особенного, когда огоньки мигают, но чего-то не хватает, нет живого духа. Полозов долго копался в комнате отдыха, примыкавшей к рабочему кабинету, перевернул вверх дном антресоли, наконец, нашел, что искал, стер с пузырька пыль. Вернувшись в кабинет, щедро плеснул на елку одеколоном «хвойный». Теперь гораздо лучше, есть запах, а елочка — как живая.
Первый же клиент, завернувший сюда по важному делу, долго не мог понять, почему среди лета в кабинете появилась новогодняя елка. Полозов терпеливо объяснил: сегодня ровно год, как он встал у руля адвокатской фирмы, а елка — это всего лишь символ. Ведь сегодня для Полозова — Новый год. Посетитель продолжал елозить в кресле и морщиться. «Что теперь? — раздраженно спросил адвокат. — Вас что-то смущает?»Пахнет у вас в кабинете как-то неприятно. Парикмахерской что ли". Закончив с посетителем, Полозов убрал в стенной шкаф шампанское и коньяк, вызвал секретаря. «Вынеси отсюда эту вонючку», — он показал пальцем на елку. Пошире распахнул форточку и погрузился в бумаги.
— Напомни вкратце суть дела, — сказал Полозов.
Радченко подумал, что Полозов наверняка известна не только голая фабула этого дела, но все местные детали. А сейчас босс просто мозги ему компостирует. Перевернув страничку блокнота, Радченко коротко изложил факты. Два месяца назад на квартиру Виктории Никифоровой, тридцати шести лет, незамужней, явился ее любовник бизнесмен Павел Антонов, сорока девяти лет, вдовец. Открыл дверь своим ключом и услышал из кухни крик женщины. Как показала на следствии Никифорова, к ней на квартиру явился сантехник местного РЭУ Лотяну и сказал, что ему нужно посмотреть трубы в ванной и на кухне. Там же, на кухне, он набросился на хозяйку квартиры, изнасиловал ее. Но тут появился друг потерпевшей, человек не самого могучего сложения, он выкинул насильника на площадку и закрыл дверь. Спустя некоторое время Никифорова пришла в местное отделение милиции и написала заявление, в котором обвинила Лотяну в изнасиловании. В тот же день сантехник был задержан, вскоре ему предъявили обвинение по соответствующей статье.
С самого начала следствием был допущен рад ошибок. Составлено заявление потерпевшей, но нет протокола с указанием всех подробностей происшествия, особенно тех, которые могут быть проверены. Место происшествия, то есть кухня, было тщательно убрано уже после того, как Лотяну вышвырнули из квартиры. Таким образом, стерты следы присутствия обвиняемого. Врач больницы, проводивший медицинское освидетельствование пострадавшей, не обнаружил на ее теле ни синяков, ни ссадин. Хотя Никифорова утверждает, что сопротивлялась насильнику. Предметы одежды пострадавшей, якобы разорванный халат и нижнее белье, не приобщены к делу. Следовательно, не назначены экспертизы этих самых предметов одежды.
Есть медицинское заключение, в котором эксперт утверждает, что Никифорова имела половое сношение именно с Лотяну. Но половая связь еще не повод предъявить ему обвинение в тяжком преступлении. Сантехник утверждает, что заходил к Никифоровой не трубы чинить. Он состоял с ней в близких отношениях около трех месяцев. Никакого насилия в помине не было.
Глава шестнадцатая
— И все это ты сможешь доказать в суде? — Полозов хитро прищурился.
— У меня есть свидетели, которые подтвердят, что Лотяну не раз заходил в квартиру Никифоровой в те дни, когда она никакого сантехника не вызывала. И задерживался там на час-полтора. Короче говоря, бабенка положила на него глаз и затащила в постель.
— Этого недоумка затащила в постель умная, образованная и богатая женщина? — босс сделал вид, что очень удивлен. Даже головой потряс. — Сантехника с семилеткой за плечами?
— Почему бы и нет? И какое значение в нашем случае имеет его образование? Лотяну очень симпатичный парень, высокий, чернявый с темно серыми глазами и смазливой физиономией. Такие типы нравятся женщинам. Он был для Никифоровой просто сексуальным партнером, чем-то вроде игрушки. С ним можно побаловаться, а потом, когда надоест, выкинуть на помойку. Она хорошо понимала, что парень не обременен высоким интеллектом, соображает не слишком быстро, кроме того, совсем не знает законов. И вот происходит эта пикантная ситуация. Жених Никифоровой, который в это время должен находиться в другом городе, заявляется к ней на квартиру, открывает дверь своим ключом.
— Как в том анекдоте, — усмехнулся Полозов.
— Это не из цикла «муж возвращается из командировки», это печальная история. Никифорова застигнута врасплох. Надо сию же секунду что-то предпринять, как-то вывернуться из-под трамвая. И она, лежа на кушетке в кухне, начинает кричать и сучить ножками. Жених бросается на помощь бедной женщине. Лотяну позволяет противнику выкинуть себя из квартиры. Хотя при таких-то физических кондициях он мог запросто открутить мужику его дурную репу. Лотяну уходит, а заплаканная женщина бросается на грудь своему спасителю и топит его в слезах. Спустя некоторое время они вдвоем появляются в отделении милиции с заявлением, где сказано, что Лотяну совершил насилие под угрозой убийства. Санкция от четырех до десяти лет.
