Представители КОЛИН прибыли где-то через десять минут в довольно скромном составе. Бронированный «лендровер» медленно выкатил на рыночную площадь, прокладывая путь в толпе при помощи пульсирующего инфразвукового сигнала низкой интенсивности, от которого у Севджи даже на расстоянии заныли зубы. Она не звонила Нортону, значит, кто-то санкционировал въезд, когда стало известно об Ортисе. Полиция некоторое время не пускала на площадь никого: ни съемочные группы, ни видеоблогеров, – но сейчас новость уже наверняка мелькает на всех каналах.
«Лендровер» заглушил двигатель у самого места преступления, не слишком-то обращая внимание на установленные полицией барьеры. Один из бронированных бортов внедорожника задел ярко-желтые лучи ограждения, тут же взвыла сирена, и полицейские в форме бросились на ее звук.
– Лихо, – сказал Марсалис.
Передняя пассажирская дверь внедорожника слегка приоткрылась. На подножке появился Том Нортон и стал изучать место преступления. Даже издалека Севджи видела, как посерело его лицо.
– Сев?
– Я тут. – Она помахала со ступеней здания, и Нортон ее заметил.
Открыл дверь пошире, вышел из автомобиля и снова закрыл дверь. Бросил на ходу несколько слов полицейским, продемонстрировал свой бейджик, и его пропустили. Кто-то отключил сирену, и на улице снова стало тихо. Внедорожник задним ходом отъехал на несколько метров и остановился, урча, как элегантный танк, которым он, по сути, и был. Водитель так и не вышел.
– Несколько вызывающее поведение, разве нет? – спросила Севджи, когда Нортон поравнялся с нею.
Он скривился:
– Скажи это Ортису.
– Он в порядке?
– Смотря с чем сравнивать. Он не погиб, если ты об этом. Его подключили чуть ли не к половине систем жизнеобеспечения, которые вообще есть в Вейлл Корнелл[41]. Большая часть внутренних органов пострадала, но новые уже выращивают. Семью известили. – Нортон чувствовал дурноту, глядя на упакованные в пластик тела. – Сев, какого хера он вообще тут делал?
Севджи мотнула головой.
– Думаю, он хотел на меня посмотреть, – сказал Марсалис, впервые с тех пор, как все произошло, поднимаясь на ноги и широко зевая.
Нортон с неприязнью оглядел его:
– Все из-за вас, да?
– На него копы наехали, Том, – сказала Севджи, чтобы разрядить ситуацию. – Детективу, который тут распоряжается, едва ли есть дело до Ортиса – он говорил только о том, что по улицам ходит незарегистрированный тринадцатый.
– Так, – сосредоточился на новой задаче Нортон, – как фамилия детектива?
– Уильямсон. Двадцать восьмой участок.
– Я с ним поговорю.
– С ним уже поговорили. Я не об этом. Я думаю, лучше будет, если мы позволим им думать, что это было покушение на Ортиса.
– А ты думаешь, нет? – моргнул Нортон и сделал жест в сторону одного из мертвых убийц. – Банда роллеров, Сев. Отследили в потоке машин лимузин, бандиты часто так делают. В больших городах десять – двенадцать убийств в год совершаются именно по такой схеме. А что еще это, по-твоему, может быть?
Севджи кивнула на Марсалиса.
– Да ладно тебе, Сев, ты меня разыгрываешь. Мы же дня в городе не пробыли. Кто знал, что мы тут?
– Твоя версия немногим лучше, Том. Эти парни – люди улицы. Отряд наемных убийц из подворотен. С чего бы им охотиться за обитателем пятидесятого этажа вроде Ортиса? Этот человек не узнает улицу, даже если она укусит его за задницу.
– Уже укусила, – с каменным лицом сказал Марсалис.
Нортон мрачно посмотрел на него, и Севджи вмешалась:
– Слушай, что бы сейчас ни произошло, общественного внимания мы уже получили с лихвой. Во Флориде. Давай не будем снова устраивать представление. Надо попросить копов оставить тринадцатого в покое, сделать так, чтобы журналисты тоже не обсасывали эту тему. Пусть для широкой публики Марсалис будет еще одним героическим телохранителем КОЛИН, имя которого не разглашается, чтобы он мог продолжать свой благородный труд.
– Да, – кисло сказал Нортон, – полной противоположностью опасного социопата, который на самом деле пока еще не принес нам никакой пользы.
– Том…
Марсалис ухмыльнулся, будто мышцы напряг напоказ:
– Ну, я, к примеру, спас жизнь вашей напарницы. Или это не считается?
– Насколько я вижу, вы беспокоились о собственной шкуре, а спасение моей напарницы – это побочный эффект. Севджи, если этот Уильямсон собирается развоняться насчет нашего друга, лучше бы вам обоим отсюда уехать.
– Да, это идея.
Марсалис вроде бы говорил дружелюбно, но что-то заставило Севджи посмотреть на него. Она вспомнила, как тринадцатый смотрел вслед убегающему убийце, то, как ровно звучал тогда его голос: «Как только приедут санитарные машины, думаю, вам лучше будет отвезти меня в КОЛИН, чтобы мы начали работать и во всем разобрались». В том, как он это сказал, было что-то окончательное, это было как тишина, наступившая после одиночного выстрела. И теперь она вдруг испугалась за Тома Нортона с его презрительными дерзостями.
– Мне тоже кажется, что это правильно, – поспешно сказала она. – Том, мы сможем напрямую пообщаться с н-джинном «Гордости Хоркана»?
Нортон удивленно посмотрел на Севджи, его взгляд скользнул к стоящему рядом с ней черному человеку и вернулся обратно. Он пожал плечами.
– Да, полагаю, сможем, только на черта? Из Массачусетского технологического нам уже передали все что нужно. – Он обращался непосредственно к Марсалису – Все это есть в конторе. Если хотите, можно будет посмотреть.
– Я не хочу, – вежливо улыбнулся Марсалис. При виде этой улыбки по спине Севджи побежали мурашки. – А хону я, Том, поговорить с н-джинном «Гордости Хоркана».
Нортон замер.
– То есть теперь вы внезапно оказались экспертом по психологии искусственных интеллектов?
– Нет, я эксперт в выслеживании и убийстве представителей модификации тринадцать. Для этого вы меня наняли, помните?
– Да, а вы не думаете, что ваши драгоценные знания и опыт, может, лучше…
– Том!
– … задействовать на местах преступлений, которые мы пытаемся пресечь?
Черный человек все так же улыбался. Он все еще выглядел расслабленным, но стоял, как внезапно поняла Севджи, так, чтобы Нортон не мог легко до него дотянуться.
– Нет, не думаю.
– Том, хватит! Что за херня с тобой происходит сегодня ут…
– Происходит со мной, Сев…
Два сухих звука – это демонстративно откашлялся Марсалис. Оба напарника замолчали и перевели на него взгляды.
– Вы не понимаете, – сказал он спокойно.
Они замолчали – в этих трех словах прозвучал призыв слушать внимательно, отчетливый, как устная команда.
– Вы не понимаете, чему противостоите. – Улыбка вернулась, мимолетная, будто вызванная воспоминанием. – Думаете, раз Меррин убил пару десятков человек, то он серийный убийца, мол, действует с большим размахом? Тут совсем другое. Серийные убийцы – психически поврежденные человеческие существа. Вы знаете это, Севджи, даже если Том не знает. Они оставляют за собой след, оставляют улики, их ловят. Это потому, что в глубине души, осознанно или неосознанно, они хотят быть пойманными. Преднамеренное убийство – акт антиобщественный, человеку трудно его совершать, чтобы пробудить в нем такую способность, требуются особые обстоятельства личного или социального характера. Но это вам, людям. А не мне, не Меррину, не любому из представителей модификации тринадцать. Мы не такие, как вы. Мы – ведьмаки. Мы – склонные к насилию изгои, одинокие волки, кочевники, которые повывелись благодаря вашим усилиям, когда выращивание зерновых и проживание на одном месте стали столь популярны. У нас нет социальной среды, мы в ней не нуждаемся. Вы должны понять: с Меррином все в порядке. Он психически стабилен. Он убивает этих людей не из-за какой-то детской психотравмы и не потому, что объединяет их для себя в некую безликую надплеменную группу. Он просто следует своему плану действий и чувствует себя при этом совершенно нормально. И он не попадется – разве что я за это возьмусь.
Нортон покачал головой:
– Говорите, Меррин психически стабилен? Это вы не были на «Гордости Хоркана». Не видели, какое месиво он оставил после себя.
– Я знаю, что он расчленял и ел пассажиров.
– Нет. Он не просто их ел, Марсалис. Он кромсал их на части, выкалывал глаза и расшвыривал по всему пассажирскому отсеку. Вот что он делал. – Нортон глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. – Если желаете называть это следованием плану, полный вперед. А по мне так это старое доброе безумие.
Последовала короткая пауза. Севджи видела, что такая новость поставила Марсалиса в тупик.
– Ну тогда вы должны показать мне съемки с места преступления, – наконец сказал он. – Но я предполагаю, что для всех его действий есть причины.
Нортон печально усмехнулся:
– Конечно, причины есть. Несколько месяцев одиночества в открытом космосе и диета из человеческого мяса. Я бы при таких обстоятельствах тоже разнервничался.
– А для него этого недостаточно.
– Это вы так считаете. Вы не допускаете, что ошибаетесь? Может, Меррин все-таки чокнулся. Может, модификация тринадцать отличается от человека не настолько сильно, как принято считать.
Его слова вызвали у Марсалиса кислую улыбку.
– Спасибо за солидарность, Том. Мило считать нас похожими на людей, но я бы не спешил приравнивать. Модификация тринадцать отличается от вашей человеческой сущности, и этот парень, Меррин, наверняка не исключение. Подходя к нему с тем же мерилом, что и к обычному человеку, вы совершаете огромную ошибку. А между тем вы наняли меня, чтобы вычислить его, так как насчет того, чтобы уже этим заняться, начав с последнего существа, которое видело его воочию? Вы дадите мне поговорить с н-джинном «Гордости Хоркана» или нет?
Глава 20
У его ног лежало ночное небо.
Не то, что можно увидеть с Земли или с Марса или с любого другого места в нашей части Галактики. Нет, черный фон был густо забрызган светящимися точками. Звезды теснились друг к другу сияющими пятнышками или испещряли многоцветный мрамор прожилок туманностей. Может, это