– Хорошо. – Голос Мэтью снова стал безмятежным, словно кто-то перещелкнул тумблер – Слушай, хочешь, открою тайну?
– Тайну?
– Да. У меня есть конфиденциальная информация. Хочешь ее узнать?
Карл нахмурился. Разговаривая с Мэтью, он нечасто включал видео: с одной стороны, инфоястребу вроде как не слишком это нравилось, а с другой – их беседы обычно бывали сугубо деловыми и в изображении не нуждались. Но сейчас ему впервые за все время захотелось увидеть лицо Мэтью.
– Обычно я звоню тебе как раз по поводу конфиденциальной информации, – осторожно сказал он, – так что да, хочу. Рассказывай.
– Ну, у тебя неприятности с Брюсселем. Джан-франко ди Пальма очень на тебя зол.
– Это он тебе сказал?
– Да. Он велел мне не контактировать с тобой до тех пор, пока ты не вернешься из Штатов Кольца.
Карл почувствовал, как внутри закипает гнев:
– Прямо так и велел?
– Да.
– Я смотрю, ты его не послушался.
– Конечно, нет, – невозмутимо заявил Мэтью. – Я не работаю на АГЗООН, я участвую в межведомственных связях. И ты мой друг.
Карл моргнул:
– Рад это слышать, – спустя некоторое время выдавил он наконец.
– Я так и думал, что тебя это порадует.
– Слушай, Мэтью, – злость видоизменилась, превращаясь во что-то менее однозначное. Волна озарения, недавно нахлынувшая на Карла, отступала под воздействием новых обстоятельств – Если ди Пальма опять заговорит с тобой об этом…
– Знаю-знаю. Не говорить ему, что я пробиваю для тебя Гайосо.
– И это тоже. – Он ощутил нарастающую неловкость – А еще скажи, что мы друзья, ладно? Что ты – мой друг.
– Он и так это знает, Карл. Достаточно знать факты, чтобы…
– Да, но он, может, не слишком внимателен к фактам. Скажи ему, что ты мой друг. Скажи, что я так сказал, и что просил тебя сказать и ему тоже. – Карл мрачно уставился в ночь за окном. – Просто для полной ясности.
Чуть позже Карл вышел из здания КОЛИН и решил взять такси, чтобы вернуться в отель. Он шел по вечерней прохладе сквозь череду больших прямоугольников чистого фиолетового света из лазерных уличных фонарей. Это было все равно, что переходить с одной маленькой сцены на другую, и каждая из них освещена для спектакля, в котором он отказывается играть. Недостаток сна туманил голову, но вихрь гипотез в сознании, пусть и ослабший, все никак не мог улечься, все боролся с сильным, неконтролируемым гневом.
Сраный ди Пальма.
Он не осознавал, как этот гнев искажает его лицо, пока не наткнулся на уличную артистку, которая, нагрузившись каким-то хламом, шла ему навстречу. Карл нечаянно зацепил ее плечом, и она, будучи гораздо легче него, упала на тротуар вместе со своим барахлом, которое с грохотом разлетелось во все стороны. Одинокое колесо от детского велосипеда, поблескивая в свете ламп, покатилось к бровке проезжей части, перепрыгнуло ее и очутилось в водосточном желобе. Артистка посмотрела на него снизу, нахмурившись под слоем грима.
– Почему бы тебе не… – И тут ее голос оборвался.
Мгновение Карл молча смотрел вниз, на аляповатую клоунскую маску и жесткий рыжий парик, а потом осознал вдруг, что его челюсти крепко сжаты от злости на ди Пальму, на Онбекенда, на множество других, пока неизвестных врагов.
Да, только эта девочка не принадлежит к их числу. Держи себя в руках, Карл.
Он крякнул и протянул ей руку:
– Простите. Не заметил вас. Виноват.
Пока Карл помогал девушке подняться, в ее глазах стоял страх, и она выдернула руку, как только встала на ноги. Он уже хотел собрать ее раскатившиеся во все стороны вещи, но увидел, как она вздрогнула, по-прежнему опасаясь такого здоровенного черного мужика на расчерченной фиолетовыми прямоугольниками безлюдной улице, и его опять накрыло раздражение.
– Я вас оставлю, – сказал он коротко.
Уходя, Карл чувствовал ее взгляд, сверлящий его удаляющуюся спину. Что-то в этой встрече казалось неправильным, но сил выяснять, что именно, не было. На перекрестке впереди показалось такси, он крикнул и замахал руками. Сенсорные датчики засекли движение, машина совершила идеальный разворот и аккуратно, не спеша подъехала, чтобы его подобрать. Дверца распахнулась.
Он забрался в слабо освещенный салон из искусственной кожи с окошками-бойницами. Волной накрыло воспоминание о предыдущей ночи, поездке в такси, в том самом, которое заметила Севджи Эртекин, заметила и поехала следом… Накрыло, оставив в его душе саднящую ранку.
На водительском месте возник стандартный женский образ:
– Вас приветствует «Мерритт-Кэб». Куда…
– «Рэд Сэндс Интернешенал», – грубо отрезал он.
– Отели этой сети есть по обе стороны залива. Которая вас интересует?
– В Сан-Франциско.
– Мы отправляемся, – сладко пропела дама-интерфейс. Черты лица у изображенной были гармоничны, и Карлу снова пришла на ум Кармен Рен с ее типичной для Штатов Кольца красотой, и интонации…
Клоунесса.