— Ну, десятку ему не накрутят…
— Ему нисколько не накрутят. Дамочка очень боялась, что ее союз с Антоновым расстроится. По моим сведениям, мужик гребет деньги даже не лопатой, — экскаватором. Он человек старомодных взглядов, ему совсем не хочется, чтобы невеста трахалась со всеми окрестными мужиками вплоть до водопроводчика. Отсюда вся эта канитель. Короче, Никифоровой было что терять. Лотяну намотают длинный срок, — так пусть мотают. Ее это не скребет.
Полозов, выдержав паузу, сказал:
— Эту традицию, принимать дела малоимущих граждан, защищать их в суде, завел не я, эта инициатива Саморукова. Обычный рекламный трюк, все адвокаты и наши клиенты это прекрасно понимают, но предпочитают помалкивать в тряпочку. Саморуков хотел показать всему миру, что мы иногда работаем не за деньги. За идею, из чувства справедливости и так далее. Якобы мы защищаем не только денежные мешки, но и простых смертных с пустыми кошельками. Но время рекламных трюков, не самых удачных, уходит в прошлое. У нашей юридической фирмы и без того отличная репутация.
— Вы хотите прекратить защиту в судах тех, кто не может оплатить хорошего адвоката?
— Совершенно верно. Если мы и дальше пойдет в этом направлении, то совсем скоро будем защищать шлюх, бомжей и прочее отребье. Возможное, это благородное дело. Потому что даже опустившейся бомж теоретически имеет право на справедливость. Но давай оставим благородство тем, кому оно нужно.
— Вы что, хотите бросить Лотяну? Отказаться от защиты? Но это против всех правил.
— Зачем отказываться? Мы должны поставить логическую точку в этой истории, выйти из нее с высоко поднятой головой. Но… Я знаю, что ты перспективный юрист, у тебя большое будущее. А карьеры на этом деле ты все рано не сделаешь. Тебе только тридцать лет.
— Тридцать пять.
— Ерунда, для настоящего адвоката — это детский возраст. У тебя все впереди.
— Почти те же слова мне говорил Саморуков. И добавлял, что я стану вторым Плевако. Или даже дорасту до уровня самого Саморукова.
— Вот видишь, наше мнение относительно тебя совпадает, — впервые Полозов позволил себе улыбку, вышло как-то ненатурально. — Короче: я хочу, чтобы ты не очень старался. В конце концов, этот молдаванин сам во всем виноват. Залез в это дерьмо, а теперь хочет казаться чистеньким и свежим.
— Но почему? — Радченко округлил глаза.
Полозов ослабил узел галстука, откинулся на спинку кресла. Очень не хотелось раскрывать все карты, но другого не дано. Или говорить все или ничего. Намеками и общими фразами не отделаешься. А надо сказать простую вещь: не хочется ссориться с бабенкой, у которой обширные связи и деньги. Хоть она и последняя шлюха и нимфоманка.
— Никифорова на днях каким-то образом узнала, что Лотяну будет защищать в суде наша фирма, а не какой-то олух, бесплатный адвокат от государства, — сказал он. — Кстати, кто для нас отбирал это дело для производства?
— Ваш заместитель. Методом научного тыка.
— Ну, не то он выбрал, не то. Виктория очень удивлена и огорчена. Она влиятельный и небедный человек. У нее в кармане крупная фирма, которая занимается международными контейнерными перевозками. Баба имеет в кармане еще пару авторитетных контор. Конечно, до Антонова, ценные бумаги которого торгуются даже на международных площадках, ей очень далеко. И все-таки… Ты, Дима, верно ухватил самую суть проблемы. Виктория очень не хочет, чтобы Лотяну был оправдан в зале суда. В этом случае ее брак с Антоновым, который и так висит на волоске после так называемого изнасилования, не состоится. Деньги, вопреки логике, не женятся на деньгах. Понимаешь?
— Стараюсь понять, — кивнул Радченко. — Сколько она заплатит за то, чтобы этого горемыку сгноили на зоне?
— Не задавай идиотских вопросов, а то я подумаю, что твой интеллектуальный уровень ниже, чем у придурка Лотяну, — нахмурился Полозов. — За проигранное дело ты получишь хорошие премиальные. Наш разговор, разумеется, не должен выйти за эти стены. Все строго между нами. Ты и я.
Он поднялся из кресла, Радченко тоже встал, собрал бумаги. Босс подошел к адвокату, похлопал по плечу. Когда самое неприятное сказано, дышится легче. Он отвернул полу пиджака Радченко, глянул на этикетку.
— М-да… Пиджак из коллекции «такова наша жизнь». Ты должен лучше одеваться, — сказал Полозов. — Такой костюмчик может позволить себе мой водила или муж кухарки. Но не партнер адвокатской фирмы. Тебе что, денег не хватает?
— А кому их хватает?
— Логично, — кивнул Полозов. — И все-таки ты одеваешься неадекватно. У тебя что, есть крупные расходы?
— У меня молодая жена. И плюс к тому…
— Молодая жена? — переспросил Полозов. — У тебя есть ее карточка? Дай взглянуть.
Он повертел в руках фотографию, неодобрительно покачав головой, вернул ее Радченко.
— Хм… Красивая баба. Из московского дома моделей выписал? Или прямо из Парижа? Что ж, в жизни всегда так: кто-то платит, а кто-то ездит на халяву. Молодая жена… Я сам проходил через это. Вспоминаю эту связь с содроганием. Она тянула деньги, как пылесос. К счастью, этот кошмар продолжался недолго. Во время развода я сделал все, чтобы этой стерве не досталось ни копейки. Оставил ее с голой задницей. Сочувствую, Димыч.