Но этого все ещё недостаточно.
Я закрываю глаза и даю волю своему воображению. Грубые, мозолистые пальцы натягивают тугие пики моих сосков, болезненно скручивая их.
Стон срывается с моих губ, когда он хватает оба соска и сжимает один между своими тонкими пальцами. Затем он кусает другой, зажимая его между зубами, прежде чем засосать своим горячим, влажным ртом.
Мои стоны и всхлипы эхом разносятся в воздухе, достигая крещендо. Как будто я не была так возбуждена за всю свою жизнь.
Нет.
Я не был так возбуждена уже семь лет.
И все это из-за него.
Тень, которую я чувствую, нависает надо мной, его большое, твердое тело давит мое под собой. Он такой огромный, намного больше меня.
Он может причинить мне боль.
Может погубить меня.
Мои липкие внутренние поверхности бедер сжимаются при этой мысли, и я засовываю в себя два пальца, но в моей фантазии это не похоже на них.
Даже близко нет.
Его огромный член входит в меня, растягивая, пока я не начинаю хныкать, а слезы не щиплют веки. Его суровые, неумолимые глаза смотрят в мои, когда он безжалостно трахает меня. Как будто он наказывает меня.
Как будто он хочет преподать мне урок.
Я хочу, чтобы он поцеловал меня, но не думаю, что он это сделает. Так что я просто лежу там, принимая его наказание и грубые толчки.
Мысленно моя рука лежит на его груди, я чувствую, как напрягаются напряженные мышцы под моими прикосновениями, и сильное сердцебиение под ними.
Он ускоряет ритм, пока я не начинаю задыхаться, держась на волоске от плотского удовольствия, которое он вырывает из меня.
— Себастьян… — стону я, и мое сердце бешено колотится, когда имя висит в воздухе, но я не могу думать об этом до тех пор, пока меня не захлестнет волна удовольствия.
Но он ничего не говорит. Себастьян из моих галлюцинаций никогда не сдается.
Обычно я тоже молчу, но сегодня похоть полностью овладевает мной, так что я не могу думать дальше.
Я представляю, как его рука сжимает мое горло, когда он входит в меня сильнее и быстрее. Я соскальзываю с матраса из-за силы его члена, проникающего в мою киску снова и снова, пока я не начинаю кричать.
Мой оргазм продолжается и продолжается, и я думаю, что сейчас потеряю сознание от его силы.
Я наслаждаюсь этим удовольствием, бормоча его имя, как заклинание. Я не хочу открывать глаза, не хочу покидать фантазию и возвращаться в мир живых.
Но я это делаю.
Независимо от того, как высоко я парю, я всегда в конце концов падаю вниз.
Я медленно открываю глаза, и чары рассеиваются. Запах секса витает в воздухе, но единственное, что меня касается, это мои собственные пальцы.
Я совсем одна.
Слеза скатывается по моей щеке и попадает в рот.
Неважно, сколько раз повторяется эта сцена, все равно болит, как свежая рана.
Я думаю, так будет всегда.
Но сегодня боль стала сильнее, глубже, как будто кто-то вонзил в эту рану нож.
Потому что, когда я снова увидела его, я не могла не думать о том, где бы мы сейчас были, если бы не было тех черных дней.
Если бы его не подстрелили и нас не схватили.
Если бы я не сунула свой нос туда, где ему не место.
Но бесполезно думать об этом, не так ли?
Не тогда, когда наша история уже написана.
Я вытираю щеку тыльной стороной ладони и встаю. Мне нужно надеть свою стальную броню, чтобы встретить наших гостей.
Например, мою гребаную семью.
Глава 19
НАОМИ
После того, как я переодеваюсь в брючный костюм и распускаю волосы, чтобы они спадали на плечи, я направляюсь в холл.
Акира уже ждет у входа в мое крыло.
На нем юката и мужское кимоно, поверх которого по обе стороны груди вышит герб его семьи. Этот тип высококачественной традиционной одежды стоит небольшое состояние, но в такой одежде ему удобнее в помещении. Я думаю, это как-то связано с тем, как он вырос в Киото.
Еще одна вещь, о которой он лгал мне в письмах. Акира не из Токио.
— Готова? — он протягивает мне руку.
Я беру её. — Они что, уже здесь?
— Да, они ждут. Хорошо держать их в напряжении, ты так не думаешь?
— Ты единственный, кто считает, что держать лидера якудза в напряжении — это хорошо.
— Не единственный, поскольку ты здесь, рядом со мной, моя дорогая жена.
Я усмехаюсь, и он улыбается, когда мы идем в столовую. Она оформлена в старинном стиле, где все сидят на полу, а перед ними стоит небольшой столик, полный премиальных гарниров.
Конечно же, наши гости уже сидят и ждут.
Кай, Рен и мой отец.
Тот самый отец, в поисках которого я провела свое глупое детство и подростковые годы, мечтая найти.
Тот самый отец, из-за которого у меня было бесчисленное количество ссор с мамой.
Абэ Хитори.
Он же лидер нью-йоркского отделения якудзы и человек даже более опасный, чем мама когда-либо предупреждала.
Человек, который может разорвать единственную нить, удерживающую меня в живых, на кровавые куски.
