[17] и вынула из нее документ:
– Вот, прошу.
Головин развернул бумагу:
– Блювштейн Софья Ивановна… – Он поднял глаза: – Верно ли то, что в преступной среде вас называют Сонькою Золотой Ручкой? – Не дождавшись ответа, он отдал приказ: – Немедля все обыскать!
Кулагин взялся за дело, к нему подключился Сорокин. Спустя пять минут ими был обнаружен и предъявлен приставу ювелирный футляр красного бархата. Головин показал его Соньке:
– Вещь принадлежит вам?
Она молча пожала плечами.
– Так чья же она? – снова спросил Головин.
– Мне почем знать.
Пристав открыл футляр, заглянул в него и на глазах побледнел.
– Желаете сделать вопрос? – с издевкой спросила Сонька.
– Извольте сообщить, где драгоценный камень, который был в этом футляре.
– Его там нет? – беспечно спросила она.
– Укажите, где спрятан бриллиант. Чистосердечным признанием вы можете облегчить свое положение.
– Не знаю, про что говорите.
– Могли шулера утащить, – догадался городовой Кулагин.
– Иван Иванович! – Головин не отрывал глаз от мошенницы. – Найдите любую особу женского пола и приведите сюда.
– Слушаю!
Околоточный надзиратель вышел из номера и скоро вернулся с потрепанной дамой неясного возраста. Головин велел ей обыскать Соньку. Та обыскала, однако ничего не нашла, кроме нескольких ассигнаций, спрятанных за корсажем.
Сорокин и Кулагин еще раз проверили комнаты. Все перевернули, но черного бриллаанта «Нуар Де Ла Рош» не обнаружили.
– Что ж, сударыня, собирайтесь. – Головин приказал надзирателю: – Арестуйте и препроводите даму в участок. Завтра же предъявите ее Ферапонтовой.
Уходя, Сонька погрозила обыскавшей ее особе:
– А ты, Лоретка, чаю не пей и сахар не тронь!
Глава 18Фальсификация
В десять часов утра в кабинете Сергея Дуло раздался вежливый стук.
– Войдите!
Дверь открылась, и на пороге появился Евсеев.
– Ну что? – грозно спросил Сергей. – Почему прячетесь от меня?
– Ничего я не прячусь. Вы сказали прийти, я пришел.
– До этого мне пришлось тридцать пять раз позвонить.
– Вот я и явился.
– Садитесь.
Дождавшись, пока Евсеев пройдет и сядет на стул, Дуло сообщил:
– Есть версия, что гранатометный обстрел ресторана могли организовать ваши компаньоны по бизнесу. В чем суть ваших разногласий?
– С компаньонами? Уже ни в чем.
– Что это значит?
– Я вышел из состава учредителей фирмы.
Сергей поинтересовался:
– Насколько давно?
– Месяца четыре назад.
– С чего это вдруг?
Евсеев спросил:
– Вам известно, что мне угрожали?
– Видел ваше заявление. Вы написали его в прокуратуру полгода назад, – заметил Сергей.
– Я решил не искушать судьбу и отдал им все, что просили.
– Значит, у них нет оснований для того, чтобы захотеть вас убить?
– Никаких.
Сергей что-то отметил в блокноте.
– Теперь о вашей любовнице…
– Имеете в виду Ольгу Козлову?
Дуло усмехнулся:
– У вас их несколько?
– Не нужно язвить, – обиженно заметил Евсеев. – Вижу, к чему клоните. Ее бывший муж не стал бы расстреливать нас из гранатомета.
– А почему вы так в этом уверены? – удивился Сергей. – И почему назвали его бывшим?
– Ольга развелась. И, кстати, с позавчерашнего дня мы с ней женаты.
– Дайте мне пропуск! – Сергей протянул руку и, расписавшись, сразу вернул. – Свободен…
Евсеев не заставил себя уговаривать, в следующее мгновение его уже не было в кабинете.
Дуло поднял трубку:
– Нина Витальевна, можешь зайти?
Курочка явилась с объемной папкой в руках. Сергей недовольно спросил:
– Что это?
– Вы же просили копии документов по делу Шешеля.
– Здесь все по взрыву его машины?
– Все.
– Сама просмотрела?
– Конечно.
– Что можешь сказать? На что обратила внимание?
– На то, что обгорелое тело Шешеля опознавала только жена. В протоколе написано: она узнала его по залысинам.
– Результаты генетической экспертизы?
– В девяносто пятом году? – с издевкой спросила Курочка. – Есть показания работника из усадьбы Шешеля. Он вроде бы видел, как хозяин с шофером собрались садиться в машину.
– Вроде бы?
– Здесь все на соплях. Такое впечатление, что кому-то очень хотелось, чтобы Шешель сгорел в той машине. – Она положила папку на стол. – Вот, изучайте.
– Флегонтов у себя?
– Нет, еще не пришел.
– Если увидишь, скажи ему, что версия по Евсееву отработана. Он здесь ни при чем.
– Ну вот. Уже легче. – Курочка улыбнулась. – Отрицательный результат – тоже результат.
– Дурацкая фраза.
– Вы сами так говорите. Да, кстати!
– Что? – Он поднял голову.
– Я выяснила, по какому телефону звонил наводчик.
– Ну?!
– Он звонил в «Компромбанк».
