Тут мне могут возразить, что "ковровые бомбардировки" Дрездена и особенно "Огненный смерч" в Токио, жертв от которого больше, чем от Хиросимы и Нагасаки вместе взятых — да и сами Хиросима с Нагасаки — привели к капитуляции стран Оси (кто не знает: "Ось Рим-Берлин-Токио"). Я же отвечу, что Германию бомбили и в 1943 м году. Первый налет более-менее внушительными силами 1069 бомбардировщиков англичане организовали еще до нападения фюрера на СССР. Налеты не особо помогали, пока в 1944 м Советская Армия не вышла на границу Пруссии, а союзные армии не высадились в Нормандии.
На другой стороне глобуса все обстояло еще сложнее. Даже после атомной бомбардировки и после того, как большую часть японских городов выжгли ковровым бомбометанием, американцы совсем не были уверены, что Япония сдастся. Американцы готовили десант, и даже заказали массу орденов "Пурпурное сердце", потому что ожидали больших потерь в боях на собственно японской территории. Ордена из этой мега-серии вручаются до сих пор, достаточно известный факт.
Наконец, сегодня у многих стран имеется ядерное и термоядерное оружие с такими средствами доставки, которые невозможно ни перехватить, ни даже обнаружить пуск — но и сегодня эти страны не могут опираться только на ядерные бомбы. Все вынуждены иметь армию из многих родов и видов войск.
Поэтому, когда при чтении книги встречаешь пассажи, что-де "вот сейчас прилетит мега-крейсер "Нессущий" и всех поебдит в одно лицо", удержаться от смеха довольно сложно.
В каждом правиле есть исключения, и сейчас я о них скажу.
Первое: бомбежка бедуинов
Известна удачная попытка Британской Империи с помощью авиации контролировать Иран в 1920х годах. Организовано это было вот как: на нескольких аэродромах вокруг Басры разместили девять бомбардировочных эскадрилий. В случае бунта на села бунтующего рода сбрасывали сперва листовки, требуя выдать зачинщиков — а потом начинали бомбить, всегда днем, всегда в полдень. Убитых при таких бомбардировках не бывало, арабы успевали выйти из деревни — но вот все их добро, нажитое непосильным трудом, горело и разрушалось.
А надо вам сказать, что в песках Aravia Felix для выращивания ОДНОЙ финиковой пальмы следует вырыть котлован глубиной метров шесть, до водоносного слоя. Раскрепить его как добрую шахту от постоянного осыпания — кругом же песок! — и котлован этот заполнить хоть сколько-то плодородным грунтом. А если грунт везти за тридевять земель дорого или невозможно, то остается только мешать песок с фекалиями и известкой. Посадить пальму вот в это вот — и буквально выхаживать росток лет двадцать, под всеми самумами-засухами.
Ну а потом-то да, лежи под пальмой и собирай финики. Все пять ведер. Мало? Так вон пустыня до горизонта, сажай еще пальмы. Когда Аллах создавал время, он создал его достаточно.
В общем, после трех-пяти бомбардировок зачинщиков бунта выдавали сами арабы. Система работала превосходно. За десять лет пострадали только пять или там шесть абреков, сдуру решившие натопить тола из неразорвавшейся авиабомбы.
Потом до англичан дошло, что разбомбленные села постоянно нищают, и профиту от них с каждым годом все меньше. Нефть в то время на Ближнем Востоке тогда еще не нашли, так что расходы на авиацию были сочтены излишними, и джентльмены перешли к иному способу контроля колонии.
Второе: копенгагирование Копенгагена Конгревом
С помощью одного массированного артобстрела была решена задача по принуждению настоящей европейской страны к нужному политическому решению. Это я именно о сожжении Копенгагена английским флотом, ракетами Конгрева. Потеряв столицу, датчане поневоле пришли в нужный Великобритании антинаполеоновский лагерь. Правда, датчане здорово обиделись на Лондон и уже через пару месяцев при первой же возможности присоединились к Наполеону. Но ведь это ж, пойми, потом!
Угроза is being
Здесь мы видим основное отличие между стрелковыми и контактными войсками. Танки и пехоту надо ввести непосредственно в Багдад, чтобы свергнуть Хусейна.
Артиллерия и авиация действуют угрозой, самим фактом наличия. Как морской флот: если он есть у противника, то любые действия на море приходится вести с оглядкой и опаской. Это понятие "fleet is being", — "флот есть", и самим фактом существования вынуждает противника расходовать ресурсы на какие-то контрмеры. Вместо флота можно подставить любой другой род войск. Скажем, танки есть. Надо разрабатывать пушки против них, тяжеленные гранаты, надо дрессировать собственную пехоту — та самая "обкатка танками". Всего лишь потому, что у противника танки есть.
А если у противника есть не только танки?
Просто постановка советских ракет на Кубе — ракеты еще ни в кого не стреляли, просто стояли на пусковых — вызвала форменную истерику в Штатах и породила целый жанр "постапокалипсис", обогативший мировую культуру фильмом "На последнем берегу", мультфильмом "Будет ласковый дождь" и, наконец, эпической серией игр "Fallout".
Возвращаясь к нашим стволам
На малых масштабах все точно так же. Артиллерийская батарея лучше всего действует, пока не стреляет. Пока противник не знает — где их позиция, могут ли они достать туда или сюда, могут ли заткнуть движение по мосту, закидать удобный овраг, срыть укрепления. Пока противник не знает, что там за пушки, минометы или "катюши", на какую дистанцию бьют.
