– Тут есть постоялый двор «Башка циклопа», мы в нем всегда ночуем, – сообщил Пегас.
Вскоре стало ясно, что изменять привычкам Рацибуж не намерен.
Он первым свернул к воротам, на створках которых красовались вырезанные из дерева жуткие одноглазые морды. Следом проехали гномы-охранники, и потянулись многочисленные телеги.
Завопил Цайнеке, приветствуя кого-то знакомого, возницы принялись расседлывать лошадей.
– Вам помочь, господин? – спросил объявившийся рядом с Халльвардом гибкий смуглый юнец.
Похоже, конюх постоялого двора… такие всегда чуют, где можно поживиться.
– Лошадей устрой, – сказал наемник, и бросил юнцу тегарскую полушку.
Завалялась на дне кошеля с неизвестно каких пор.
Проследив, куда конюх увел лошадей, Халльвард пошел к дверям постоялого двора… Тот был столь велик, что тут с легкостью приняли бы два, а то и три гномьих каравана.
Внутри наткнулся на Рацибужа, что беседовал с лысым толстяком, похоже, хозяином.
– А, это ты? – спросил купец, оглянувшись. – Сейчас будем ужинать.
Народу за столами хватало, кто-то пил, кто-то ел, трое угрюмых мужиков играли в кости. Сидевший у очага сутулый бородач задумчиво пощипывал струны арфы, в углу громко чавкал нищий старик.
– Счас тока место отчистим, – гнусаво сказал толстяк, и рявкнул: – Хайнц!
В зале появились двое огромных вышибал, нескольких человек пересадили, одного пьяницу выбросили за дверь. Заскрежетали по полу ножки сдвигаемых столов, и из полудюжины маленьких получился один длинный.
– Занимай места, парни, – велел Рацибуж, и гномы с хохотом и шутками принялись рассаживаться.
На Халльварда, единственного человека среди низкорослых бородачей, местные пялились как на дракона. Но он не обращал на них внимания, а сидел между купцом и одним из охранников.
Ели гномы, как всегда, много, а пили еще больше.
Сутулый бородач, дергая струны, пел старинную балладу о гномьих богах, что противостояли Хаосу с помощью искусных поделок из камня и стали, из золота и драгоценных камней…
На улице окончательно стемнело, и постояльцы «Башки циклопа» начали располагаться на ночлег. Люди с деньгами ушли в комнаты, возчики отправились во двор, на телеги… не так душно, а заодно и присмотреть за добром можно.
Прочим достались лавки, а самым бедным – охапки соломы на полу.
Халльвард пролежал почти весь день, спать не хотел, и он сидел за столом, глядя, как толстяк-хозяин гоняет слуг. В кружке оставалось пиво, вокруг сопели, кряхтели и укладывались, кто-то уже храпел, на стойке догорала свеча.
– Господин, позвольте потревожить вас, – тихо сказали в самое ухо.
Наемник повернулся, и обнаружил, что рядом стоит нищий бродяга, наряженный в обноски, бородатый и лысый. Как только ухитрился подойти бесшумно, старый хрен… или проклятая хворь добралась и до ушей?
– Отвали, – сказал Халльвард равнодушно.
– А стоит ли? – прошептал бродяга, и глаза его на миг вспыхнули голубым огнем.
Нож нахмурился, нащупал рукоять кинжала на поясе… еще один колдун, чтоб ему провалиться? Заметил, что нечто шевелится на стене у окна, колышется, как большая паутина на ветру.
Тень стоявшего неподвижно старика плясала и корчилась, точно ее жгло огнем.
– Я лучше присяду, – сказал бродяга, и бесшумно опустился на лавку.
– Чего ты пристаешь к госпо… – толстый хозяин постоялого двора двинулся было в их сторону, но неожиданно остановился и принялся тереть лоб, словно забыл что-то важное.
Затем и вовсе отвернулся, ушел на кухню.
– Ты кто? Что тебе надо? – спросил Халльвард.
Если выхватить кинжал и ударить в горло, то он опередит любое заклинание.
– Неправильный вопрос, – бродяга покачал головой. – Лучше спроси себя – кто ты?
– Я? – наемник поспешно оглянулся.
Неужели его отвлекают дурацкими речами, одурманивают, чтобы подойти сзади и оглушить? Но нет, все спят, гномы, люди валяются на лавках и на полу, только за стойкой копошится один из слуг.
– Да, именно так, – старик заулыбался, показав белые ровные зубы, какие найдешь не у всякого юнца. – Мне было бы очень интересно услышать, что ты можешь сказать по этому поводу.
– А почему я должен тебе отвечать?
Халльвард покосился на шевелящуюся тень, что была видна, несмотря на то, что свеча догорела, и зал погрузился во мрак.
– Все это делают, – бродяга выглядел озадаченным. – Ведь я – собиратель знаний!
Похоже, не просто колдун, а полностью свихнувшийся.
– Но я, безусловно, и сам отвечаю на вопросы, – сказал старик значительно. – Правильные вопросы, заданные теми, кто достоин.
Халльвард пожал плечами, не убирая руки с кинжала.
– Да, вижу, я зря обратился к тебе, – в глазах бродяги вновь полыхнули голубые огоньки. – Но тот, кто пал почти век назад, на самом деле не пал, и искры его сущности освещают изнанку мира, и печать его на тебе, и покойники встают, чтобы помешать тебе…
Халльвард насторожился… этот козел знает о сегодняшнем нападении мертвяков? Неужели кто-то из гномов проболтался? Или «собиратель знаний» сам навел на них скелетов и зомби, и расстроился, что не выгорело?