– Куда?!
Курочка четко повторила:
– В «Компромбанк».
– Кому?!
– На ресепшен.
Помолчав, Дуло спросил:
– Зачем?
– Вероятно, затем, чтобы потом его соединили с внутренним номером.
– Узнала, с каким именно?
– Мне сказали, что это установить невозможно.
– Плохо, Нина Витальевна! Такой вариант потерять!
– При чем здесь Нина Витальевна? – с обидой спросила она.
– Это я к слову…
– Могу идти?
Задумавшись, Сергей Дуло не расслышал вопроса.
– Сергей Васильевич, что-нибудь еще нужно? – Курочка спросила чуть громче.
Дуло поднял глаза и, сообразив, что должен ответить, просто махнул рукой.
В дверях Курочка столкнулась с Морозовым, но тот ничего не успел сказать, потому что в кабинете зазвонил аппарат внутренней связи.
Сергей поднял трубку:
– Дуло!
Сначала он слушал нахмурившись, но потом его лицо посветлело.
– Точно? – Получив подтверждение, Сергей опустил трубку и взглянул на Морозова: – Тимофеев звонил. Пришел результат генетической экспертизы. Труп из сауны и племянник Валеры Валета – близкие родственники.
– Я знаю, – сказал тот. – Поэтому и пришел.
– Значит, неопознанный – это Швырев Валерий Александрович, который в девяносто пятом году взорвался в машине Шешеля?
– Выходит, не взорвался. – Морозов развел руками.
– Что же получается… Вместо Валеры Валета в машине сгорел другой человек? И, знаешь, мне в голову пришла еще одна мысль: а что, если и вместо Шешеля…
Морозов подхватил его мысль:
– …погиб другой человек?
Дуло положил руку на папку, которую только что принесла Курочка:
– В деле есть показания работника Шешеля. Он видел, как хозяин и водитель вышли из дома, сели в машину, и та взорвалась.
– Этот работник, кстати, не дожил до конца следствия.
– Вот, значит, как… Тогда есть все основания полагать, что Роман Леонидович Шешель жив и здоров.
– И то, что выстрел гранатой произошел в двадцатую годовщину взрыва машины, не совпадение.
– Думаешь, его организовал Шешель? Но для чего?
– Не знаю.
Дуло вытащил из кармана сигаретную пачку, прошелся по кабинету, после чего остановился у окна, открыл одну створку и закурил:
– А я, кажется, знаю. Для него было важно заявить о себе. Слишком долго Шешель был не у дел.
– В заднице он был, – согласился Морозов. – Прятался где-то.
– В таком случае хорошо бы узнать, кто был его целью. Одно могу сказать точно: это не я.
– Милькина?
– На нескольких процессах она защищала права пострадавших.
– То есть была по другую сторону правосудия. Чем не мотив?
– Мотив очень расплывчатый. Я несколько дней провел в ее офисе, но ничего конкретного не нарыл. Что касается гранатометного обстрела ресторана… Если это наказание, то слишком уж показательное. Для таких последствий вина должна быть намного значительнее.
– Можем ли мы взять за основу то, что гибель Шешеля была инсценирована? – осведомился Морозов.
Дуло ответил:
– Факт – упрямая вещь. Если выжил один, почему бы не выжить другому?
Снова зазвонил аппарат внутренней связи.
– Да, – ответил Сергей.
– Примете одного человека? – спросила следователь Курочка.
– Кого?
– Только вы не ругайтесь.
– Кого хочешь привести? – с раздражением в голосе проговорил Дуло.
– Стаса Успенского. У него к вам разговор…
Не дослушав, Сергей влепил трубку в аппарат. Одновременно с этим дверь отворилась, и в кабинет вошел Стас Успенский. Нисколько не стесняясь, он сел рядом с Морозовым. Вслед за ним залетела Курочка.
– Это еще что такое? – сердито спросил Дуло, имея в виду их обоих.
– Я не виновата… – испуганно заявила она.
Успенский взял вину на себя:
– Я сам пришел, решив не дожидаться вашего разрешения.
Помолчав, Дуло строго взглянул на Курочку, потом перевел взгляд на Успенского:
– Что тебе нужно?
– У меня есть важная информация.
– Опять насчет Кустодиева?
– Нет, об этом мы уже говорили. Ничего нового по этой теме сообщить не могу.
– Что же тогда? – спросил Дуло.
– Хочу рассказать про убийство актрисы Раисы Литовкиной.
– Я о нем слышал.
– Ее убили в девяносто втором. По делу, кстати, проходили два человека из шешелевской группировки. Но их давно нет в живых.
– Так в чем суть вопроса?
– В деле был свидетель…
– Кто? – переспросил Дуло.
– Свидетель, который мог быть подозреваемым.
– О ком ты говоришь?
– О некоем Вострикове.
– При чем же здесь я?
– Востриков имел отношение к группировке и к самому Шешелю.
– Какое отношение это имеет ко мне?
– Прямое, – сказал Успенский.
– Ну-ну, не томи.
– Востриков Леонид Николаевич, как и двадцать пять лет назад, работает директором небезызвестной вам сауны. Некогда там устраивались помывочные дни для всех членов банды Шешеля.
– Не хочешь ли ты сказать…
– Хочу. Речь идет о той самой сауне, где произошло тройное убийство.