Под прикрытием яблонь добравшись до сада, Элисса огляделась и закусила губу — если бы у нее было больше времени, она могла бы спрятать тело убитого мужчины или же подстроить так, словно того убила монахиня перед тем, как сама умерла от потери крови. Но теперь уже не до этого. Бандиты наткнулись на мертвого дружка. Скорее всего, они обыщут тут каждый куст. К тому же некоторые из людей барона Гирса знали воровку в лицо. Более того, им было известно, что Элисса здесь и если они не отыщут ее тела, так же как и фигурки, то явно что-то заподозрят. Элисса даже пожалела, что не оставила статуэтку в кладовой. Она вообще позабыла о ней и только теперь нащупала теплый камень в узком кармане монашеской одежды.
— Ну уж нет, ублюдки, — воровка отбросила желание подбросить фигурку под окна монастыря. — Вы не получите то, зачем явились.
Элиссе неоднократно говорили, что она крайне вредная и злопамятная особа. Она никогда с подобными заявлениями не спорила, так как прекрасно знала, что это все правда. Вот и сейчас она решила, во что бы то ни стало не допустить того, чтобы убийцы, явившиеся в Скелосову пустынь, получили то, зачем пришли. Они все равно будут искать Элиссу, как свидетельницу произошедшего, а если эта статуэтка так важна для них то, возможно, воровка сможет поторговаться за свою жизнь, если ее прижмут к стенке.
Но пока никакого преследования не было. Нападавшие решили сначала обыскать сам монастырь, а уже потом заняться остальными делами. Если они выставили у ворот охрану, то беспокоиться им не о чем. Наружу ведет лишь один путь, так что бандиты уверены, что никто не уйдет отсюда живым. Очень зря — у воровки на этот счет были совершенно иные планы.
— Пошли, только тихо, — шепнула Элисса, но Хэли и не подумала послушаться. Вместо этого девушка обеими руками ухватилась за ладонь воровки и, заглянув ей в глаза, спросила:
— Кто вы? Кто эти люди?
— Сейчас не лучшее время, Хэли, — Элисса попыталась освободиться, но монахиня держала поразительно крепко.
— Это все как-то связано, да? Перед тем, как все это началось, я видела сон. Человек в черном принес беду в наш дом, а вы хотели ее отвратить, но опоздали.
— Послушай, — промедлив лишь мгновение, Элисса решилась. В конце-концов хуже теперь уже не будет. — Мне угрожали. Приказали выкрасть из монастыря одну вещь. Вот, — быстро заговорила девушка, показав юной монахине фигурку. — Но, похоже, заказчику надоело ждать, и он прислал своих людей.
— Но почему бы просто не попросить? — Хэли не отрывала взгляд от высеченной из камня наэрки.
— Такие люди, как мой заказчик не привыкли просить, — горько усмехнулась Элисса. — К тому же твои сестры отказались продавать эту вещь. Сказали, что подношения не продаются. Послушай, Хэли, я пыталась…
— Я верю, — неожиданно мягко произнесла монахиня, выпустив ладонь воровки. — Сестра настоятельница слишком упряма… была. А теперь… теперь все мертвы из-за такой мелочи, — слезы покатились из голубых глаз девушки и она начала медлен подниматься.
— Ты куда? — опешила Элисса, быстро спрятав фигурку обратно в карман.
— Ты хороший человек, Мила, — печально улыбнулась Хэли. Выпрямившись во весь свой небольшой рост. — Я не понимаю, что происходит, но верю, что ты не виновата и не желала никому зла. Поэтому — уходи. Я никогда не смогу идти так же быстро, как ты. Буду мешать и задерживать. Поэтому я останусь и разделю судьбу сестер…
— Не мели ерунды! — Элисса подсекла монахине ногу и, когда та упала на траву, навалилась сверху, придавив жалобно пискнувшую Хэли к земле и зажав ей рот ладонью. — Моя медлительность и осторожность стала причиной того, что произошло. Можешь называть меня эгоисткой, но я вытащу тебя отсюда и, возможно, этот твой Альтос, если он существует, спишет мне грешок другой, — резко прошептала воровка, чувствуя злость на саму себя и на безмерно добрую и всепрощающую монахиню. — Хочешь ты или нет — ты пойдешь со мной!
Элисса медленно убрала руку ото рта спутницы.
— Хорошо, — слабо кивнула та. — Если так тебе будет спокойнее, то я отправлюсь с тобой. Но ты не должна винить себя в случившемся. На все воля Альтоса…
— Что же он за бог такой, если допускает подобные зверства? — не выдержала Элисса, едва не повысив голос. В сердца девушка сорвала с головы монашеский чепец и едва бросила его на землю. В последний миг она одумалась и решив не оставлять лишних следов, вернула головной убор на место.
— Как ты можешь оставаться такой доброй и сохранить веру после всего, что произошло?
— Все мы слепы, перед лицом Бога. — Пылко ответила монахиня. — Нам не понять Его провидений. Он направляет нас и все, что ни случается, угодно Ему. Мы же должны принимать это, будь то благость или испытание. Если верить…
— Это не по мне, — встряхнув головой, Элисса встала и помогла подняться Хэли. — Давай попробуем выбраться отсюда и, возможно этот ваш Альтос, нам поможет. Но я больше рассчитываю на удачу.
