– Не знаю, – утомленно проговорил Джефф. – «Скорпионам» заплатили за исчезновение, это входило в сделку. На первое время были подъемные. Но не каждый может по-умному распорядиться финансами. Может, за эти десять лет Танака просрал все денежки. А может, пару лет назад ему не повезло, и он потерял все, что успел нажить. В Республике, если поскользнешься, финансовой помощи ждать неоткуда.
– Это точно. Значит, этот никому не нужный бывший оперативник тайной службы, мелкий махинатор, приходит к тебе с безумным планом, как надавить на одного из самых влиятельных в политической и корпоративной жизни Америки людей. А ты вот так просто берешь и соглашаешься?
Джефф снова осушил свой стакан и теперь сидел нависнув над ним.
– Конечно. Почему нет? Это могло сработать.
– Охереть, что я слышу! И как же?
Джефф потянулся за бутылкой:
– Идея Танаки заключалась в том, что он пришлет мне письмо с требованием денег, а я отнесу его Ортису и притворюсь напуганным. А потом буду подталкивать его откупиться, убеждать, что это самое умное, и вызовусь в качестве посредника, чтобы он, в случае чего, остался чистеньким.
Нортон покачал с головой:
– Но это не сработало бы с Ортисом. Он бы просто не… Боже, тебе следовало бы это знать, Джефф! Как ты этого не понял?
Джефф бросил на него затравленный взгляд и открыл коньяк.
– А как ты думаешь, братишка? Я хотел денег.
– Да, но ты должен был…
– Просто, бля, не надо об этом, Том. Лады? – Бутылка резко наклонилась, коньяк, расплескиваясь, так и брызнул из горлышка. Джефф, защищаясь, повысил голос, и в нем звучала горькая ярость: – Что ты вообще знаешь о моей жизни? У тебя-то все хорошо, с этим твоим бейджем КОЛИН, с повышением, которое я для тебя организовал, с твоей охуительной квартирой в лофте на Канал-стрит и с твоей жизнью без особых привязанностей и особых затрат, но при деньгах. Ты знаешь, сколько я зарабатываю в «Гуманитарных ценностях»? Работая по четырнадцать часов шесть, а иногда и семь дней в неделю? Знаешь, сколько, блядь? У меня двое детей, Том, жена, которая любит сорить деньгами, и до сих пор нет пенсионного плана. Что ты знаешь обо всем этом, Том? Ты плывешь, ты, сука, плывешь по жизни. Так что не надо приходить ко мне и говорить, что я должен, а чего не должен. Я хотел этих денег, вот и все. И я вписался вдело.
Нортон смотрел на него, слишком ошеломленный, чтобы свести воедино все услышанное. Слишком многое было сказано, слишком, и мир Нортона пошатнулся.
– Я не живу на Канал-стрит, – тупо проговорил он, – и никогда не жил. Я живу на Лиспенрад. Ты должен это знать.
– Не говори мне, на хер, что я должен знать!
– Почему бы тебе не рассказать нам, что у вас не заладилось? – предложил Марсалис. – Ортис не сдался?
– Нет. – Джефф опять потянулся к бутылке. – То есть вначале вроде бы да. Он перевел на себя кое-какие средства, велел мне сделать частичный платеж и потянуть время. А потом, когда Танака прислал следующее письмо с требованиями, он просто усадил меня напротив и сказал, что нам надо сделать.
– Уничтожить всех, кто может за этим стоять, – кивнул Марсалис.
– Он… – беспомощный жест, – он следил за каждым из нас. Не знаю, как, но ему было известно, где находятся бывшие члены команды. Ну, во всяком случае, с чего начиналась их новая жизнь. Некоторые переезжали, так он сказал, поэтому потребуется некоторое время, чтобы их вычислить. Но так или иначе, все они должны были погибнуть. Я сидел там, Том, и не мог, блин, поверить своим ушам. – Голос Джеффа стал почти жалобным: – Нам не следовало столько просить!
– Дело не в деньгах, – отсутствующе проговорил Нортон.
Марсалис подался вперед и забрал бутылку из трясущихся рук Джеффа. Наполнил стакан.
– До должности в ООН рукой подать, и тут вы с вашим наездом. Очень не вовремя.
– Да. – Джефф сидел и смотрел на выпивку, которую налил ему тринадцатый. – Вот что он сказал: «На кону слишком многое, Джефф. Мы не можем сейчас допустить разоблачений. Придется действовать жестко». Я попытался отговорить его, сказал, что, в общем, деньги не такие уж большие, но он не слушал. Я сказал, что его поймают, что невозможно безнаказанно убить столько людей, да еще бывших оперативников. Для этого понадобится целый отряд, который с тем же успехом сможет потом шантажировать своего нанимателя.
– Или, – сказал Марсалис, – всего один из членов этой самой старой команды, которому можно доверить подобное дело. Человек, который тоже не может допустить, чтобы правда всплыла наружу, и который способен сделать эту работу, потому что ему не помешают ни ностальгия, ни дружеские чувства. Человек, который генетически запрограммирован на подобное. Тринадцатый.
Пока черный человек говорил, Джефф лишь кивал. Он был опустошен.
– Все думают, что Меррин отбыл на Марс, – продолжал Марсалис, тоже кивая в подтверждение своих слов. – Тринадцатый по фамилии Меррин действительно отбыл на Марс, и это делает другого Меррина, Онбекенда, практически невидимкой тут, на Земле. Он тоже исчезает, находит в Альтиплано суррогатного брата и безопасное пристанище. Периодически, когда тамошним плохишам нужно кого-нибудь напугать, изображает по просьбе брата пиштако, но, по большей части, совершенно свободен. И так до тех пор, пока в его дверь не стучится бывший начальник и не говорит, что, оказывается, ничего еще не закончилось. Что какой-то неблагодарный мудила из старой команды угрожает разоблачить всех, и единственный способ убедиться, что этого не произойдет, – перебить бывших сотрудников, которые еще живы. Хочет ли Онбекенд браться за эту работу? – Марсалис развел руками – Возможно, нет, но разве у него есть выбор? Если Ортис не станет платить, шантажисты разозлятся, и правда об «Ответе Скорпиона» выйдет на свет божий. И никто не знает, как далеко может потянуться эта ниточка. Теплое гнездышко, которое Онбекенд свил себе при помощи Манко Бамбарена, под угрозой. Очень вероятно, что ему придется отправиться в поселение, потому что если его найдут – то либо поселение, либо пуля. Джефф, тебе есть что добавить? Может, я в чем-то ошибся?
– Нет, ты кругом прав. – Джефф отхлебнул коньяк, обеими руками держа стакан перед собой и глядя в пространство. – Когда Ортис пришел с этим к Онбекенду, тот сразу понял, что должно случиться.
Марсалис усмехнулся. Выглядело это не слишком приятно.
– Полная зачистка, да? Как в Вайоминге.
– Это был единственный путь, – сказал Джефф.
– Допустим, но Онбекенд не дурак. Он знает, что не сможет убить тридцать с чем-то бывших сотрудников и нигде не оставить генетического материала. Хоть в паре мест, да оставит. А как только его след попадет в систему, сам он окажется в такой же жопе, как если бы всплыла история со «Скорпионом». Потому что единственный живой тринадцатый, который, предположительно, может оставить такой след, находится на Марсе. И если этот след обнаружится возле жертвы серийного убийцы в Кольце или Республике, то начнется реальная шумиха, настоящее светопреставление. И Онбекенд указывает Ортису на слабое место в его плане.
– А Ортис работает в КОЛИН, – озадаченно сказал Нортон.
– Вот именно. И он обеспечивает Онбекенду идеальное алиби. Решено вернуть с Марса Меррина в качестве козла отпущения и списать на него все генетические следы. Спрятать его, пока Онбекенд совершает убийства, а потом как-нибудь убедительно ликвидировать и дать ШТК-Без возможность обнаружить тело. Возможно, даже исхитриться так, чтобы копы сами выследили и убили его. Все получают награды, и никто больше особенно не вникает в дело, потому что все чертовски аккуратно подстроено. Как-никак, против генетических следов не попрешь, а ваш монстр – вот он, валяется в грязи, поверженный и мертвый.
Нортон смотрел на брата и не мог подобрать названия обуревавшему его чувству. Он надеялся, что это жалость.
– Неудивительно, что вначале Ортис заплатил, Джефф, – сказал он. – Ему требовалось время, чтобы все подготовить. Чтобы Онбекенд мог начать свою работу, Меррину нужно было вернуться на Землю.
– А Онбекенд пересек границу Техаса и начал с Танаки, – кивнул Марсалис. – На нем можно было бы и закончить, если бы он знал, кто шантажист. Но он не знал, у него не было шанса получить у Танаки эту информацию. А даже если Танака что-то сказал, Онбекенд не мог позволить себе роскошь доверять, поэтому продолжал действовать. Вначале он совершает убийства в Республике, это проще всего: там плохо финансируют полицию, нет современных технологий, самый высокий на планете уровень убийств и множество бедноты, среди которой легко затеряться. Он возвращается в Кольцо, когда самая легкая часть работы уже сделана, и тут все замедляется, потому что теперь он имеет дело с ШТК-Без. Тем не менее он убивает Джаспера Уитлока и Тони Монтес, ему остается, возможно, всего ничего, и тут…
Оба они, и Марсалис, и Нортон, повернулись к директору фонда.
– И что же произошло? – мягко спросил его Марсалис. – Ты потерял самообладание, играя за обе команды? Подумал, что Ортис, может быть, узнает о твоей роли и прикажет убрать и тебя тоже? Ты стал думать, что последняя пуля Онбекенда предназначена тебе?
– Нет!
– Не ври мне, козел.
– Тогда что же произошло в Нью-Йорке? – Нортон пристально смотрел в лицо брату. – Кто-то устроил покушение на Ортиса. Ясно, черт возьми, что это не Танака, он к тому времени уже лежал в могиле. Остаешься только ты, Джефф.
Джефф глядел в сторону.
– Это были парни Танаки, – пробормотал он. – Месть из могилы, страховка такая. Танака дал мне хьюстонский номер телефона на случай, если что-то не заладится, а он сам не успеет позвонить, прежде чем сбежать. Или если он… не сможет сбежать. Контракт был уже оплачен, мне нужно было только сделать звонок, чтобы запустить процесс.
– Долго же ты ждал, – хохотнул Марсалис. – Или этой банде гениев понадобилось четыре месяца, чтобы добраться в Союз из Техаса?
Нортон прищелкнул пальцами: