— Тогда в чем проблема? — с безупречной вежливостью спросил Джонни.
Бэт откинулся в кресло и махнул рукой.
— У меня никаких проблем! Я всего лишь выгодный клиент…
— Выгодный? — переспросил Джонни, подняв бровь. — Это с каких пор у нас такая новая политика?
Бэт сделал большой глоток.
— Я просто имею в виду, что эта жизнь, ночная жизнь, очень привлекательна. И дает невероятную возможность делать деньги. Я этого не отрицаю. На самом деле суть в том…
— Поскольку выпивка нелегальна, то гангстеры просто обязаны контролировать ее.
Взгляд Бэта метнулся к Уайатту.
— Именно! Этот городишко переполнен ублюдками в итальянских фетровых «борсалино», ищущих, как бы чего захватить, которые спокойно прикончат тебя ради этого. Уайатт, это прямо как возрожденный Тумстоун, только Клэнтоны по сравнению с этими бруклинскими персонажами — детский сад!
— Итак, сынок? — спросил Уайатт, поворачиваясь к Джонни.
Джонни пожал плечами и слегка покачался в кресле.
— Мистер Мастерсон… Бэт… прав. Выгода значительна, равно как и опасность. В моем возрасте, Уайатт… мистер Эрп… Вы были в таких же условиях?
— Никакого сравнения! — сказал Бэт.
— Ты сам только что его сделал.
— Манхэттен на подъеме, Уайатт! — продолжил Джонни. — Разве мне надо объяснять это вам? Эти нелегальные кабаки — как новая «золотая лихорадка»!
— Джонни, — спокойно произнес Уайатт, снова вздрогнув от знакомых интонаций. — Надо избавиться от этих бандитов. Как ведет себя полиция?
Джонни махнул рукой.
— На еженедельном жалованье. Они нам не в помощь, но и не мешают. Мне было сказано, что мы должны будем время от времени помогать им разыгрывать облавы, для отчетности, но нас заблаговременно предупреждают. На всякий случай я храню здесь лишь кратковременный запас… в смысле выпивку.
— А как насчет федералов?
— Среди них есть честные, но большинство — нет. Так что сейчас мы их тоже подмазываем.
Уайатт кивнул, сложив руки на животе.
— Таким образом, у тебя приличные расходы, — подвел он итог.
— Не отрицаю. Но у меня в полной собственности это здание, а запас выпивки… Я подсчитал, что мне его хватит минимум на пять лет, — сказал Джонни.
— Если ты проживешь еще пять лет, — заметил Бэт.
— Жизнь — бизнес, — ответил Джонни, пожав плечами. — Со своими рисками.
— Что ты намереваешься делать, когда запас продукции иссякнет? — спросил Уайатт. Бэт покачал головой.
Джонни махнул рукой.
— Выйду из дела, черт возьми. За пять лет я сколочу состояние. Пусть тогда гангстеры забирают это дело.
— Хм, — проронил Уайатт, обдумывая услышанное.
— Джонни, перестань рисовать все в розовом цвете и расскажи Уайатту про этого типа, Капоне, и про его босса, Йеля, — сказал Бэт.
Джонни снова качнулся в кресле.
— Особо нечего рассказывать. Они работают на ловкого и умного итальяшку по фамилии Торрио, который командует делами из Чикаго. Они не пытаются поставить нас под контроль.
— Не пытаются? — нахмурившись, спросил Уайатт.
— Нет. Они просто пытаются применять свои старые приемы вымогательства, придуманные еще «Черной Рукой», чтобы вынудить меня стать их дистрибьютором. Но мне не нужно становиться дистрибьютором.
— В силу тех запасов, которые ты выиграл.
— О, так вы слышали об этом, да? — кашлянув, спросил Джонни.
— Ага. Ты выиграл этот особняк и половину запасов выпивки во всем Нью-Йорке, играя в покер. А у этого бруклинского сброда нет своих кабаков?
— Есть немного. На их берегу реки. Самая большая точка — на Кони-Айленд, там одна из двух или трех штаб-квартир Йеля, — сказал Джонни, снова едва пожав плечами.
— Он опасен?
— Йель? Не могу сказать с уверенностью. Его боятся, это правда. Но этот пухлый мальчишка, выполняющий все его поручения, — вот он заставляет всех дрожать с головы до пяток.
— Капоне.
— Капоне. Ему… то ли двадцать один, то ли двадцать два. Знаете, у них хватает проблем и в своем дворе, с этими ирландскими бандитами, которые тоже на них наезжают. Именно поэтому они и пытаются перебраться сюда, но вряд ли это сработает.
— Почему?
— Здесь и так хорошая конкуренция! — ответил Джонни, взмахнув руками. — А Арнольд Ротштайн, мой приятель, имеет связи со всеми группами Манхэттена. Он миротворец. «Хватит на всех», — его любимая фраза.
— Хорошая философия.
— И сейчас я намерен бросить Йелю и Капоне косточку… — сказал Джонни, сложив руки на груди и застенчиво приподняв брови.
Прежде чем Джонни успел закончить фразу, из-за двери высунулась Текс. Жемчужное ожерелье свисало с ее шеи, как петля, а выражение лица было мрачным.
— Неприятность, — сказала она.
Джонни поднял взгляд. Его темно-голубые глаза были жесткими и сверкали.
— Случайно не наши бруклинские друзья?
— Ваши бруклинские друзья.
— Капоне?
— Самолично… и еще два громилы.
Уайатт глянул на Бэта, который помрачнел не меньше, чем Текс. Сам он, однако, слегка улыбался. Какой пример удачи игрока — оказаться здесь как раз тогда, когда пришли эти бандиты.
