Оно испытывало нетерпение и страх, жажду мести и гнев.
Оно хотело получить новое существование, хотело вернуться, и еще почему-то страшилось опоздать.
– Нет! – воскликнула Нейли, обнаружив, что клинок Халльварда приближается к ее лицу.
Наемник захрипел, корежа собственные мышцы, но все же сумел остановить выпад. А затем она ударила по его мечу, и тот выпал из ослабевшей руки, неожиданно громко звякнул о камень.
И потом стало тихо… шумное дыхание Эрвина, стук ее собственного сердца, и все.
Потолок, драгоценные камни, сердце из гематита на постаменте, и стены, серые, монолитные, сквозь которые не проникнуть взглядом. А то, что за ними – не по силам запомнить с одного раза, не отложить в голове все извивы коридоров и молчание пустынных залов, великолепие статуй и убожество крысиных гнезд…
– Сожри меня Хаос, – проговорил Халльвард, делая знак Когтей. – Я чуть не… едва не поддался… ты цел, парень?
Он повернулся в сторону Эрвина.
– Цел, – ответил тот, хлюпая разбитым носом. – Крови вот немного, но ничего.
«Он играет на том, что в нас есть, на привычке убивать, на остатках фанатичной веры, и на моей ненависти, – подумала Нейли. – Неужели мне придется от нее избавиться, чтобы выжить?».
– Мы все едва не поддались, – сказала она, ощущая, что эта мысль ее напугала, причем с необычайной силой. – Я тоже… надо бы нам всем друг друга связать, а последнему самому связаться, и так идти…
Девушка представила, как они тащатся по Тайному Храму с руками за спиной, все обмотанные веревками, и не выдержала, засмеялась. От смеха ее затрясло, по щекам покатились слезы, но хмыкнул Эрвин, улыбнулся Халльвард, и вскоре они хохотали втроем, и эхо гуляло под куполом потолка.
Монахам редко доводится веселиться, и не к лицу тому, кто стремится к высшему, шутки и ухмылки.
Так, как он хохотал сейчас, Эрвин не хохотал никогда, разве что когда был совсем маленьким, и не понимал еще, где находится и как себя надо вести. Позже они порой развлекались с другими послушниками – мальчишки есть мальчишки – но он всегда себя сдерживал.
А тут, в Зале Сердца, святая святых Тайного Храма он ржал, будто пьяница, увидевший, как его друг шлепнулся в лужу.
– Оххх… не могу, – просипел Халльвард, вытирая красное и потное лицо. – Котелок лопнет, точно.
– Да, да, – засмеявшаяся первой Нейли понемногу успокаивалась, грудь ее вздымалась не так бурно.
У Эрвина болел живот, и он надеялся, что это от смеха, а не от крысиного мяса.
Ныла порезанная рука, но это было вовсе ерундой.
Вечный еще раз попытался натравить их друг на друга, отыскать того, кто станет марионеткой в его руках, и не преуспел. Его Тайный Храм, огромная библиотека и объемная карта мира… поразили юношу, но вызвали и чувство горечи – как можно прятать такое от людей?
Книги нужно хранить так, чтобы их читали, а не скрывать от тех, кто взыскует знаний.
– Надо идти дальше, – сказал Эрвин. – Необходимо выбраться отсюда как можно быстрее.
– Следующая атака будет мощнее? – Халльвард бросил на него быстрый взгляд.
– Да, конечно, и я не уверен, что мы выдержим.
Проходя мимо сердца, высеченного из гематита, юноша ощутил исходящее от него тепло, но оно не показалось приятным, и почему-то напомнило о тех кострах, на которых согласно Цветочной Хронике, горели враги Вечного. Он содрогнулся, а боль в груди ожила, шевельнулась там, словно гадюка под корягой.
Да, идти нужно, и хочется выбраться… но зачем?
Куда он пойдет, что будет делать, Эрвин совершенно не представлял… да и не хотел он никуда идти, ничего делать… душа жаждала веры, а та оборачивалась ядом, и смерть все еще казалась лучшим выходом.
Если станет совсем плохо, то он убьет не кого-то из спутников, а себя.
Двери, ведущие из этого зала, оказались гладкими, а за ними обнаружилась тьма, такая густая, что не удалось разглядеть даже пола: вроде бы он был, но терялся из виду в футе от порога.
– Что за хрень? – Халльвард нахмурился.
– Зал Тьмы, – сказал Эрвин. – «Наставление» его лишь упоминает, и говорит, что глаза тут не помогут. До этого места, я думаю, должен был добраться только один из нас, голем из плоти с Вечным внутри, а тот знает, как здесь пройти.
– Ясно, – сказал наемник.
– Я могу попробовать, – Нейли выступила вперед. – Ты, здоровяк, держи меня за руку, вторую дай Эрвину.
– Но как… – запротестовал юноша.
– Я почувствую опасность! – она почти кричала. – А если нет, то никто ее не увидит! Или ты попробуешь сделать факел? Поверь мне, он тут не поможет, погаснет на первом же шаге!
Похоже, девушка и вправду ощущала нечто, остальным недоступное, она выглядела решительной и собранной, на гладком доселе лбу возникли еле заметные морщинки, и Эрвин решил не спорить.
Он подал руку Халльварду, и закрыл глаза – что толку пялиться во мрак?
– Пошли! – скомандовала Нейли.
