– Но…– она соображала быстро. – Если ты получил, что хотел…Тогда твои люди не отдадут им этот пузырек? Тебе же теперь не надо меня пугать и портить мне жизнь?
– Да мне на тебя наплевать, – бросил он, разворачиваясь к двери. – Как, впрочем, было всегда.
– Хорошо, что ты умрешь, – тихо произнесла Ольга ему в спину.
Ян сделал первый шаг, надеясь, что сможет добраться до порога более-менее ровно.
2.
Он прекрасно помнил, когда сидел ночью и изучал записи настоятельницы. Та девочка-послушница. Она была во многом лучше Ольги. Она никому не сделала ничего плохого, в том числе и любовнику своей матери. И она не собиралась желать кому-то смерти, она боролась. Каждый раз демон приходил ее мучить, заставлял испытывать боль, вынуждал назвать имя. Демон сводил ее с ума. Девушка испытывала чувство вины, жила с ним постоянно. И она хотела умереть. Сама. Наивно полагая, что таким образом сможет все прекратить. С первого появления гула пыталась отдать ему себя. Только проводник демону нужен, забрать его он может лишь в конце.
Но зато он подарил ей ожидание последней смерти, вписанной в кулон. Той самой. Обещанный серый туман пришел за ней раньше. И, по сути, она умирала все это время. А чахотка или издевательства настоятельницы в каком-то смысле стали спасением. От того, что было девушке предназначено. Смерть в тумане была наказанием за борьбу и непослушание.
Она часто говорила об этом своей мучительнице, она постоянно помнила туман. Наверное, в какой-то мере, он остался с ней навсегда. Ян читал и запоминал каждую строчку, пытался заранее приготовиться к тому, что его ждет. Нет, демон убить его не сможет, но сила проклятья подарит Яну несколько часов этого безумия.
В тот момент, когда первая капля его крови упала на гладкую поверхность кости, из которой был вытачан кулон, когда символ впитал сделанное ему подношение, Ян это почувствовал. Сразу. Палата Ольги, залитая светом позднего послеполуденного солнца, вдруг стала…Нет, не темнее. Она стала серой. Краски исчезли, стерлись. Очертания поплыли, пространство съежилось до параметров фотографической карточки, то есть исчез объем.
Когда он повернулся к двери, он уже не видел ничего. Только серая дымка, какая-то зыбкая, мутная, но при этом совсем не осязаемая. Туман и неизвестность за ним. Но это не особенно пугало молодого человека. Он знал, что произойдет дальше.
Ян не просто сидел в этой палате, ожидая, пока Ольга проснется. Он изучил каждый сантиметр комнаты, с закрытыми глазами не единожды прошел нужный маршрут. А потому сейчас ему удалось нормально добраться до двери, открыть ее, с первого раза нащупав ручку, шагнуть в коридор.
Его тело перемещалось, но в его внутреннем мире, в его сознании ничего не менялось. Только эта же серая дымка. И холод. Не настоящий, не мороз, щиплющий кожу, сбивающий дыхание. Холод рождался внутри. В сердце. Ян просто переставал что-либо чувствовать. Исчезали не простые тактильные ощущения, исчезали эмоции. Но к этому он был готов. Потому что большую часть своей жизни жил разумом, а не чувствами.
– Ян! – он услышал голос Ники даже сквозь туман, его мозг отреагировал на звук.
Только сознание. Не сердце. Но Ян помнил, кто эта женщина, и знал, что она ему нужна. Не понимал уже, зачем и почему, но… Когда уходит любовь, человеческое тепло, радость и все остальное, остается лишь упрямство. А у молодого человека этого хватало. И именно оно диктовало Яну, что сдаться он не может. А значит, не может забыть Нику, оставить ее, не может ей не откликнуться.
Молодой человек застыл в шаге от закрывшейся за ним двери и поднял руку, в знак приветствия, чуть раздвинул губы в улыбке.
Ника и Давид тревожно переглянулись. Ян выглядел…слепым. Куклой, марионеткой, кто делает знакомые жесты, но машинально, будто забыв их истинный смысл. Девушка кивнула старшему партнеру. Она тоже читала дневники настоятельницы, она понимала, что происходит. А потому просто смело шагнула вперед, к Яну, взяла его за руку, давая понять, что она рядом и не бросит его.
Молодой человек почувствовал прикосновение. Он знал, что это Ника. Но… Это было даже в чем-то неприятно. Ян помнил, как всегда радовался теплу ее тела, нежности прикосновений. Сейчас касание его руки было похоже на столкновение с неживым холодным предметом. И на этом моменте молодой человек начал осознавать, чем на самом деле страшен туман, почему он несет смерть. Потому что разум и сердце помнят. Помнят то, что было ранее. И начинают страдать, лишившись тепла.
Яна этот момент прозрения сбил, но времени на погружение в свои ощущения и муки не было. Он сжал ладонь Ники, крепко и уверенно. Он знает, что она теплая и ласковая на самом деле. И этого пока достаточно.
Другой рукой молодой человек залез в карман, вытянул оттуда кулон на шнурке.
– Давид? – позвал он своего начальника. – Держи.
Ян протянул проклятую вещь куда-то, просто вперед, надеясь, что старый друг сам сможет забрать кулон. И конечно, Давид тут же подхватил украшение.