— Как эти ублюдки вошли? — спросил Джонни, вставая из-за стола.
Текс остановила его на полдороге, упершись руками ему в грудь. Уайатт и Бэт остались сидеть в своих пухлых креслах.
— Они вошли вслед за двумя хорошенькими парочками, которых Луи знал как постоянных клиентов. Луи — парень крутой, но против трех бруклинских ребят с пушками? И не думай.
— Я справлюсь с этими сукиными детьми. Луи и другие ребята меня прикроют, и… — начал Джонни, обходя ее.
— Джонни. Секунду, — сказал Уайатт.
Джонни замер.
— О, Уайатт, это чертовски благородно, но я не могу просить вас… — начал он.
— А я ничего и не предлагаю, — ответил Уайатт, переведя взгляд на Текс. — Они создают проблемы? Беспокоят клиентов?
— Нет! По крайней мере, пока. Они просто сели за один из столиков, слушают оркестр и смотрят на парочки, которые трутся друг о дружку.
— Может, они пришли посмотреть твое шоу.
— Ага, чтобы развалить мое шоу! — ответила Текс, закатив глаза.
— Они когда-нибудь заходили настолько далеко?
— Нет, но они угрожали…
— Текс, они сказали, чего они хотят?
— Я с ними не говорила.
— А твой друг, этот, Луи? Он с ними говорил?
— Да уж, еще бы.
— И?
— И Капоне, и его дружки сказали, что хотят поговорить с Джонни наедине.
Бросив взгляд на Джонни, она схватила его за руку.
— Не делайте этого. Если эти парни окажутся наедине с Джонни, бог знает, что они вытворят. Это будет угощение, и угощать будут явно не супом и не стейками.
— Пришли их сюда, — сказал Уайатт, не вставая.
Хотя Уайатт обратился к Текс, ответил Джонни:
— Принять их в моем кабинете?
— Конечно. Это же бизнес, не так ли?
— Надеюсь… надеюсь, да, — произнес Джонни, призадумавшись.
— Тогда держись спокойно, — сказал Уайатт, подняв указательный палец. — Время погорячиться наступит позже.
Текс повернулась к Уайатту, ее глаза сверкали, а ноздри раздулись.
— Ты что, совсем из ума выжил, Уайатт Эрп?
— Подразумевается, — ответил Уайатт. — Пусть она пришлет их сюда. Бэт и я тебя прикроем, — снова сказал он, обращаясь к Джонни.
— Правда? — спросил Бэт.
Уперев руки в бока, Текс снова заговорила:
— Пардон, но каким образом пара нескладех, таких, как вы, собирается справиться с этими молодыми хулиганами?
— Как-то раз я покатался на молодой кобылке, — парировал Уайатт. — Она не жаловалась.
Рот Текс захлопнулся, как мышеловка, а потом она разразилась хохотом, махнув рукой на Уайатта.
— Милый, что бы там ни было, ты этого заслужил! Пойду за нашими «гостями».
И она вышла.
Джонни стоял посреди комнаты, словно Лотова жена, оглянувшаяся по дороге из Гоморры.
— У тебя есть пушка в этом столе, сынок? — спросил Уайатт, показывая пальцем.
Джонни сглотнул и кивнул.
— В верхнем правом ящике.
— Тогда стань возле него и приоткрой его, всего на дюйм.
Уайатт поднялся с места и посмотрел на Бэта, который выглядел несколько озадаченным.
— Давай, Бартоломью. Для такого шоу вполне подойдут дешевые места.
Бэт сузил глаза, но тоже встал и вслед за Уайаттом пошел к желтому дивану. Оба мужчины сели на него.
Примерно через пару минут в комнату вошел впечатляющий персонаж. Огромный ребенок с командными замашками.
— Джонни, — сказал он, — рад снова видеть тебя. Выглядишь на миллион долбаных долларов.
Пухлая рука с малиновым перстнем, украшенным камнями такого же цвета, протянулась в сторону Джонни, быстро и даже не поднимаясь.
С той позиции, которую Уайатт занял на диване, все, что он мог видеть, — это мелькание пурпурного силуэта. Гость, пришедший к Джонни, был ростом за метр восемьдесят и метр двадцать в ширину, человек-гора в превосходно скроенном пурпурном костюме.
Когда пришедший развернулся, чтобы оглядеть кабинет, и увидел двух мужчин, сидящих на диване, Уайатт смог разглядеть его получше. Прочие предметы одежды также были верхом изящной безвкусицы — рубашка чуть более светлого пурпурного цвета, темно-пурпурный галстук (как и у Джонни, заколотый булавкой с бриллиантом) и серо-жемчужная «борсалино», так лихо заломленная набок, что она практически закрывала левый глаз. Белые кожаные туфли в дырочку.
— Мистер Капоне, — представил его Джонни, слегка кивнув.
Природа наделила мистера Капоне широким круглым лицом с полными красными губами, широким приплюснутым носом и светло-серыми глазами, прятавшимися под жирными черными полосками бровей. О шее можно было не говорить по причине ее полного отсутствия, а сквозь оливковый цвет кожи на пухлых щеках пробивался мальчишеский румянец.
Он махнул рукой в сторону двери, и в кабинет вошли двое мужчин в темных костюмах и черных шляпах. Они стояли так, словно держали в подмышках по кирпичу. Уайатт понял, что у них по два пистолета в наплечных кобурах. Однако мальчики с парой пистолетов никогда не производили на Уайатта сильного впечатления.