— Пока не найдены предметы эпохи бронзы — нет. Ищите.
Тарасов, молчавший до этой поры, вдруг повернулся к Ардашеву и спросил:
— Мы теперь с вами соседи. А не желаете ли сыграть на бильярде? Эта игра лучше всего успокаивает. В отеле неплохие столы.
— Позволю уточнить, господа, что у нас лучшие столы в Ростове — фабрики Фрейберга, — изрёк управляющий, сделав ударение на слове «лучшие».
— Я бы с удовольствием, — ответил Клим. — Но не сейчас. Мне нужны наконечники от стрел…
— Надеюсь, что они уже нашлись, — перебил студента управляющий, показывая на спешившего к ним радостного портье. В руке он держал пачку папирос «Скобелевские».
— Вот они, — радостно выговорил он, слегка запыхавшись — все четыре. Мусорный ящик ещё не вывезли, слава Богу. И я не побрезговал, порылся. А сорочки и бельё — это я по глупости своей распорядился выбросить. Поторопился. Виноват. Но я пришлю вам в нумер точно такие же. И оплачу сам. Отель тут ни при чём. Не извольте беспокоиться.
— Я рад, что вы признали свои ошибки. Если бы это случилось раньше, то и никакого скандала бы не было, — выговорил Клим, забирая папиросную пачку. Он открыл её — все четыре наконечника были на месте. Студент улыбнулся и, учтиво склонив голову, добавил: — Вынужден оставить вас. Дела.
Выбрасывая вперёд трость, Ардашев покинул вестибуль. Глядя ему вслед, управляющий заметил:
— Уж больно горяч.
— Молодой ещё, — усмехнулся Тарасов. — Годам к тридцати остепенится. Я сам когда-то был таким.
Глава 15Антикварий
Выйдя из отеля, Клим направился на противоположную сторону улицы, к магазину с вывеской: «Музыкальное депо Л. Г. Адлера». В его окнах были выставлены: гитара, виолончель, скрипка и домра. Тяжёлая дубовая дверь с резными узорами отворилась легко, не издав и малейшего скрипа петель. У стойки высился приказчик — долговязый и тощий, как жердь в плетёном заборе. Его длинные прямые, напомаженные до самых кончиков усы образовали своеобразный перпендикуляр его туловищу.
— Что угодно-с? — склонив голову, осведомился он у Ардашева.
— Мне нужен господин Адлер.
— По какому вопросу?
— По комерциозному.
— Одну минуту-с. Я справлюсь у него, согласится ли он вас принять. Как вас представить?
— Ардашев Клим Пантелеевич. Из Ставрополя.
Приказчик исчез в занавесках дверного проёма и вскоре появился. Он отворил дверцу прилавка и пригласил:
— Прошу.
Хозяин магазина восседал в кресле и дымил регалией. Толстый лысый, как бильярдный шар, человек с густыми обвислыми усами и лицом старого бульдога даже не поднялся, а лишь молча кивнул на стоявший стул. Он пристально рассматривал гостя, ожидая, пока тот начнёт говорить.
Клим понял высокомерный настрой хозяина магазина. «Доброжелательной беседы, судя по всему, не получится. Что ж, сыграем ва-банк», — мысленно рассудил он, усевшись на указанное место. С невозмутимым видом студент достал из кармана портсигар, прикурил без разрешения и положил полусгоревшую спичку в пепельницу. Сделав глубокую затяжку и не отводя взгляда от своего визави, Ардашев заговорил почти без пауз, как пономарь:
— Я приехал из Ставрополя к господину Верещагину купить товар для фирмы отца — молотилки, бороны, плуги и прочее. Они были друзьями. Вместе воевали с турками. Оба отставные полковники… Вместе с его приказчиком мы вошли в переднюю Верещагина. Входная дверь его квартиры оказалась открытой. В подвале, у лестницы, лежал его труп. На полу я обнаружил наконечник стрелы эпохи бронзы с шипом. — Ардашев вынул из пустой пачки наконечник от стрелы и, выложив его на стол, продолжил: — Он несколько отличался от тех, что лежали на полках. Подозреваю, что его принёс убийца. Я знаю, что вы тоже антикварий и, в отличие от меня, хорошо разбираетесь в археологических находках. К тому же вы были дружны с покойным. Скажите, у Верещагина был подобный наконечник?
— Зачем вам это? — осведомился Адлер, и сигара перекатилась в другой уголок рта.
— Хочу найти убийцу?
— Но вы же не полицейский.
— Разве простым людям запрещено искать злодеев?
— Это опасно.
— Возможно, но мне это нравится.
— Вы искатель приключений? Авантюрист? Любитель острых ощущений?
— Нет, я охотник за убийцами.
— Надеюсь, меня вы меня не подозреваете?
— Вы имеете в виду ваш долг?
— О! Вам и это известно?
— До прихода полиции я успел прочитать записи покойного. Вы заняли у него тысячу рублей. Не могу понять, почему он одолжил вам без процентов.