А вот как артиллерия выстрелила — или, что хуже, когда ее нашли с дрона либо там агентурой (кубинские ракеты, к примеру, нашли аэрофотосъемкой) — тут уже маски сброшены. Современная техника отслеживает полет снарядов, засекает звук выстрела, вспышку и сотрясение земли. Точное место батареи найдут очень быстро, и надо ждать ответных мер.
Но Карибский кризис в горячую войну не перетек; по крайней мере, в нашей Вселенной. А батарея что? Батарея — расходник, разменная монета. Батарея придается батальону, дивизион — пехотному полку, артполк — пехотной дивизии. Ради одной батареи Хрущев Кеннеди звонить не будет.
Так что в разрезе практического применения артиллерийские части всегда приданые или подчиненные. Снести укрепление они могут — а вот самостоятельно контролировать территорию — нет. Могут обеспечить контроль некоей ключевой точки, если укрыть орудия в бастионах / броневых башнях, как береговые батареи. Но и это не панацея. Тот же Питер Блад может в цветах и красках поведать, как обдурить береговую батарею.
Можно угрожать обстрелом некоего района, если пушки постоянно перемещаются и потому не боятся ответного огня — как железнодорожные транспортеры ТМ-3-180, например. Или как "Тополь-М", логика ровно та самая.
Но защита уклонением — это про самоходчиков, у них развертывание-свертывание быстрое, и ездят они под какой-никакой броней. В ствольной прицепной артиллерии все несколько иначе, и перемещаться батарея может только прыжками, от позиции к позиции. Прицепная батарея на марше слабее, чем х*й без противогаза. Не то, что танк — душман с карамультуком обидеть может, если удачно попадет в снарядный ящик.
Теперь, зная все это, вы можете сделать свой первый ход. Понятно, все стремятся начинать е2-е4, а что у некоторых получается едва-едва, так на войне нет ничего постоянного и надежного.
Как оно собственно работает
Первый ход — выбор позиции. Ибо, как сказано выше, позиция и дистанция — близнецы-братья.
Командир батареи — "батяня комбат" — получает боевую задачу от пехотного или танкового командира. Скажем, поддержать огнем наступление на село. Или обеспечить заградительный огонь по рубежу такому-то. Или обеспечить огневую поддержку по запросам второго батальона.
Комбат берет карту. Раньше он привязывал карту к местным ориентирам, а сейчас в армии есть машина-топопривязчик, ее ориентиры летают на геостационарной орбите и видны при любой погоде. Попаданцу на заметку: точную привязку можно обеспечить не только по спутникам, по радиомаякам тоже. И совсем необязательно по собственным, можно отмечаться, к примеру, по Берлинскому радио. У них антенна здоровенная, сигнал мощный. Вряд ли ее перенесут за время пристрелки.
Значит, машина тем или иным образом определяет свои координаты в привычных нам со школьной скамьи единицах Х,У. На карте сетка координат напечатана, горизонтали тоже. Комбат строит в уме трехмерную картинку местности и выбирает позицию. Чтобы с той позиции
— дострелить куда надо,
— хоть как-то существовать, пока не нашли
— быстро смыться, когда найдут,
— и обороняться, если смыться не удалось
Потому что не только наши лихие разведчики лазят по вражеским тылам — ихние головорезы из всяких там "беретов" свирепствуют ничуть не меньше. Об этом народ писать не любит, а очень страшная угроза на переднем крае. Напомню, что в знаменитом бое у разъезда Дубосеково панфиловцы имели поддержку двух 45мм орудий, но пушки стояли в лесу без пехотного прикрытия. Так что немецкие автоматчики подошли по лесу с тыла и перебили расчеты. Вот и пришлось панфиловцам героически умирать с гранатами в руках.
Итак, позиция выбрана и намечены хотя бы две запасные. То есть, хорошо, если они вообще найдутся. В округе ведь не одна батарея встает. И минометчики себе ищут пятак, и зенитчики, и сама пехота, и танки где-то вкапываются. Но допустим, что батарею не бросили затыкать прорыв, что время есть, и огневая работа организуется нормально, и позиция найдена. На позицию встает топопривязчик, от него, как от маяка, размечаются пушки. Если на тягачах есть бульдозерные отвалы, и если сами тягачи не сожгут себе сцепление, пытаясь изображать бульдозеры, то огневые расчищаюся механически — "а як нi, то нi," расчеты начинают окапываться вручную.
Комбат же отправляется выбирать себе НП — наблюдательный пункт.
Артиллерийский комбат в бою на батарее не находится. Он находится там, где может видеть разрывы и сразу считать поправки. Чаще всего НП артиллеристов и тех, кому они приданы, совмещаются — хотя по уму так делать не стоит, чтобы одним снарядом всех не накрыло. Но далеко не всегда на поле боя найдется много удобных для обзора точек. Да и противник наблюдателя на колокольне будет искать в первую очередь. А потом и другие точки проверит, у него тоже карта есть, и он тоже не дурак совсем. А главное, почему НП обычно совмещаются: чтобы командир батареи и тот командир, кому придана батарея, могли быстро все понять и все между собой решить, без помех в рации, без потери связи, наконец, не рискуя быть подслушанными вражеской разведкой.