И вот он смотрит на мониторы и видит на них черного человека собственной персоной. Все сомнения исчезли, его переполняла, пульсируя в каждой жилке, уверенность. Черный человек сам выдавал себя своей надменностью. «Я не полицейский, Рен. Не совершайте ошибки, принимая меня за копа. Я тут из-за Меррина. Если вы его не сдадите, я все тут переверну, чтобы до него добраться. Выбор за вами, но так или иначе я своего добьюсь». Скотт чувствовал, как развеиваются недавние сомнения. Возродившаяся вера наполнила его чистой радостью, от которой перехватывало горло и подрагивали конечности.
И Кармен не выказывала страха – сердце наполнилось любовью и гордостью за нее, – но Скотт знал, что она должна чувствовать, стоя в одиночестве перед лицом тьмы. Кармен была достаточно сильна, чтобы хранить молчание в ответ на угрозы черного человека, чтобы выносить его присутствие, но у нее не хватало сил свершить то, что должно свершиться.
«У нас с тобой есть своя роль, Скотт. У тебя есть роль».
Теперь он знал, что это значит.
Мачете было прицеплено крючками к панели под кроватью. Он не говорил Кармен, но ему часто представлялось, что может произойти: вот в дверь вламываются неведомые враги, безликие, как облаченные в шлемы полицейские ООН в комиксе «Конец времен», том первый, выпуск пятьдесят шестой, и вытаскивают их, голых и беззащитных, из постели.
Он этого не допустит.
Скотт оделся, натянув куртку, в которой работал на палубе, с логотипом «ДАСКИН АЗУЛ» на спине и рукавах. Высвободил мачете, засунул его под куртку, прижимая одной рукой. Посмотрелся в зеркало и счел маскировку удачной – через охраняемые двери пройти, может, и не удастся, зато легко будет затеряться в толпе на торговой палубе и подобраться поближе к объекту.
А остальное в руках Божьих.
Он еще раз глянул в зеркало, увидел написанную на собственном лице строгую решимость, и всего на миг ему показалось, что сам Меррин смотрит сейчас его, Скотта, глазами, делясь с ним силой, в которой он так нуждается.
Скотт пробормотал короткую благодарственную молитву и вышел навстречу черному человеку.
Это было все равно, что снова встретиться с саудовским оперпсом. С Дудеком и его арийцами. Карл инстинктивно перехватил взгляд его пустых глаз и увидел ту же бессмысленную, целеустремленную ненависть. Что за козел…
Нет времени – мачете ухнуло вниз. Нападавший был крупным парнем, высоким, с длинными руками и ногами, и ответный ход напрашивался сам. Карл бросился вперед, под руку противника, блокировал ее и дал подсечку. Вопреки всем ожиданиям, противник замолотил руками, как перевернутый на спину жук. Карл ударил его локтем в лицо, потом, используя таниндо, сделал захват руки с мачете, вывернул ее, и оружие звякнуло об пол. В пах прилетело колено, не в полную силу, но достаточно для того, чтобы наполовину вышибить из Карла дух. Противник заорал что-то странное, напоминающее смесь мата с религиозными воззваниями, и попытался вцепиться ему в горло. Карл прежде не встречался с подобными боевыми приемами. Он отмахнулся, ожидая подвоха, но противник упорно, хоть и вяло, рвался к его горлу. Карл – без изысков – схватил палец нападавшего и заломил его назад. Религиозные восклицания сменились воплем боли. Противник снова попытался ударить ногой, Карл блокировал его, не выпуская пальца. Противник снова закричал, забился, как рыба на остроге. Улучив миг, чтобы снова заглянуть в его глаза, Карл увидел, что он не собирается сдаваться, и рубанул ребром ладони ему по горлу, но в последний момент смягчил удар – с парнем нужно будет поговорить.
Драка закончилась. Подошла Ровайо, целясь из пистолета в неподвижную фигуру на полу. Карл крякнул – слишком уж болели яйца – и с иронией покосился на пистолет.
– Спасибо, но с этим ты малость запоздала.
– Он мертв?
– Еще нет. – Карл поднялся на ноги, снова застонал, осмотрелся по сторонам. Собравшаяся вокруг толпа отшатнулась. – Он один?
– Похоже на то. – Ровайо выставила вперед ладонь, демонстрируя зевакам полицейскую голограмму. – ШТК-Без, – с вызовом сказала она. – Здесь есть кто-нибудь из службы безопасности?
После некоторого замешательства вперед, расталкивая остальных, вышел коренастый человек в форме. В его лице было что-то полинезийское.
– Я.
– Отлично, я вас подключаю, – она прочла надпись на его нашивке, – Суаниу. Вызовите помощь, подтяните резерв. Остальные, расступитесь, дайте мне побольше места.