Хозяин магазина открыл ящик стола и, положив на зелёное сукно конверт, сказал:
— Это та самая тысяча. Меня уже допрашивали, и я пояснил судебному следователю, что фактически не занимал денег у Верещагина, а купил у него золотые греческие монеты, но по частям. Тысяча рублей — последняя сумма, которую я просто не успел отдать. Верещагин задумал открыть первый частный, абсолютно бесплатный музей. Он понимал, что в таком случае квартира превратится в проходной двор. Виктор Тимофеевич поставил общественные интересы выше личных. Он сожалел, что обычный гимназист не имеет возможности увидеть предметы прошлого. Но Ростов есть Ростов. Всегда могут найтись желающие ограбить его. Эти опасения и заставили его избавиться от единственной дорогой коллекции золотых греческих монет. Но для того чтобы люди могли полюбоваться на них, он заказал дубликаты из абиссинского золота[81] у одного талантливого, но ещё мало известного ювелира. Внешне они не отличаются от настоящих. Позже у меня купили дорогое немецкое пианино, и я пытался протелефонировать ему, что готов рассчитаться. Но трубку никто не взял, и вскоре я узнал о его трагической смерти.
— А вы не могли бы дать мне адресок того ювелира? Здесь же нет никакой тайны.
— Да, это начинающий мастер. У парня золотые руки, но пока ему приходится перебиваться подобными заказами. За всю работу он взял с Верещагина сущие копейки, что-то около семидесяти рублей и за материал пятнадцать. Я уже рассказывал об этом полиции… Ювелир этот, чтобы свести концы с концами, ещё и певчими канарейками занимается вместе с братом. Где-то я видел их объявление в газете. Подождите.
Адлер покопался в ящике стола и вынул «Донскую пчелу».
— Ага, вот нашёл. Возьмите.
Клим пробежал глазами по строчкам и, рассмеявшись, прочёл:
— «Продаём канареек хорошего напева, которые поют днём и при огне, а также большой выбор заводских самок. Также продаются жаворонки, поющие канарейками. Обращаться в Ростове в дом Брановского нумер три на Московской улице. Братья Синицыны, Андрей и Тимофей».
— Вам нужен Тимофей.
— Благодарю. Мне это очень поможет.
— Надеюсь. А что касается наконечников, то вы абсолютно правы. Такого наконечника у Верещагина не было. Я видел у него киммерийские, с родовым знаком — тамгой, а этот относится к скифскому периоду. Он сделан из сплава меди и мышьяка для получения бронзы. Скифы были замечательные мастера горнорудного дела. Это не боевое остриё, а охотничье. У боевого задача простая — проникнуть, как можно глубже. Шип же позволяет стреле прочно войти и закрепиться в плоти. Даже если раненая птица или зверь скрылись в траве, то добычу будет совсем нетрудно отыскать по кровавому следу, ведь рана остаётся открытой и кровоточит. Я видел у Виктора Тимофеевича ещё и плоские наконечники, изготовленные из куска самородной меди, когда древние охотники, жившие в наших краях, использовали метод холодной ковки, а проще говоря, расплющивали маленький кусочек металла, потом затачивали и вставляли в древко.
Ардашев задумался на миг, а потом спросил:
— Выходит, убийца, взломавший стол Верещагина, завладел бутафорскими монетами?
— Судя по рассказу судебного следователя, это так. Да и деньгами, я уверен, он не особенно разжился. Покойный почти не держал дома крупных сумм. Доверял только банку.
— Многие так считают.
Адлер сунул в рот уже потухшую сигару. Пожевав её, он вымолвил:
— Вы можете доверять мне полностью. Поверьте, я так же, как и вы, считаю, что убийца должен быть найден. Мы не были закадычными друзьями с Виктором Тимофеевичем, но с большим уважением относились друг у другу.
Затушив в пепельнице папиросу, Клим сказал:
— В таком случае я позволю себе порассуждать. Если предположить, что мотивом убийства Верещагина является корыстное желание завладеть коллекцией, тогда из этой гипотезы вытекают три вывода: во-первых, можно с уверенностью утверждать, что убийца эти монеты видел. И не важно, что ему попалось на глаза — подлинники или дубликаты. Вероятно, уже в тот момент у него созрел замысел совершить преступление, а во-вторых, если он рассматривал коллекцию, то, стало быть, бывал у Верещагина. И в-третьих, покойный абсолютно доверял преступнику, если учесть, что впустил его к себе в дом ночью. Отсюда у меня к вам вопрос, Леонид Григорьевич: кто из знакомых погибшего подходит под упомянутые мною характеристики?
— Я не могу ручаться за всех, но троих я знаю точно: горничная Мария, купеческий отпрыск по имени Бабук и ваш слуга покорный. Следователь сказал, что у меня стопроцентное алиби. По его указанию полиция опросила моего дворника, и он подтвердил, что в ночь убийства я спал и из замкнутого двора на улицу не выходил.
— Бабук обнаружил труп вместе со мной, — вздохнул Ардашев.
— В котором часу?
— Без четверти шесть.
— А убийство случилось предыдущей ночью. Значит, и он мог быть убийцей?
— Теоретически — да, но не верится.
Адлер подкурил сигару, затянулся и, усмехнувшись, изрёк:
— Насколько я понимаю, сыщик должен проверить все гипотезы, не так ли?
— Вы правы.
— А почему труп обнаружили вы, а не Мария?
— Она не должна была приходить в этот день.
— Вам известно, что у них были близкие отношения?
— Да.
— Нет никакой гарантии, что она не могла навести на него грабителя.
Студент в раздумье погладил усы и сказал: