2. Вторая. Тень.
Нейли сбилась со счету, сколько тоннелей и залов осталось позади.
Она бы умерла от жажды, но по счастью, дважды натыкалась на фонтанчики, устроенные в исполинских чашах из белого мрамора. Откуда бралась в них вода и куда уходила, оставалось непонятным, да и вообще ничего понятного в громадном подземном лабиринте не было.
Огромные мозаики, яркие фрески, большие статуи, стены из разноцветных кирпичей, и полы, выложенные плиткой пяти оттенков серого – кем это строилось, и для чего?
Не для крыс же, что перебегали девушке дорогу, а порой усаживались и нагло таращились на нее, чуть ли не скалясь. Она в этом случае сжимала покрепче меч, и, стараясь не обращать внимания на резкий мускусный запах зверьков, шла прямо на них.
Крысы убегали, но недалеко, и порой оглядывались, словно намекая – «мы еще вернемся».
Когда ноги загудели от усталости, а меч, который так и держала, стал казаться неимоверно тяжелым, Нейли села у ближайшей стенки. Подумала, что отдохнет немного, а затем пойдет дальше, ведь надо выбраться отсюда как можно быстрее, до наступления ночи, и показать тем ублюдкам…
Ненависть к Кунице и его дружкам заставила ее вздрогнуть, а в следующий момент девушка открыла глаза, и поняла, что спала на боку, в очень неудобной позе, но что самое странное – выспалась. Правая нога затекла, волосы спутались, на щеке похоже остались красные полосы от ладони, но это неважно, главное, что она жива.
– Ничего, я выберусь, – прошептала она, и двинулась дальше.
Хотелось есть, но голод пока был терпимым, не сравнить с тем, что доводилось испытывать.
Нейли шла и вспоминала… отца, его издевательства и окрики; бегство из дома и первое знакомство с миром «свободы», где всякий, кто сильнее, свободен делать со слабым все, что угодно; гнусных, вонючих и похотливых мужчин, что неизменно хотели затащить ее в койку…
Эх, была бы у нее возможность, многие твари, называющие себя людьми, распростились бы с жизнью.
Как в монологе Элаи ре Хардвинн в конце второго акта: «О вы, ослы, что мнят себя бойцами, чей мир – кормушка, самка и навоз, вам суждено одно – подохнуть в смраде и позоре, и шкуры ваши мы на рынке продадим! Иссохнут чресла ваши, дрожащие сердца наполнит страх, и Небо вас безмолвно проклянет!».
В небольшом зале, чьи стены покрывали барельефы, Нейли наткнулась на раскрашенную статую – бородатый мужчина, волосы темно-каштановые, длинный плащ цвета морской волны. Все было выполнено так искусно, что ей захотелось потрогать изваяние, но едва она протянула руку, то ожило.
Моргнули глаза, шевельнулась рука с белыми ногтями, и бородач повернулся к ней.
– Пришла… – прошептал он, девушка отшатнулась, а в следующий момент перед ней вновь была только статуя, но эхо в углах шептало «шла, шла, шла…», а барельефы воинов в высоких шлемах, казалось, смеялись.
Нейли потыкала изваяние мечом, но ничего не добилась.
Похоже, что от голода и усталости у нее начались видения… или дело в магии?.. но почему она тогда ничего не почувствовала?.. оттого, что измучилась и отупела, или это слишком хитрое чародейство?
– Гореть тебе в пламени, – прошептала она, и обошла раскрашенное изваяние по дуге.
Очередной тоннель оказался длинным, и, увидев, что он заканчивается, девушка воспрянула духом и невольно ускорила шаг. Но войти в зал не успела, что-то сверкнуло перед ней, рукоять меча вывернулась из пальцев, и некто высокий и мощный выскочил из-за угла.
Нейли отклонилась, пропуская мимо чужой клинок, но чужак сбил ее с ног.
Больно защемил волосы, так что она вскрикнула, но не забыла про длинную шпильку, которую всегда носила в воротнике на такой случай. Выдернула, и ударила, целясь в шею, чтобы разорвать ее, кровь хлынула потоком, и напавшая на нее тварь сдохла… сильные пальцы сжали предплечье.
Ничего, есть другая рука, на ней ногти, а у него – глаза… но и этот удар он сумел отбить!
– Пусти, ублюдок! – рявкнула она, извиваясь и пытаясь сбросить его с себя, но понимая, что ничего не выйдет.
Тот, кто напал на нее, весил раза в полтора больше, и был куда сильнее – рука, в которую воткнулись ее ногти, была толста и перевита могучими жилами, она ощущала плоский, как доска живот, могучие мышцы груди.
Он задышал чаще, рванул ее за ворот, и Нейли разглядела его глаза – безумные, полные дикой похоти.
– Стой, нет! – прошипела она, пытаясь остановить его, но с таким же успехом можно было дуть против урагана.
Тот, кого она встретила в подземелье под заброшенным замком, имел большой «опыт» обращения с женщинами, он действовал стремительно и безжалостно: сдавил правую грудь девушки так, что она едва не взвизгнула, не обратил внимания на укус в плечо, ловко раздвинул ей ноги…
Нейли попыталась ударить насильника коленом в пах, но угодила в каменно-твердое бедро. В следующий момент штаны ее оказались спущены, и она ощутила его член, раскаленный и твердый… попыталась оттолкнуть, но сил в руках оказалось не так много, а тело, предательское тело напоминало, что она ни с кем не делила ложе с самого выступления в Лассите, когда она пустила к себе…
Голова начинала дурманиться… нет, она не позволит, не даст!
Этот мужик пах лошадью и оружейной смазкой, и делал свое «дело» уверенно и мощно. Щетина на его подбородке щекотала ей ухо, он прижимал ее к полу, словно хотел расплющить, двигался неостановимо и равномерно, и она чувствовала его горячее, вовсе не смрадное дыхание.
Ненависть захлестнула Нейли с головой… от ярости и голода перед глазами все помутилось. Когда пришла в себя, обнаружила, что насильник встал и преспокойно натягивает штаны, а меч вновь у него в руке.
– Доволен, скотина? – прошипела она, чувствуя себя такой грязной, словно искупалась в нечистотах и в то же время… приятное томление в паху, сладостную истому.
– А ты нет? – спросил он. – Я – Халльвард. Ты как тут оказалась?
Нейли не стала отвечать, она села и, начав приводить одежду в порядок, украдкой посмотрела туда, где лежал ее меч. Но то ли насильник перехватил ее взгляд, то ли оказался догадливым, но он сделал шаг и подобрал клинок, в его могучей руке выглядевший игрушечным.
– Неплохое оружие, – сказал Халльвард.
Злость накатила с новой силой – вот бы броситься на него прямо с пола, вцепиться в шею… но нет, он силен и ловок с оружием, похоже, наемник или дружинник, а то и вовсе из благородных…
– У тебя еда есть? – спросила девушка.
– Еда? – он выглядел озадаченным. – Ее же тут полно.
– Ты что, предлагаешь мне жрать крыс!? – Нейли осеклась, понимая, что ничего иного, что можно взять в рот, здесь нет, что сколько ни грызи мрамор и гранит, ни лижи пыль, голод не утолишь.
Халльвард взвесил меч в руке, глянул странно, будто прикидывая, не зарубить ли ее, а затем неожиданно протянул оружие девушке.
– На, – сказал он. – Но не вздумай, сожри тебя Хаос… я успею.
«Нужно убить его, зарезать немедленно, – зашептал голос в голове у Нейли, стоило ей взяться за шершавый эфес. – Он надругался над тобой, и еще сделает это, как только похоть вспыхнет в нем с новой силой».
Она сама испугалась вспыхнувшей в душе злобы, чтобы справиться с ней, отвернулась. Трясущейся рукой засунула меч в ножны, несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и повернулась уже с улыбкой – зарезать Халльварда она сможет и потом, в более удобный момент, ведь сейчас он начеку.
Только в этот момент разглядела того, с кем столкнула ее судьба в подземном лабиринте – высок и широкоплеч, руки длинные, зато ноги кривые, как у всякого, кто много времени проводит в седле, волосы русые, курчавые, на правой скуле шрам, глаза вроде бы светлые…
– Чего пялишься? – спросил он.
– Так, интересно, – ответила она. – Меня зовут Нейли. Как ты сюда попал?
– Я первый спросил.
– Так первый и ответь, – девушка улыбнулась и затрепыхала ресницами. – Или только тыкать елдой и можешь?
Халльвард напрягся, лицо его отвердело, вспухли мышцы плеч, и он даже взялся за меч и сделал шаг вперед.
– Срака мира, – пробормотал он. – Не зли меня, девка… Ну, я к источнику ехал, который тут в развалинах, священный… Почти нашел его, и тут подо мной это, все провалилось, я сюда и упал.
Из сбивчивого рассказа Нейли поняла, что ее новый знакомый страдает то ли от незаживающей раны, то ли от какой-то болезни, и по совету мага добрался сюда аж от самого Сивара. По словечкам догадалась, что перед ней, скорее всего, вояка одной из наемных рот, наглый и жестокий, грязный и алчный убийца.
– Ну а ты? – спросил Халльвард.
– Меня заманил сюда один эльф, пообещал, что мы славно пограбим развалины, – промурлыкала девушка, играя голосом, – если я помогу им избежать чародейских ловушек. Подо мной тоже все провалилась, а вытаскивать спутники меня не стали, и я очень хочу узнать, почему…
В самом конце не сдержалась, и голос ее задрожал от ярости.
– Ясно, – сказал Халльвард, и поскреб затылок, показывая, что вопреки словам, не все понял.
– Нам обоим нужно наружу, тебе – к источнику, мне – к моим «друзьям», и, может быть, пойдем вместе? – Нейли заглянула ему в глаза, а сама подумала «только повернись спиной, ублюдок, потеряй бдительность, я мигом воткну в тебя меч». – Ты не возражаешь?
– Ну, нет, – Халльвард засопел. – Тут опасно, на меня нападали много раз.
Девушка про себя удивилась – нападали? почему же ее никто не тронул?
– Да, конечно, – сказала она. – Давай подумаем, куда направиться…
2. Третья. Тень
Надпись была такой длинной, что огибала зал по периметру два раза.
Эрвин разбирал ее, шевеля губами, и несколько раз возвращался, чтобы проверить себя. Угловой алфавит он знал не очень твердо, да и наречие, которым изъяснялся тот, кто составил этот текст, немного отличалось от того, на коем ныне разговаривали люди.
– Помилуй Вечный, – прошептал юноша, закончив чтение, и продекламировал. – Тот, кто постиг знание, готов к изучению веры, вставший на ее пьедестал достоин прикоснуться к дверям праведности, распахнувший их оказывается лицом к лицу с Вечностью, и лишь выдержавший ее взгляд способен стать опорой для того, кто объемлет Вселенную.