И повесил трубку.
Карл сложил телефон и слушал слабое потрескивание, с которым сгорает и плавится его нутро. Испустил долгий вздох и, ссутулившись, привалился к парапету. Напряжение сдавливало шею, как чьи-то мускулистые пальцы. По другую сторону залива виднелись пологие холмы округа Марин. Он смотрел на последние оранжевые блики дневного света на их склонах, томясь каким-то смутным желанием, определить которое никак не удавалось. Телефон в кулаке нагрелся от идущих в нем процессов самоуничтожения, а воздух, напротив, неожиданно холодил.
– Не там ищешь, тринадцатый.
Голос заставил его круто обернуться и принять боевую стойку, по-прежнему сжимая телефон, словно тот мог стать оружием.
Она стояла у кромки деревьев, и Карл знал, что тревожная дрожь, которую он ощутил раньше, была вызвана ее взглядом. Она вышла вперед, вытянув руки с демонстративно развернутыми пустыми ладонями. Ему знакома была и эта поза, и этот голос. Он посмотрел на лицо и увидел, что в этот раз она не озаботилась тем, чтобы его раскрасить.
– Здравствуй, Рен.
– Добрый вечер, мистер Марсалис.
Кармен Рен остановилась, не дойдя до него по вечному бетону метров трех. Ноги врозь, ботинки с заклепками дают все основания полагать, что мыски кованы металлом. Черные брюки-пилоты с застегнутыми карманами на бедрах, простая серая куртка на молнии с воротником-стойкой, подчеркивающим линии ее бледного узкого лица, волосы убраны назад. Карл оглядел ее с ног до головы на предмет оружия, но не увидел ничего, что она могла бы быстро достать, и вышел из боевой стойки.
– Мудро, – сказала она. – Я пришла помочь.
– Так помогай. Сядь по-турецки, руки за голову и не шевелись, пока я буду звонить в ШТК-Без.
Она адресовала ему быструю улыбку.
– Боюсь, я не настроена на такую щедрость.
– А я не сказал, что у тебя есть выбор.
Что-то изменилось в ее взгляде, в дыхании. На лицо вернулась улыбка, но теперь в ней был некий адреналиновый флер, прелюдия для вечного «бей или беги». Она передала ему этот посыл со странным, беззаботным самозабвением, удивительно перекликающимся с жестом ее протянутых вперед раскрытых ладоней. Неожиданно уверенность, что он сможет ее взять, пошатнулась.
Он откашлялся, прочищая горло:
– Отлично вышло. Как ты это сделала?
– Практика. – Улыбка опять была убрана, припрятана до поры. – Будем разговаривать или дашь разыграться своей генетике?
Он вернулся мыслями к Невану. Разбитому стеклу и крови. Ночи в Стамбуле, дороге домой по улице Моды и… Он опустил шлюз от плотины воспоминаний, потуже закрутил все вентили, чтобы больше ни один образ не просочился в сознание. Скривился.
– О чем ты хочешь говорить?
– Как насчет того, чтобы я вручила тебе ключ к этому делу в красивой шкатулке?
– Я же сказал, что я не коп. И потом, зачем тебе это? В последний раз, помнится, ты играла в команде Манко Бамбарена.
Говоря, он внимательно вглядывался в ее лицо, в котором ничто не дрогнуло при звуке этого имени.
– Люди, на которых я работаю, бросили меня, – сказала она. – Не хочешь спросить себя, почему я сбежала, когда ты дрался с Меррином?
Он пожал плечами:
– Полагаю, так поступают все крысы, когда корабль идет ко дну.
– Ошибочное предположение.
– Хочешь это обосновать? Доказательно?
– Доказательства тут. – Она похлопала по карману куртки. – Мы перейдем к ним через минуту. А вначале почему бы тебе не припомнить ту драку? Не припомнить и не обдумать?
– Думаю, я бы лучше просто увидел доказательства.
Тонкая улыбка.
– Ты роняешь меня, заталкиваешь остальных обратно в док и обращаешь численное преимущество против них самих. – Она сделала вид, что сжимает оружие. – Берешь гарпунник Хуанга, стреляешь в него, в Скотти, ты его знаешь как Осборна – это тот иисуслендский мальчишка. Я все еще лежу на полу, но слышу, что их обоих уже нет, и это заставляет меня подняться, а тут вы с Меррином упражняетесь в этом марсианском дерьме, таниндо. Что, ты и вправду думаешь, что я не успевала зайти туда и помочь Меррину?
Ладно тебе, Марсалис. Подключи свое серое вещество. У меня было более чем достаточно времени, а моей работой было не дать Меррину умереть.
Тонюсенькая трещина недоумения:
– Не дать Меррину умереть?
– Да, я сказала именно это.
– Кто-то платил тебе за то, чтобы ты везде следовала за ним?
– Следовала за ним? – Она подняла безупречную бровь – Нет, только чтобы доставила его на борт «Кота». Пристроила в «Даскин Азул» и приглядывала за ним до тех пор, пока не поступят новые распоряжения.
Трещинка стала глубже и шире, недоумение превратилось в замешательство:
– Ты хочешь сказать… Ты хочешь сказать, что последние четыре месяца Меррин сиднем сидел на «Коте Булгакова»? И больше нигде не бывал?
– Конечно. Нам потребовалось около недели, чтобы доставить его туда из конторы Варда, но с тех пор? Да. Оставалось только за ним присматривать. А что?
Твердокаменный монолит того, что было ему известно, взорвался. Детонированная изнутри поверхность разлетелась на куски, поднявшись в разреженный марсианский воздух; остатки монолита покосились, накренились, сползли в щебень и пыль. И за этими руинами мелькнула новая поверхность, явило себя новое лицо.
Лицо Онбекенда.
Что-то знакомое в чертах этого тринадцатого, уверенность, что Карл уже где-то видел их раньше, а может, не их, а какие-то очень похожие черты.
В памяти всплыл голос Ровайо:
– Похоже, этот Онбекенд не пожалел защитного геля.
– Точно, не пожалел. И на волосы тоже, они охренетъ как блестели на свету, там такой толстенный слой был. Он явно не собирался оставлять криминалистам свой генетический материал.
– Ну да. Удивительно только, что Меррин не поступил так же. Нет, он оставлял свой долбаный генетический след везде, как будто нарочно, чтобы мы по нему шли.
Громада чудовищного озарения нависла над ним, как небо.
– Я видела данные, – говорила Севджи в день их знакомства, – судя по которым Меррин в один и тот же день проявил себя в горячих точках, которые разделяет километров сто, свидетельства очевидцев о том, что он получил ранения, а медкартой они не подтверждены, причем некоторые из этих ранений несовместимы с жизнью. – Севджи в тюрьме, в допросной. Он вспомнил ее запах, и горло перехватило. А голос Севджи все звучал, все не шел из головы: – Мы не можем быть полностью уверены даже насчет его деятельности в Южной Америке. Он был в Таджикистане – нет, не был, а был, наоборот, все еще в Боливии; он работал как самостоятельная боевая единица – ни черта, он руководил отрядом «Стража закона» в Эль-Кувейте.
Идиотский сценарий убийств. Смерть в Области Залива, потом – в Техасе и севернее, потом снова на территории Кольца, причем месяцы спустя. Никакого смысла в таких метаниях, разве что…
Разве что…
– Онбекенд, – с нажимом сказал он. – Ты его знаешь?
– Слышала, – уголок ее рта изумленно изогнулся. – Но это значит…
– Я знаю, что это значит. Ты работаешь с кем-то, кого так зовут?
– Нет, я работала с парнем по имени Эмиль Ночера и с Улиссом Бардом. До того как Меррин пошел на поводу у своих генов и убил обоих. После этого я использовала Скотти, чтобы подстраховаться, и задействовала еще кое-какие контакты.
– Что за контакты?
– Просто контакты, и все. Не вижу никакого смысла раскрывать их тебе. Людишки с периферии, они не в счет. Шестерки тех, на которых я работаю.
Карл вспомнил паренька с мачете и религиозный бред, который тот нес:
– Вы наплели Осборну всяких ужасов про меня?
– Отчасти. – Рен вдруг стала выглядеть усталой. – Я сказала ему, что Меррин был… как они это называют… что это второе пришествие. Христос вернулся и скрывается, потому что есть черный человек, который хочет причинить ему зло. Состряпала винегрет из известных мне кусков иисуслендской идеологии и тирад самого Осборна.
«Очень на Христа похож, – вспомнились ему собственные слова, которые он произнес, увидев фото Меррина. – Прямо как со спутникового канала для верующих».
Карл кивнул:
– Я понимаю, как это должно было сработать.
– Ну да. Иисусленд, сам понимаешь. Парень вроде в глубине души был довольно милым, но ты же знаешь, на что способна их старомодная религия. Совсем нетрудно было заставить его поверить, половина иисуслендцев всю свою сраную жизнь сидит и ждет, когда же наконец явится их Спаситель. Да они скакать готовы ради того, чтобы получить роль в этой массовке. – Она пожала безупречными плечами. – К тому же он ко мне воспылал, да еще сотрясение мозга, которое ему Меррин приделал в конторе Варда… У бедного дурачка шансов не было.
– Так я, значит, черный человек.
Она скорчила гримаску.
– Ну стоило тебе только появиться, как стало ясно, что ты хорошо подходишь на эту роль. Даже чересчур хорошо.
– Ну еще бы. – Карл снова вернулся к воспоминаниям, на этот раз – о ночной потасовке в торговом центре. – Так ты его не посылала?
– Нет, это была всецело его собственная идея. – Тон Рен стал кислым: – Он сам до этого додумался, а меня не было рядом, чтобы его остановить. Если бы не он, мы бы тихо-спокойно убрались с «Кота», пока ШТК-Без блокировали бы палубы.
– У тебя есть соображения, зачем тебя назначили телохранительницей Меррина?
– Нет. Я наемный работник, ничего более. Стало известно, что Меррин прибыл, что произошло аварийное приводнение, и Вард отправился его подобрать. Моей задачей было сохранять его живым-здоровым несколько месяцев, пока он не понадобится моим нанимателям. Предполагалось, что он будет жить в конторе Варда, но, похоже, после того, что Меррин пережил на борту «Гордости Хоркана», у него начались кое-какие проблемы с доверием.
– Ну да. Понятно. И как ты его убедила?
– Изначально? – Рен усмехнулась. – При помощи ниндзюцу.
– А потом?
Усмешка никуда не делась:
– А ты как думаешь?