Тогда как ориентир вот он, метров сто, в оптику прекрасно видно. И никакими склонениями-спряжениями голову ломать не надо.
Вот мегасуперглавная схема крайней тайны бога войны:
Наблюдатель видит только столб и считает углы от столба. Батарея видит только елку и считает углы от елки. Связь между "ориентир столб" и "ориентир елка" только на карте.
В карте-то все и дело.
Вот поэтому французы в Дьен-Бьен-Фу не ждали, что вьетнамцы быстро научатся стрелять с закрытых позиций. Нужны карты, нужны точные измерения, нужна хорошая оптика. Причем оптика нужна для составления карт — задолго, очень задолго до того, как в ход пойдут прицелы и бинокли со стереотрубами. Если командир батареи успел состряпать схему, на которой "столб" и "елка" находятся точно относительно друг друга — то он и углы может посчитать точно.
А если нет, то снаряды начнут падать "где-то там", и еще вопрос, успеет ли батарея пристреляться по настолько неточной схеме. Время на пристрелку хотя и сокращается, но ведь не исчезает вовсе.
Оптика наблюдателя: бинокль, стереотруба, перископ
При любой схеме очень важно, чтобы наблюдатель мог не только хорошо видеть разрывы — это можно и в театральный бинокль или в подзорную трубу. Важно, чтобы наблюдатель мог замерить дистанцию от цели до разрыва или от себя до разрыва, или от себя до цели. Наблюдателю необходим дальномер. В самоходной артиллерии, где нет проблем с электроэнергией, это лазерный дальномер такой мощности, что ворону с забора сбивает не хуже, чем бластер в "Звездных войнах". В ствольной прицепной артиллерии — наш старый знакомый бинокль с крестом и насечками в тысячных.
Если снайпер противника увидит бинокль, то и наблюдателя за биноклем убьет. Для защиты применяется либо перископ, либо стереотруба. Там линия взгляда выносится из-за укрытия, и если снайпер увидит стеклышки, то прибор, конечно, будет потерян. Зато человек уцелеет. Минус тот, что со стереотрубой под мышкой особенно не побегаешь, и ставить ее надо в укрытии: большая.
С биноклем же можно упасть под любой пень, но надо очень сильно следить, чтобы линзы бинокля не бликовали под лучами солнца. То есть, чтобы Солнце было за спиной — а это, понятно, не всегда зависит от человека.
В качестве утешения: прицел снайпера точно так же дает яркий блик под Солнцем, и немало снайперов погибли от того, что занимали позицию при благоприятном освещении, а потом вовремя не переползли на другое место. Или хотя бы не убрали прицел.
Оптика стрелка: разница между прицелом и панорамой
На батарее тоже необходима хорошая оптика. Для стрельбы прямой наводкой достаточно прицела: все цели находятся перед орудием, и узкое поле зрения тут не помеха. Скажем, на советских пушках 53К, тех самых 45мм, довольно долго стоял тот же прицел ПУ-3,5х22, что и на снайперских винтовках. Потому что "сорокапятки" очень редко стреляли с закрытых позиций, а на прямой наводке четырехкратного увеличения им хватало.
Для стрельбы с закрытых позиций необходим оптический прибор, называемый "панорама". Панорама дает круговой обзор. Зачем надо, понятно: "ориентир елка" может оказаться и слева от пушки, и справа, и сзади. Поле прицела очень узкое. Каждый раз наводиться на "ориентир елка" прицелом и прикрученным к нему орудием не то, что сложно и хлопотно — просто не всегда возможно. Далеко не всякое орудие вообще можно так повернуть, далеко не у каждой пушки лафет позволяет круговой обстрел без перестановки станин.
По логике работы панорама напоминает морской секстан, где линия горизонта и наблюдаемый предмет совмещаются в одном поле зрения. Как совместил, снимай отчет.
Точно так же панорама с помощью призм и отражателей показывает в поле зрения наводчика сразу и прицельную линию (куда смотрит ствол) и любой нужный ориентир, лишь бы его вообще было видно с батареи. При стрельбе с закрытых позиций ноль панорамы ставится на выбранный ориентир, а потом наводчик маховичками поворачивает ствол, выводя прицельную линию в рассчитанный командиром или вычислителем угол. В книге Катаева "Белеет парус одинокий" бронепоезд большевиков стреляет: "отмечаясь по любой ближней церкви" — это значит не что они наводят на церковь. Наводят на цель, но вот за ориентир берут церкви, шпили которых торчат над городской застройкой.
Грамотный и опытный наводчик представляет трехмерную картинку не хуже, чем командир или вычислитель и тоже представляет собой большую ценность.
Билли, нам нужна карта!
Надеюсь, теперь понятно, почему в артиллерии важны не только пушки, но и негероические профессионалы, вроде картографов-топографов.
В современной артиллерии — как ствольной, так и реактивной, как буксируемой, так и самоходной — кроме огневых батарей обязательно есть батарея управления. А там есть машина-топопривязчик и машина командира батареи, на которых стоят вычислители и приборы привязки по спутникам, такой военный GPS. Если все пушки самоходные, с электроникой, то машина управления сразу передает им готовые цифры: кому и на сколько надо повернуть или поднять ствол.
Но если спутники пока не летают, сети радиомаяков нету — нужна карта. Без нее можно стрелять только прямой наводкой, а тогда и танки, и снайперы тебя увидят. И артиллерия быстро кончится.
Топографическая карта отличается от прочих карт следующим:
— на топосъемке место каждого домика и каждого отдельного дерева точно соответствует их месту в реальности. И по углу, и по расстоянию.
— на топосъемке обязательно нанесены высоты: линии горизонталей.
— на топосъемке обязательно определено и показано направление на север, причем учтено и записано магнитное склонение.
— на топосъемке нанесено как можно больше информации о всех объектах. Не просто дорога, а ширина и вид покрытия. Не просто река, а глубина, направление и скорость течения, дно песчаное или илистое, летний уровень и паводковый уровень. Не просто лес, а диаметр, порода и высота деревьев. Не просто здание — а деревянное или каменное, или еще какое. Не просто заводская труба или там элеватор, а с высотой.
То есть, кто-то должен был все это измерить, усреднить значения, нанести и напечатать. Причем печатать нужно точно. Тут все нужно делать точно. Скажем, в тысячном масштабе один миллиметр на карте — один метр в натуре. Вот вы живой миллиметр давно невооруженным глазом видели?
По туристической схеме в лучшем случае можно понять, что справа от тебя, а что слева. Ну и расстояние плюс-минус лапоть, потому что с точностью масштабов там обычно никто не заморачивается. По автомобильному атласу можно узнать покрытие и важность дороги — но в крупном масштабе с деталями их просто не делают. Ведь атлас покупают, если надо ехать далеко. В атласе нет подробностей и мелочей: свою округу человек и так знает, а куда приедет, там по месту спросит.
То же самое относится и к лесным картам, и к сельскохозяйственным: они все отражают какой-то один аспект. Топографическая карта претендует на полное описание земли, максимально полное, какое можно втиснуть на бумагу. Лейтенант с картой вряд ли найдет, кого спросить, если война идет на чужой территории. И даже на своей: мало кто сходу припомнит скорость течения в реке.
Наконец, главное:
— топографическая карта составлена в некоей общей системе координат, единой для всей страны. Что позволяет не только легко и быстро вести учет земельных участков, записывая координаты их углов — но и рассчитывать длины проектируемых дорог, трубопроводов, всяких линейных сооружений.
Ну и, конечно, определять цели для дальнобойного оружия.
Связь
Кабель тянется по грязи
А за ним начальник связи
(с)
На обеих схемах есть синяя линия между наблюдательным пунктом — НП — и огневыми позициями. Пункт может быть в воздухе: аэростат или самолет-корректировщик. Пункт может быть далеко от батареи. Скажем, групппа спецназа подкралась в глубоком тылу к складам и корректирует огонь корабельных пушек, с дальностью 36–40 км.
Так или иначе, сведения с НП надо передавать к пушкам. И синяя линия не только показывает направление на НП, она еще и символизирует линию связи.
До изобретения радио и даже проводного телефона (или после повреждения в бою того и другого) связывались только гонцами. Один австрийский художник, если кому интересно, именно этим занимался в Первую Мировую.
Также связываться можно флажками, но это на море. А на суше только чтобы противник не видел. В окопе не размахнешься и мачту с флагами не подымешь: заметят НП и уничтожат.
Зато в до-пороховое время флажковая или семафорная связь вполне востребованный способ. Скажем, если ты попаданец к Македонскому, где телеграф не изобретен и до радио еще как до Индии шагать. Зато древнегреческие военные все поголовно атлеты и гимнасты, потому что слабак под бронзовым шлемом и щитом сдохнет еще до боя. Выучить семафорную азбуку спортивным парням не проблема. Выдал каждому стратегу флажки, и можно вполне нормальные переговоры вести.
У Александра Дюма в книге "Граф Монтекристо" описан даже элегантный взлом семафорной линии связи (действие происходит в 1830е гг) и вброс информации, который вызвал панику на бирже. Граф так отомстил одному из своих мучителей, разорив его совершенно. Чисто хакерская атака.
Но даже если у тебя есть телеграф или там телефон: ему необходимы километры — десятки и сотни километров! — дорогой медной проволоки, да не простой, а изолированной. Или ставить столбы с изоляторами, чтобы ток дошел до приемника, а не растворился в земле. Первая линия Морзе была провешена на горлышках от бутылок, потому что в изобретателя тогда еще никто не верил и денег на изоляцию не давал.
Кстати, да: телеграфную линию надо строить, а это тоже не кнопку в игре нажать. Через реку, залив, гору линию перетаскивать дорого. И окрестные селяне спасибо скажут за царский подгон, поскольку медная проволока очень много где пригождается. И перерезать такую линию диверсанту делать нечего. Перерезать и ждать неподалеку, пока