Стараясь держаться в тени, Элисса повела Хэли в сторону ворот. Они двигались так, чтобы деревья и тщательно подстриженные кусты всегда находились между ними и монастырем, в чьих разбитых окнах один за другим зажигались факелы — перебив всех монахинь, бандиты занялись разбоем. По крайней мере, воровка искренне надеялась, что этих уродов ослепит жадность, и они не сразу бросятся обыскивать прилегающие территории. Услышав лошадиное ржание, Элисса подумала о том, чтобы позаимствовать пару скакунов, но быстро отбросила эту идею — лошадей должны охранять, беречь как зеницу ока.
Если покинуть монастырь не удастся, то можно найти укромное местечко и, все-таки, попробовать дождаться помощи. Вот только как долго придется ждать? Вирта говорила что-то о сигнальных кострах. Но, кажется, их так и не подожгли.
— Как вы подаете сигналы, если на вас нападают? — спросила воровка у Хэли и та сразу же указала на колокольню, темной громадиной возвышавшуюся над монастырем.
— Там наверху есть костер, — тихо ответила монахиня и сразу же добавила. — Странно — колокол звонит, но пламени нет. Мне плохо видно из-за ветвей, там наверху кто-нибудь есть?
— Уже не важно. Пойдем, — Элисса поспешно отвернула Хэли от колокольни, пока та не заметила то, что смогла разглядеть воровка — тело в монашеских одеждах, повешенное на веревке, крепящейся к языку колокола. Бедная женщина свисала с колокольни, и бушующий ветер раскачивал ее мертвое тело, приводя в движение язык колокола, теперь уже едва слышно говорящий о творимых в этих стенах зверствах.
Остановившись под низкими ветвями ивы, росшей неподалеку от ворот, Элисса замерла, пытаясь разглядеть, что там происходит. Из импровизированного убежища открывался бы неплохой обзор, но туман и ливень сводили видимость «на нет». Казалось, будто приоткрытые ворота никем не охраняются, но воровка никогда не доверяла первому впечатлению и именно поэтому была до сих пор на свободе и жива.
— Не может же все быть так просто, — прошептала Элисса себе под нос, ища взглядом знакомые деревья, растущие вдоль стены.
Поначалу она думала воспользоваться стволами, как лестницей, но тогда Элисса планировала прихватить с собой еще и веревку, которой сейчас под рукой не оказалось. Когда воровка прибыла сюда несколько дней назад, то, перед тем как постучать в монастырские ворота, несколько раз обошла вокруг него. Сейчас эй пригодилось то, что удалось приметить — с другой стороны стены нет ни деревьев, ни плюща, а спрыгивать оттуда вниз было слишком рискованно. Не хватало еще сломать себе ноги и потом, вопя от боли, ожидать прихода бандитов. Нужен другой план. Вот только откуда его взять?
— Мы пойдем к воротам? — тихо спросила Хэли и воровка почти с трудом разобрала ее голос в усилившемся шелесте дождя.
— Если я не придумаю ничего лучше, — буркнула девушка, пытаясь отыскать еще какие-нибудь варианты решения проблемы, в которой они очутились. В голову ничего не приходило, а полный доверия и надежды взгляд Хэли просто раздражал. Поэтому Элисса ядовито шепнула монахине:
— Как на счет того, чтобы попросить помощи у Альтоса? Может он укажет нам путь и все такое.
— Я…
Хэли не договорила, зажмурившись от вспышки молний, зато вот Элисса не смогла промолчать, и прошипела проклятье, когда увидела двух рослых мужчин, замерших у ворот. Как она и ожидала — просто так выйти им не дадут, а с одним лишь стилетом она ничего не сможет сделать, портив двух хорошо вооруженных воинов.
— Леди воровка! — Громкий и полный мрачного веселья голос прозвучал со стороны главного здания монастыря. От него, будто от волчьего воя, кровь стыла в жилах, а неуместные веселые интонации пугали еще больше.
Неприятно поморщившись, Элисса подумала, что если бы было с кем, то она поспорила бы на любые деньги, что этот голос принадлежит тому самому помощнику барона Гирса — Леону.
— «Можно подумать, он рассчитывает, что я встану и помашу ему ручкой, проклятый урод», — криво усмехнулась воровка, но улыбка мгновенно пропала с ее лица, когда тот же голос, рассмеявшись, добавил:
— Плакучая ива будет долго оплакивать ваши жизни. Я вижу вас. Вижу и иду!
— Кто это? — Хэли до боли вцепилась в локоть Элиссы. — Кто это был?
— Я тот, кто принес смерть в твой дом, маленькая монахиня, — голос Леона прозвучал совсем близко. — Я тот, кто заберет твою жизнь так же, как забрал жизни твоих сестер!
— Бежим! — Времени на раздумья не оставалась. Решившись, Элисса сорвалась с места, потянув остолбеневшую Хэли за собой. Лучше рискнуть и попробовать прорваться, чем дрожать в ожидании смерти.
Девушки выбежали из-под приютившего их дерева, бросившись к воротам. Они почти достигли моста, когда следующая за Элиссой монахиня вдруг споткнулась и упала в грязь.
— Хэли! — воровка обернулась и остолбенела, увидев, как над распластавшейся, на земле монахиней навис мужчина в черных одеждах.
На этот раз на его голове не было скрывающей лицо шляпы и, во вспышке молнии, девушка увидела, как выглядит Леон — обритая наголо немного вытянутая голова с угловатым подбородком и заостренными чертами лица, бледная кожа, крючковатый нос и жуткие, горящие ярким желтым огнем глаза. Таких глаз просто не могло быть у обычного человека, их взгляд пугал, завораживал и заставлял сердце замирать в груди. Сейчас взгляд Леона скользнул по пытавшейся подняться монахине и остановился на лице Элиссы.