Эашу традиционно слал пачки своих фотографий, где позировал в разной степени обнаженности и не упускал случая напомнить, что у него есть ее личная метка. Фотографии Марори пролистывала, не рассматривая.
Крэйл в мессенджере отсутствовал, и с оглядкой на время она решила, что шанатар занят делами, которые свалились на него вместе с рухнувшей крышей дома.
— Посмотрим, что там за страшная тайна в пакете?
Марори достала из-под кровати дорожную сумку, как всегда собранную на случай, если придется очень быстро уносить ноги. Здесь во внутреннем кармане хранились те самые документы - увесистая стопка, которую она вытряхнула на одеяло. Фотографии, подколотые отдельными группами, отчеты и записи. И флешка. С нее Марори начала первым делом.
Внутри была целая куча файлов, преимущественно текстовых, но в некоторых были целые страницы таблиц и чертежей. Марори потребовалось время, чтобы разобраться, что все это не просто адская мешанина, с помощью которой сводят с ума чересчур любопытных нильфешни, а самые настоящие лабораторные отчеты.
Часть файлов в папке под названием «Образцы» была безнадежна испорчена. Но некоторые все же открывались. Марори выбрала тот, что был подписан одним словом – «Четыре». Внутри было что-то вроде дневника наблюдений: заметки с точным временем и датой. Первая запись была двухгодичной давности, а последнюю сделали незадолго до того, как Марори прибыла в Дра’Мор. После беглого изучения записей стало ясно, что все они сделаны человеком, которому было вверено наблюдение за образцом «номер Четыре». Того время от времени подвергали стрессовым ситуациям, чтобы привести в действие его внутренний катализатор. Судя по записям, ничто не давало нужного эффекта. В конечном итоге записи обрывались на том, что Образец ведет себя странно: отказывается принимать пищу, забился в угол и деградирует буквально на глазах.
Марори помнила, что Марроу упоминал одну Четвертую. Кажется, он говорил, что «копия» устроила Разрыв и попыталась украсть что-то из музея, но погибла.
Файл с цифрой «Одиннадцать» был почти пуст. Пара записей в нем наталкивала на мысли, что этот Образец был бракованным с самого начала, хоть именно на него возлагали какие-то большие надежды.
Файла за номером тринадцать среди них не было. Марори даже не удивилась. Если она и была особенной, как утверждал Вандрик, то шанатар наверняка позаботился о том, чтобы данные о ней ни при каком стечении обстоятельств не попала в чужие руки. Марори не знала, откуда у нее такие мысли, но не сомневалась – ее личное досье спрятано там, где Шаэдис-старший может быть совершенно уверен в его безопасности и секретности.
Внимание Марори привлекла одна из фотографий. На первый взгляд, снимок был совершенно обычный: довольно «мыльный», унылый горный пейзаж с редкими деревьями и почему-то красными шапками снега на вершинах. Но в левом нижнем углу стояла дата. Почти трехсотлетняя дата. На других снимках с пейзажами дат либо не было, либо все они были куда более современными.
Мелочь, которую Марори отложила в стопку, мысленно названную «пересмотреть еще раз». Жаль, что у нее нет поблизости ни одного напарника, который помог ей хотя бы частично упорядочить весь этот бардак.
И все же короткая экскурсия в документы лабораторий Вандрика не прошла бесследно. По крайней мере, теперь Марори точно знала, что была Тринадцатой не просто так, а в соответствии с очередностью своего создания. Не невесть какое знание, но оно давало надежду отыскать других «сестер» и, может быть, узнать, есть ли какое-то спасение от встроенной в нее атомной бомбы с нестабильным взрывателем.
Крэйл все еще пропадал в «офлайне», и Марори, вооружившись учебником под мудреным названием «Сингулярность кристальных кластеров», отложила исследование сумасшедших опытов Вандрика до завтра. В первую очередь потому, что чем больше вникала в суть своего происхождения, тем горячее становилась кровь под кожей. Еще не хватало устроить самовозгорание из-за стопки бумаг и мутного прошлого.
Планшет с включенным «БиМ»’ом положила рядом.
Прочитать пару глав, сделать заметки – и спать. Ничего непосильного.
Она чуть было не выронила книгу из расслабленных пальцев, когда планшет рядом неожиданно «проснулся», пискнул знакомым сигналом входящего звонка. Марори невольно заулыбалась – Крэйл не дождался ее звонка и позвонил сам. А ведь приятно, когда о тебе беспокоятся. Правда, она наверняка выглядит сонной мышью, которую можно разве что поцеловать в нос и завернуть в одеяло.
Марори нажала на зеленую пиктограмму и не сразу осознала, что именно видит на экране. А когда осознала, сон как рукой сняло.
— Крэйл… - с трудом протолкнув через горло его имя, как-то совсем по-мышиному пискнула она.
— Привет, Кусака, - беззаботно подмигнул шанатар и, отбросив в сторону полотенце, прикрывавшее его бедра, шагнул за полупрозрачную ширму душа.
Ударили тугие струи воды, поднялся густой пар.
— Надеюсь, ты не против, - подставив лицо воде, сказал Крэйл. – Прости, я только с тренировки, боялся, что ты уснешь, пока закончу с душем.
— Ага… - прошептала Марори. Жар горячей воды, казалось, передался и ей – щеки буквально горели.
Интересно, что бы было, если бы не этот пар и не капли воды на стеклянной ширме?
Она мысленно щелкнула себя по носу – напрасно. Мысли продолжали крутится вокруг его отросших белоснежных волос, которые шанатар как раз откинул за спину, вокруг его заметно раздавшихся плеч и жилистых рук. Марори даже ущипнула себя за чувствительную кожу на тыльной стороне ладони – и тоже безрезультатно.
— Как дела? – Крэйл выдавил на ладонь гель для душа, принялся натирать им тело.
— Эммм… Ну… В порядке. – Слова давались с величайшим трудом. – А у тебя?
— Никогда не думал, что ремонт дома – это так сложно. Приходится решать кучу проблем. Но самое поганое – это интерьер. Как считаешь, какой должна быть новая гостиная? Есть какие-то пожелания?
— Большой, - выпалила она.
— И?
— И удобной.
— Ты там не спишь?
Он покосился на нее из-за ширмы.
— Ты правда думаешь, что я могу уснуть, глядя на… такое?
«Молчи, Марори! Молчи, молчи, молчи…»
— Надеюсь на лучшее, - усмехнулся он. – Но кто тебя знает, заучку.
— Я не заучка, - делано обиделась она.
— Заучка и есть, - подразнил он, для убедительности показав язык.
Теперь штанга в нем была из какого-то черного блестящего металла.
— Крэйл? – Она поерзала на кровати, все еще веря, что хотя бы сегодня ей хватит сдержанности не выдать очередную глупость.
— Я весь внимание, Марори Шаэдис, - продолжал ухмыляться он.
— Имя "Крээли" тебе о чем-то говорит?
Он сначала нахмурился, как будто пытался решить сложную головоломку, потом выдохнул.
— Марори Шаэдис, ты хоть иногда можешь отвлекаться от своей жутко насыщенной всякими страшными загадками и тайнами жизни? – Шанатар печально хмыкнул. – Погоди пару минут, я закончу – и поговорим.
Марори молча кивнула, перекатилась на спину и прижала планшет к груди, стараясь унять грохот бешено бьющегося сердца. Он обиделся? Похоже на то. Знала ли она, что весь этот «случайный спектакль» вовсе не случайный? Марори зажмурилась, мысленно посыпая голову всякими подходящими обидными словами. Ну и как ему теперь сказать, что все это… слишком? Когда нет возможности хотя бы дотянуться до него, запустить пальцы в волосы, ощутить, какие они жесткие, почувствовать его успокаивающую близость?
Лежащий рядом Сатис посмотрел на нее с неодобрением.
— Прости, веду себя как дура, - сказала она всем им сразу – и самой себе.
Крэйл появился через шесть с половиной минут, уже одетый в домашнюю кофту с капюшоном и потертые дырявые джинсы, явно видавшие виды. Он промокнул волосы полотенцем, а потом пятерней откинул назад.
— Когда я уезжала из Дра’Мора они были намного короче, - зачем-то сказала Марори. – А времени прошло всего ничего.
— Я говорил, что у меня хорошая регенерация. – Он поскреб гладковыбритый подбородок. – Волосы вот растут адски быстро, правда, тогда, когда им вздумается. Наверное, в этот раз это случилось из-за твоей крови. К счастью, это не распространяется на щетину. Ненавижу бриться.
— Тебе идет, - заикаясь и краснея, похвалила она.
— Да? Потому что, честно говоря, как раз раздумывал, не подстричься ли к такой-то матери. В зале жутко неудобно.
Он переместился на кровать: просто бухнулся на спину с планшетом на вытянутых руках.
— Так об имени…
Марори с радостью выдохнула, потому что не могла спокойной смотреть на то, как этот бессовестный шанатар валяется на кровати весь такой расслабленный, и домашний, и доступный. Сейчас, даже в одежде, он казался еще более привлекательным. Хотя бы потому, что раньше она никогда не видела Крэйла таким: почти обычным парнем, который наравне со сверстниками ходит на вечеринки, слушает тяжелую музыку и делает все то, что делают достигшие зрелости молодые мужчины привлекательной внешности.
— Откуда ты его взяла?
— Это имеет значение? – Марори вкратце пересказала все, что услышала от старика в лавке, и сказку, которую узнала от Ти’аля. И чем больше она рассказывала, тем более серьезным становился Крэйл. – Я подумала, что если Танос – это какой-то Светлый из неофициальных мифов, то Крээли может быть одним из Темных. Тем более, что ваши имена…
— … похожи, - закончи за нее шанатар. – Я не знаю никакого Темного с таким именем. Но знаю одну женщину.
— Кто она?
— Моя мать, - нехотя ответил он. – «Крээли» переводится с древнего диалекта, как «последняя кровь». Отец рассказывал, что она назвала меня так, чтобы передать себя. Ерунда какая-то, но вот так.
— А кем была твоя мать?
— Она была прежде всего моей матерью, а остальным я не слишком интересовался. После того, как я… наломал дров, - шанатар поморщился, как от острой боли, но быстро справился с чувствами. – Потом у нас уже не было возможности поговорить. А отец любил повторять, что сделал много чего, чтобы ее заполучить, и что она – его величайшее сокровище.