— Извините, что заставили вас ждать, — говорит Акира по-японски, когда мы кланяемся в знак приветствия и садимся напротив них.
Мы с Акирой говорим только по-японски, когда находимся рядом друг с другом.
— Все в порядке. Мы не долго ждали. Отец наливает себе выпить и смотрит на меня поверх края бокала.
Он невысокого роста, но у него пронзительный взгляд, призванный поставить на колени тех, кто выступает против него. Мой отец — воплощение харизматичного человека, который знает, чего он хочет и как этого добиться.
Даже если для этого придется разрушить собственную семью.
— Могу я сделать комплимент вашему внешнему виду, миссис Мори? — спокойное внимание Кая обращено на меня, и мне жаль, что я не могу бросить стакан ему в лицо.
Этот человек не только заместитель / доверенное лицо / стратег отца, но и тот, кто метафорически выкрутил мне руку.
Он действует тихо и не привлекая особого внимания ни к себе, ни к своему любимому боссу.
Однако у нас с Каем общее темное прошлое, и это одна из причин, по которой я думала что он мне знаком.
— Нет, нельзя, — говорю я застенчиво, затем делаю глоток.
Рен усмехается, беззвучно смеясь, и хотя я ненавижу всех в организации моего отца, Рен может быть тем, кто находится на вершине пирамиды.
Он хитер и надевает разные маски в течение дня. Иногда он пытается вести себя дружелюбно всякий раз, когда мы встречаемся, называя то, что он сделал, «работой», но я никогда не прощу ему того, что случилось семь лет назад.
При звуке его насмешек, которые мой муж считает ребяческими и безвкусными, он смотрит на Рена. Вместо того, чтобы просто опустить голову, как Акира ожидает от людей, молодой человек свирепо смотрит в ответ. Это пристальный взгляд, как будто ему не нравится, что Акира говорит ему, когда смеяться, а когда нет.
У них всегда было какое-то странное общение, хотя на самом деле они не работают вместе.
Кай наклоняет свой бокал с саке в мою сторону, как будто пьет за меня. Ему нравится вести себя таким могущественным образом, как будто он лучше всех и не держит обид. Как будто он слишком стар для такой ерунды. Ему недавно исполнилось тридцать пять, но иногда он кажется таким же старым, как отец.
— Как продвигается бизнес? — мой отец спрашивает Акиру, на что мой муж кивает.
— Хорошо. Он растет.
— Ты останешься в Штатах на некоторое время?
— Да. Нам нужно оставаться здесь, пока я не запущу новый филиал, а Наоми не займется своими делами.
— Я не могу вечно работать из Японии, — говорю я. — К сожалению.
— Да, да, — мой отец делает вид, что ведет себя беззаботно, откусывая кусочек своей любимой рыбы. — Дай Каю знать, если тебе что-нибудь понадобится, Мори-сан. Мы здесь ради тебя.
Я борюсь с желанием закатить глаза. Конечно, они всегда рядом с ним. Потому что он тоже рядом с моим отцом.
В конце концов, он выдал меня замуж за Акиру, потому что это соответствовало его бизнесу. Оставалось либо так, либо не получить шанса попрощаться с моей мамой.
Этим, помимо всего прочего, он сковывал меня до тех пор, пока я больше не могла двигаться.
Пока у меня были наивные мысли о воссоединении с отцом, он замышлял продать меня тому, кто больше заплатит.
Акира хотел жениться на мне «по причинам», как он любит говорить, которые, по сути, являются нашим секретом. И отец должен был сделать так, чтобы этот союз состоялся.
Стать родственником семьи Мори — это честь, которую не может выполнить кто угодно, не говоря уже о ком-то с криминальным прошлым, таком как мой отец.
Семья Акиры ненавидит меня и отказывается встречаться со мной по этим причинам, но отцу все равно, пока его бизнес работает и работает, благодаря помощи Акиры.
Мой муж неторопливо делает глоток своего саке. — Вместо Кая я хочу Рена.
Последний замирает с палочками на полпути ко рту. Рен, который, как я в конце концов обнаружила, примерно моего возраста, любит свою свободу больше всего на свете.
Так что мысль о работе с таким помешанным на контроле человеком, как Акира, должно быть, кажется ему кощунственной.
— Кай — мой самый эффективный человек, — отец указывает на очевидное.
— Без обид, но это делает его скучным. Рен, однако, безрассуден, и ему не помешала бы некоторая дисциплина, — на губах Акиры появляется ухмылка, когда он говорит.
Отец смеется, заливисто смеется. — Как хочешь.
Рен кладет свои палочки для еды. — Нет.
— Ты только что сказал мне «нет»? — шипит мой отец.
Его младший лейтенант стоит перед ним на коленях. — Я хочу остаться с тобой, босс.
— Если Мори-сан хочет тебя, то он тебя получит.
Рен смотрит на Акиру, который ухмыляется. — Тогда решено. Позволь мне сходить за подарком, который я привез тебе из Японии, Хитори-сан.
— Ты не должен был этого делать, — фальшиво говорит отец.
— Конечно должен. Акира стоит с грациозностью воина и манит Рена. — Подойди, помоги мне.