Может быть, стоит оглушить его и связать?
– Тот, кто был, кого нет, и кто есть, заинтересован в тебе, и он прокладывает тебе путь, – продолжал старик, – тот, кто обвенчался со смертью, кто отдался ей, и стал ее рукой, преграждает тебе дорогу. Но есть еще третий, что приглядывает за тобой, и…
Он говорил довольно громко, и странно, что никто не возмущался, не орал «заткнись!». Похоже, что его бредовые речи слышал только Халльвард, и он понемногу начинал злиться.
– Хорош воздух сотрясать! – рявкнул наемник, нагибаясь вперед. – Знаешь, кто трупаков на нас поднял, сегодня, и тогда, у замка? Скажи. И про тех, кто на меня ножик с Хаосом наточил, тоже.
Лицо бродяги стало скорбным, он покачал головой, и изрек:
– Подобен зверю тот, кто не обладает разумом.
Не дожидаясь ответа, он поднялся, шагнул в сторону и вроде бы лег, по крайней мере, исчез из виду. Халльвард вскочил, пригляделся, чтобы определить, куда делся старик, и не обнаружил его ни на полу, ни на лавках.
– В божье гавно тебя, болтун, – пробормотал он, и в один глоток допил пиво.
6. Вторая. Клинок
Нейли смерила эльфа взглядом – этому еще что здесь надо, и кто он вообще такой? На странствующего рыцаря похож еще меньше, чем она на непорочную девицу, которую тому положено выручать.
– О чем же? – спросила она недружелюбно.
– Сто цветов, прошу простить, но меня ждут дела, – сказал Валх Держатель Развилки, отвесил поклон и отошел.
– О-хо-хо, такая норовистая барышня, – проговорил эльф спокойно, даже равнодушно. – И кавалеры у нее горячие, наверняка сейчас ждут в лесу, когда она выйдет, чтобы сказать пару комплиментов.
– Тебе до этого что за дело, остроухий?
Но даже на оскорбление эльф не отреагировал, сообщил как ни в чем не бывало:
– Меня зовут Куница, и я готов тебе помочь. Вернее, мы готовы.
Нейли разглядывала эльфа, и лихорадочно соображала, с кем имеет дело, и что ему нужно: жилистый и крепкий, хоть и тощий, морщинки у глаз и сами глаза выдают возраст, похоже, он стар даже по меркам своего народа, не говоря уже о людских; одет щегольски, но удобно – травяного цвета платок на шее, узкий салатовый кафтан с разрезами на рукавах, зеленые кисти у голенищ сапог, украшенный чернеными клепками пояс, и на нем два ножа.
Разбойник? Следопыт? Авантюрист? Наемник?
Но в любом случае – мужчина, а значит, гнусная, жадная, похотливая и недалекая тварь.
– Вы хотите, чтобы я вам заплатила за то, что вы меня выведете? – спросила Нейли, сузив глаза.
– О-хо-хо, – сказал эльф. – Давайте присядем, и поговорим спокойно.
Стукнула дверь, и девушка невольно вздрогнула, но это оказался всего лишь один из сыновей Валха. Проскользнув за стойку, он зашептал на ухо отцу, размахивая руками и чуть ли не брызжа слюной.
– Да, – она кивнула. – Да, гореть мне в пламени…
Едва опустилась на место, как юноша в черном кафтане принес поднос со снедью.
– Ваш завтрак, госпожа, – сказал он, улыбаясь.
Нейли улыбнулась в ответ, хотя внутри все дергалось и сжималось от страха и злости, а голод, недавно сильный, вовсе пропал.
– Спасибо, – произнесла она тоном куртизанки Вареи из «Падения Романдо», и вновь посмотрела на эльфа. – Ну?
– За соответствующую плату мы готовы вывести тебя с Развилки.
– И сколько же вы хотите? – спросила девушка, внутренне подбираясь.
– Двадцать тегарских крон, полных, а не резаных, – Куница говорил медленно, вальяжно, а пах, как она неожиданно уловила, ивовой корой, причем необычайно сильно.
– У меня нет таких денег!
– Ну… – он лениво покачал головой. – Есть что-то еще…
– «Что-то еще»? – Нейли глянула в сторону стола, за которым расположились дружки эльфа: бородатый гном, похожий на ребенка половинчик, рыжий, точно костер, кто-то в плаще с накинутым на голову капюшоном – вчера его вроде не было, или она не заметила в полумраке – и трое крепких молодцев, да, эту компанию красивая девушка может заинтересовать сама по себе, безо всяких там золотых монет с тегарским вепрем. – А что вам помешает ограбить меня в лесу, потешить похоть как следует, а затем убить и оставить труп волкам?
Последнюю фразу она почти прошипела, выплюнула сквозь оскаленные зубы.
На лице Куницы ни дрогнул не единый мускул, он не пошевелил и бровью, и даже синие глаза не изменили выражения.
– «Что-то еще» – это ценности, которые могут быть у норовистой барышни, заменитель двадцати полных крон – сказал он. – Если же моего честного слова недостаточно, то я могу поклясться в присутствии Валха, а Держатель, как ты заметила, мужчина серьезный.
Нейли колебалась, понимала, что соглашаться на предложение этого рыбоглазого молодчика рискованно… но что других вариантов нет, разве что сидеть на Развилке до тех пор, пока не кончатся деньги. Кроме того, она, как ни странно, чувствовала, что Куница не врет, ее чутье говорило, что эльф не таит обмана, что слова его искренни.