, – ведь мы же будем сегодня с вами ужинать, если вы свободны, да? – отлично! – так вот, за ужином вы расскажете мне окончание вашей истории. Или предпочтете сделать это прямо сейчас?
– Нет. Я подожду вечера.
С вином рассказывать будет легче, подумала она.
– А потом настанет мой черед поведать вам кое-что уже о моем постыдном прошлом, – сказал Руди. – После чего вы, верно, и знаться со мной больше не пожелаете!
Фэй неуверенно посмотрела на него, и они улыбнулись друг другу. Руди наклонился и поцеловал ее в щеку. И Фэй вдруг поняла, что все будет хорошо.
– Пора снова поплавать, – сказал Руди. – Идемте.
46
Патти открыла глаза навстречу новому дню и, вспомнив, пришла в отчаяние. Она бы дорого дала за возможность остаться в постели навсегда. Но так нельзя, надо исполнять свой долг. На счастье, снова настал понедельник, так что с долгом все было просто – никаких тебе тягостных промежутков свободного времени, которое надо чем-то заполнить: пора вставать и собираться на работу. Патти села и вылезла из постели, но едва коснулась ногами пола, на нее вдруг накатила волна ужасной дурноты и тошноты. Замерев, она переждала, пока тошнота пройдет, а потом осторожно поднялась и пошла в ванную.
Она умудрилась умыться и одеться без особых проблем, но когда поставила хлеб в тостер, отвратительная тошнота вернулась, на сей раз с такой силой, что Патти бегом бросилась в ванную, и ее вырвало. «Ох, господи, – думала она, – что со мной происходит? Не может же быть. Наверное, вчера в Мэнли съела что-то не то. Мясной пирожок, скорее всего, дело в нем. Знала же, что не стоит».
Сейчас, в «Гудсе», когда вокруг бушевала вторая неделя распродаж, Патти испытывала лишь замешательство. Надо бы, наверное, посмотреть во время ланча купальники. А может, и обновок каких-нибудь, как вот Джой говорит. Принарядиться. Но она чувствовала себя такой больной, такой слабой, что, когда наконец настало время ланча, еле-еле смогла хотя бы до столовой добрести.
Фэй сегодня не пошла вместе с ней.
– Переоденусь и посмотрю, что там на скидках, – жизнерадостно прощебетала она. – Нужно кое-чего прикупить.
О да, мрачно подумала Патти. Куй железо, пока горячо. Сама она чувствовала себя хуже некуда и, сидя в столовой с чаем и сэндвичем с салатом, еле заставила себя хотя бы раз от него откусить.
– Аппетит потеряла? Никуда не годится! – прокричал резкий голос. Обладательница этого голоса внезапно хлопнулась на стул рядом с Патти.
– А, Пола, привет, – вяло выговорила Патти.
– Как ночнушка? – поинтересовалась Пола со смутно намекающей улыбкой.
Патти попыталась улыбнуться в ответ:
– Очень милая. Правда, очень милая. Жаль, я сразу две не купила.
– Я же тебе говорила! А теперь уже поздно – разлетелись. Но через две недели у нас новый завоз, так что, если снова к нам заглянешь, может, присмотришь что симпатичное.
– Обязательно, – сказала Патти.
Она была в полном отчаянии. Вопрос Полы и последовавший за ним обмен репликами безжалостно напомнили ей о нынешней ее ситуации и том, что было прежде. Однако в голове у нее вдруг все озарилось ярким светом. До сей минуты она и не думала, что ночь черной сорочки и исчезновение Фрэнка на следующий день могут быть хоть как-то связаны.
Тут открывалось обширное поле для размышлений, но Патти даже не знала, в какую сторону начинать размышлять. Ей никогда прежде не приходилось думать на такие темы, и она не знала, как это делается. Знала лишь, что перед ней замаячила возможная связь, и если эта связь подтвердится, она, может быть, даже поймет что-то о причинах исчезновения Фрэнка. Однако Пола не предоставила ей никакой возможности подумать и продолжала весело трещать, пока Патти не пришла пора возвращаться в «Дамские коктейльные». И вот теперь перед ней расстилалась пылающая пустыня второй половины рабочего дня.
В начале четвертого Лиза заметила, что на периферии отдела дамских коктейльных платьев околачивается какой-то загорелый и обветренный мужчина. Она обратила на него особое внимание по трем самым веским причинам: во-первых, на этом этаже вообще крайне редко случалось увидеть мужчину (за исключением мистера Райдера), во-вторых, если уж там и случалось увидеть мужчину (и при этом не мистера Райдера), то он скорее напоминал типажом Руди, а не, в-третьих, одного из странных двуногих, которые попадаются близ отеля «Австралия» в неделю овечьей выставки. Может, спросить, что ему надо? – подумала она. Заблудился, наверное.
Фэй тоже как раз заметила странного посетителя.
– Ух ты, только посмотри, – полушепотом сказала она Лизе. – Далековато от дома забрался!