– Ты помнишь, что делать, – устало сказал Ян.
– Да, – спокойно отозвался его начальник. – Но план немного изменился. Идем вместе.
Его подхватили под руки с двух сторон, Давид указывал, что делать. Ян сам, почти без их помощи, уселся на каталку.
– В морг! – он очень старался говорить задорно весело, и даже махнул рукой, вспоминая легендарный жест первого космонавта, надеясь при этом, что хотя бы указал в нужную сторону.
– И тут они с тетей курицей побежали! – нервно усмехнулась Ника, вспомнив фразу из какого-то детского мультфильма.
Давид ухватился за рукояти каталки и, ускоряя шаг, покатил Яна по коридору. Молодой человек слышал шум шагов, стук каблучков девушки, даже звуки их дыхания. Казалось, все это эхом плывет во все том же тумане. Ранее бывшая зыбкой, серая дымка стала плотнее и теперь воспринималась чужеродной, даже враждебной. Снова – только разумом. Ее непрозрачность логически сводилась к понятию преграды, а значит, опасности. Но не более.
Ян рассудил, что в этом состоянии можно найти временные плюсы. Потому что сейчас он будто плыл вперед, не ощущая неровности движения каталки, тряски, каких-либо неудобств. Вот только… у молодого человека неприятно зазвенело в ушах, и будто вокруг лба протянули обруч, слишком плотно, так, что он сжимал голову, с каждым мигом все сильнее, уже причиняя боль.
– Коридор прошли, – между тем, сообщала ему Ника. – Сейчас лифт. Потом только прямой пролет в подвале, переход и уже на месте.
Ян знал, для чего она это делает. Просто помогает оставаться с ними. Не дает ему полностью сползти в мир тумана. Он мог бы ей сказать, что на самом деле, это не имеет смысла. Молодому человеку сейчас было основательно наплевать, что происходит вокруг него. Голова болела все сильнее. Так, что трудно было сидеть ровно, хотелось просто лечь. Пусть соприкосновение с каталкой будет жестким и неприятным, неважно. Но…Пусть она говорит. Так надо. Снова – непонятно уже, зачем и кому надо, но так должно быть.
Они спустились в подвал, и Давид, все набирая скорость, катил друга вперед. Поворот, и вон там впереди уже видны двери морга…
Темная фигура выросла перед ними неожиданно. Буквально в метре от каталки. И тут же переместилась правее. Гул не шагал, не прыгал. Он просто будто исчезал и снова появлялся, где ему было нужно.
Его рука, по-прежнему в черном рукаве балахона, вцепилась в край каталки, резко заставив остановиться, отчего Ян стал заваливаться вперед, снова даже не осознавая и не чувствуя толком происходящего.
Ника бросилась к молодому человеку, ухватила за руку, успела, удержала. Давид тоже оказался рядом. Они вдвоем собой закрыли Яна от гула.
Девушка смотрела на темную высокую фигуру в плаще. Все тот же разворот плеч, та же привычка чуть склонять голову вправо, пусть не видно верхней части лица за глухим капюшоном, но сомнений нет, это Сашка. Вернее, его точная копия.
Демон ухмылялся. Привычно мерзко, чуть по-звериному. И так же шумно нюхал воздух. Он искал Яна.
– Давид, – молодой человек самостоятельно сполз с каталки. – Вперед. Я продержусь. Но давай быстрее.
Его начальник бросил вопросительный взгляд на Нику. Девушка слишком хрупкая, она не продержится долго. Тем более, сейчас именно она будет нужнее гулу.
– Иди, – твердо распорядилась Ника. – Только…Пистолет оставь.
Она помнила, что оружие Юрки осталось у Давида после того, как они вытащили полицейского из реки.
– Но… – старший в их команде сомневался.
– У меня разряд по стрельбе, – спокойно сообщила девушка.
Это было правдой. Кроме курсов самообороны, она занималась когда-то в стрелковой секции. И кстати, стреляла она даже лучше своих друзей-полицейских.
Давид протянул ей оружие, обошел Яна и Нику, и побежал вперед. В конце концов, всю остальную часть плана мог выполнить только он.
Гул не дернулся, не проводил человека взглядом. Он застыл напротив молодого человека и девушки, будто продолжал изучать их.
– Пистолет не поможет, – сказал Ян Нике. – Юра пробовал. Нет смысла. Демон приходит из наших мыслей. Его плоть иллюзорна в каком-то смысле.
– Не важно, – у девушки был свой план.
Монстр с лицом покойника шагнул ближе. Ника испытала инстинктивное желание отшатнуться назад. Она не знала, что ждать. Ее мозг рисовал многое, и жуткий смрад, который должен был бы исходить от гула, и холод, но главное, животное чувство опасности. Только…ничего не было. Демон не принадлежал их миру. И оставался для него не узнанным. Вот только про иллюзорность тела Ян явно ошибся.
Демон резко выбросил руку вперед, схватил молодого человека за плечо. Ян болезненно охнул и начал сгибаться явно от сильной боли. Ника тут же шагнула чуть в сторону, освобождая себе место, потом приняла привычную стойку, размахнулась и ногой врезала по руке монстра.
Она знала, что не сможет причинить ему боль. Но есть еще и законы физики. Резкий толчок заставит монстра отпустить Яна. Пока этого будет достаточно.