Клоунесса, мать ее!
– Останови машину, – рявкнул он.
Такси плавно остановилось, и Карл стал сражаться с дверью:
– Не хочешь, блин, меня выпустить?
– Оплата за посадку не внесена, – неуверенно прозвучало в ответ. – Независимо от проделанного пути, «Мерритт-Кэб» удерживает с пассажира…
– Да вернусь я, чтоб тебя, вернусь! Подожди тут.
Дверь щелкнула, открылась. Карл выскочил из такси и бросился обратно к перекрестку. Он почти наверняка знал, что увидит за углом, но все равно не сбавлял ходу, пока не очутился перед длинной линией фиолетовых прямоугольников, которая заканчивалась комплексом КОЛИН.
Как он и предполагал, улица была пуста. Артистический хлам валялся там же, куда упал, из водосточного желоба, накренившись, торчало узкое велосипедное колесо. Женщина с загримированным лицом исчезла.
Он огляделся, посмотрел в одну сторону, в другую.
И увидел только освещенные бледным фиолетовым светом театральные сцены. Он стоял среди них в совершенном одиночестве, ощущая какую-то нереальность всего происходящего. На одно мгновение ему даже показалось, что он вот-вот увидит Елену Агирре, идущую навстречу по узкой темной полосе, которая тянулась вдоль освещенных прямоугольников.
Как будто она пришла, чтобы наконец-то забрать его с собой.
Глава 46
Они говорили об этом в парке.
Выбор Севджи Эртекин: она будет присутствовать на всех брифингах. «Это, блин, пока еще мое дело», – жестко сказала она Нортону, когда тот вздумал протестовать. Лучше уж так, думал Карл, чем думать о том, что грядет, а книга ан-Нафзави то ли закончилась, то ли прискучила Севджи. Итак, они сидели под мягким солнцем в деревянных креслах, слушали журчание ручейка и вели себя так, будто Севджи вовсе не должна вскоре умереть.
– Вот же тварь загримированная, – возмутилась она, когда Карл поведал о ночном приключении. – То же самое эта сучка сделала на «Коте Булгакова». Выскочила из-за колонны и врезалась в меня. Должно быть, это она. На хера ей это?
– Чтобы подслушивать нас, – сказал Карл. – Сразу после того, как это произошло, я поехал в Алькатрас и попытался попасть на этаж с высоким уровнем защиты, так вся сигнализация взвыла. Оказалось, что у меня на куртке микрофон размером с хлебную крошку в мимикрирующем под окружающую среду корпусе. Приклеивается простым касанием, батарейка практически вечная.
– Значит, где-то на моей одежде тоже должен быть.
– Скорее всего, да.
– Выходит, эта Рен все еще в игре? – нахмурился Нортон. – Не слишком-то логично. Вы считали, что она бежала в Вольную Гавань, чтобы сделать себе новое лицо и новую личность.
Карл покачал головой:
– Она оказалась умнее. Зачем прибегать к хирургии, когда можно обойтись слоем театрального грима и париком?
– Да, – кисло сказала Севджи. – В городе полно уличных артистов. Они, блин, повсюду, куда ни плюнь.
– Это не дает ответа на вопрос, зачем она тут ошивается, – заметил Нортон. – Если изначально ее наняли прикрывать Меррина, то я склонен считать, что она осталась без работы.
– Я же говорил вам, что ничего еще не кончено, – сказал Карл. – Да, мы вывели из игры Меррина чуть раньше, чем это предполагалось, но в остальном все идет точно по плану.
Нортон с сомнением поглядел на него.
– Да, но что это за план? – спросила Севджи. – Ты говоришь, Гутьеррес утверждает, что отправил Меррина на Землю в качестве наемного убийцы марсианской familia — отомстить за насилие семидесятых годов. Манко Бамбарен участвует в этом, потому что может воспользоваться переменами в верхах familia, и получает шанс выжать максимум из своих связей в КОЛИН. А потом Меррин, вместо того чтобы устранять боссов в Лиме, пускается во все тяжкие и убивает десяток-другой мирных граждан Иисусленда и Кольца. Как-то все это не вяжется.
– Гутьеррес думал, что отправляет на Землю наемного убийцу familia стал объяснять Карл. – Но на самом деле очевидно, что план совсем другой. Во-первых, у Бамбарена тут далеко не только деловые интересы.
Нортон снова заломил бровь:
– В каком смысле?
– В таком, что мать Меррина, та, которая донор генетического материала, Изабелла Гайосо, является также настоящей матерью Манко Бамбарена. Бамбарен и Меррин – братья. Ну наполовину.
Севджи выпрямилась в своем кресле и уставилась на Карла:
– Да ну на фиг!
– Боюсь, так оно и есть. Изабелла Ривера Гайосо, мать из трущоб Арекипы, продала генетический материал заезжим военным медикам из Штатов, которых послал туда Центр генетических технологий Элленсис. Думаю, ей заплатили за это долларов пятьдесят. Она назвалась девичьей фамилией своей матери, возможно из-за стыда. Похоже, личный регистрационный номер она тоже дала фальшивый, потому что по нему выйти на нее не удалось, а может, это в Центре генетических технологий что-то напутали, думаю, они не слишком-то скрупулезно вели записи. В любом случае, проект «Страж закона» официально не существовал, и никаких бумаг о нем нет.