Юноша несмело шагнул с места, понял, что пол под сандалиями стал другим – бугристым и неровным, больше похожим на обычную землю. Ощутил прикосновения – к лицу, к уху, к затылку, к спине прямо сквозь одежду, мимолетные и легкие, невесомые, но очень жуткие.
Накатила паника, захотелось вскрикнуть, открыть глаза.
– Хрррееень… – прорычал Халльвард, рука его напряглась.
– Тихо! – взвизгнула Нейли.
«Я не сдамся, и буду терпеть, – думал Эрвин, – надо сосредоточиться, помолиться… неважно, кому, но должен быть благой бог, что услышит меня… Вечный только занял его место…». Сам понимал, что размышления эти не отличаются стройностью, но ничего лучшего придумать не мог.
Он переступил одной ногой, затем другой, одной, другой… зашептал молитву, еле шевеля губами.
Но не выдержал, сбился, и открыл глаза – тьма ударила по ним наотмашь, так что в зрачках вспыхнула боль. Оглянулся, надеясь увидеть контур открытой двери, и когда не обнаружил его, паника вернулась, и на этот раз куда более сильная… куда они идут? куда она их ведет?
И кто их ведет? Кого он держит за руку?
Справиться с собой оказалось почти так же трудно, как в те моменты, когда Вечный орал внутри «Убей! Убей». Но Эрвин закрыл глаза и приказал себе не думать ни о чем… вспомнить занятия, когда брат-наставник сладеньким голосом говорил послушникам, что Вечный нисходит лишь в очищенное сердце.
Мысли перескочили на Корделию, на ее улыбку, глаза…
И тут он понял, что под веки проникает свет – слабый, трепещущий, но настоящий!
– Получилось, – сказала Нейли, а в следующий момент раздался приглушенный шум, словно что-то упало.
– Сознание потеряла, – произнес Халльвард, выдергивая ладонь из руки Эрвина.
Юноша поспешно открыл глаза – они находились в небольшой комнатушке, со всех сторон были стены, сложенные из серых камней, блестели на них капли воды, зеленели пятнышки мха.
– Давай, помогай! – рыкнул наемник, присевший на корточки около лежавшей на боку девушки.
– Да… да… – забормотал Эрвин.
Они усадили Нейли к одной из стен, к той, что выглядела посуше, и Халльвард несколько раз хлопнул ее по щекам. Темные ресницы затрепетали, и открылись глаза, ярко-зеленые, как молодая трава, что лезет чуть ли не из-под снега.
– Еще ударишь – получишь в ответ, – произнесла она.
– Раз кошка кусается, то она жива, – вспомнил наемник известную пословицу, а Эрвин облегченно вздохнул.
Огляделся, пытаясь понять, как они сюда попали – круглое отверстие за спиной слишком мало, чтобы в него, не согнувшись, прошел человек, а тот коридор, что начинается в противоположной стене, мало похож на Зал Тьмы, и пол гладкий, и все видно, даже то, что шагах в десяти начинается лестница.
– Попить бы, – сказала Нейли, и перевела взгляд на юношу. – Ну, что там твой умный трактат дальше говорит?
– А дальше все, – Эрвин пожал плечами. – Мы прошли Тайный Храм насквозь.
– Осталось выбраться? – Халльвард оперся о стену. – Больше он нам не будет мешать?
– Откуда я знаю? – в этот момент юноша почувствовал полную беспомощность: если ранее, когда Вечный старался принудить их к убийству, все было четко и ясно: терпи и борись, то впереди ждало нечто неопределенное: жизнь, лишенная веры, молитвы и ритуала, а значит – смысла.
– Давай сначала выберемся, – Нейли поднялась, опираясь о стену.
«И каждый шаг ваш да будет опорой последующему, и да не бегут мысли вперед дела» – вспомнил Эрвин изречение из Книги Испытания.
Не все, чему учили в монастыре, было лживой требухой.
7. Три. Звезда
Шагнув на уходящую вверх лестницу, Халльвард остановился.
Показалось, что впереди, в сумраке что-то шевельнулось, а еще он уловил скользящий шорох.
– Там кто-то есть? – спросила Нейли.
– Этот проход предназначен для Вечного… для его вместилища, и должен быть закрыт от случайного проникновения с поверхности земли, – сказал Эрвин, – поэтому тут могут быть и ловушки, и стражи вроде тех, с которыми мы раньше сталкивались, и иные.
– Ничего, пройдем, – и Халльвард покрепче сжал рукоять меча.
Привычной силы в теле не было… вымотали приступы, да и то время, что провел в подземелье, далось нелегко, хотелось есть, и не кусок крысиного мяса, а что-нибудь посерьезнее, и пить тоже.
Шорох услышал вновь через десяток ступеней, в полутьме заклубился туман. Наемник ударил, и меч рассек нечто похожее на человекоподобное серое облако, но вреда ему не причинил.
Ощутил леденящее прикосновение, и перед глазами потемнело.
– Призрак! – крик Нейли прозвучал словно издалека, и он отмахнулся еще раз, наугад.
Кто-то схватил Халльварда за руку и потащил вниз по ступенькам, и у него не нашлось сил даже на то, чтобы выругаться. Холодная сырость с лица исчезла, и обнаружил себя в той комнатке, куда они попали из Зала Тьмы.
– Где эта тварь? – просипел наемник, оглядываясь.
– Осталась там, – девушка махнула рукой в сторону коридора, ведущего на лестницу.
– Но почему? – Эрвин почесал макушку. – Хотя да, он должен быть привязан к месту, чтобы не проник в Храм… И почти век про