Человек, который напал на Карла, кашлял и трепыхался на полу. Все смотрели на него. Карл внезапно увидел, что парень молод, даже моложе Дудека. Ему едва-едва исполнилось двадцать, если вообще исполнилось. Оглядевшись по сторонам, Карл заметил рядом с закрытым на ночь суши-киоском столики и стулья из карбонового волокна. Он схватил парня за грудки и поволок к ближайшему стулу. Люди порскнули по сторонам, уступая ему дорогу. Веки мальчишки затрепетали. Карл швырнул его на стул и сильно шлепнул по щеке:
– Как звать?
Парень, булькнув, попытался потереть шею в том месте, куда недавно пришелся удар. Черный человек снова хлопнул его по щеке и опять спросил:
– Как звать?
– Вы не имеете права, – донесся из толпы женский голос с австралийским акцентом.
Карл повернул голову и, сильно прищурившись, посмотрел на его обладательницу, худую, как палка, элегантную даму с оливковой кожей. На вид ей было лет пятьдесят с небольшим. В руках она держала пакеты с покупками, зеленый и цвета охры, на которых черными иероглифами были выведены названия бутиков. Губы Карла скривились:
– Не надо ли вам купить еще пару туфель?
– Иди в жопу, приятель! – Она не отступала. – Тут тебе не Кольцо, чтоб так себя вести.
– Спасибо, буду иметь это в виду. – Карл вернулся к парню на стуле, ударил его по лицу тыльной стороной руки так, что брызнула кровь. – Как звать?
– Марсалис, – возникла рядом с ним Ровайо, – хватит.
– Думаешь?
Ровайо почти зашептала:
– Она права, тут не Кольцо. Продолжать в том же духе нельзя.
Карл осмотрелся. Охранник-полинезиец говорил по телефону, но его глаза не отрывались от парня и стоявшего над ним чернокожего мужчины. Толпа зевак отступила по приказу Ровайо, но не разошлась. Карл подумал, что саму драку видел, наверно, один из десяти собравшихся, а нападение с мачете и того меньше. Ситуацию можно было интерпретировать по-разному.
Он пожал плечами:
– У тебя есть ствол.
– Есть. И я не собираюсь стрелять из него в народ.
– Не думаю, что до этого дойдет.
– Марсалис, забудь. Яне…
Захлебывающийся кашель. Парень с трудом шевельнулся в кресле, схватился за карбоновые подлокотники и впился взглядом в лицо Карла.
– Черный человек, – выплюнул он.
Карл покосился на Ровайо:
– Вот же наблюдательный гондон мелкий, а?
Женщина-полицейский скривилась и встала между Карлом и креслом. Показала парню голограмму ШТК-Без: – Ты это видишь? Ты хоть понимаешь, в какой ты беде, сынок?
Мальчишка злобно посмотрел на нее:
– Я знаю, ты лжешь ради него. Власти Вавилона и черная ложь – вот щиты, за которыми укрываются прислужники Сатаны. Я знаю, кто твой хозяин.
– Да уж…
– Марсалис, заткнись на минутку. – Ровайо опустила ладонь с голограммой, убрала пистолет и, уперев руки в боки, принялась разглядывать их пленника – Ты из Иисусленда, так? Через ограду сиганул? Ты хоть чуть-чуть осознаешь, как быстро я могу отправить тебя обратно?
– Я неподвластен вашим законам. Я не кланялся Мамоне и Велиару. Я был избран. – В призрачном свете торгового центра лицо паренька было бледным и влажным от пота. – Я вышел за пределы.
– Кто бы спорил, – устало проговорил Карл.
– Марсалис!
– Эй, ведь это не на тебя он бросился с мачете!
Парень попытался встать. Ровайо нетерпеливо толкнула его в грудь, и он рухнул обратно в кресло, которое при этом слегка отъехало назад.
– Сиди, – посоветовала она ему.
В глазах парня вспыхнула ярость, голос взвился:
– Вы – неправедные судьи. Неправедные судьи, менялы, погрязшие в грехах плоти и продажности. – Он выблевывал слова, как давно подавляемую рвоту. – Вам не ввести меня в соблазн, не прельстить, не восторжество…
– Хочешь, я его заткну?
– …вать надомной, я не попадусь в ваши тенета. Судия…
– Ни хрена не хочу, я хочу, чтобы…
–...грядет. Он уже здесь! Он живет во плоти среди нас! Он известен вам как Меррин, но вы не знаете его, он…
Парень чуть поутих, его тирады утратили отчасти свою визгливую ярость, а Карл и Ровайо с новым интересом уставились на своего пленника.
– …предводитель райских воинств, – неуверенно закончил тот.
– Меррин тут! – вырвалось у Карла. – На борту «Кота»? Сейчас?
Парень крепко сжал зубы. Карл бросил быстрый взгляд на Ровайо. Та потянулась за телефоном.
– Ровайо, можешь все тут перекрыть?
– Я это и делаю. – Она действительно уже набрала номер и, поднеся телефон к уху, смотрела на Марсалиса. – Алькатрас может санкционировать запрет на въезд и выезд. Придется поднять кое-кого с постели, но…
Слышно было, как телефон установил соединение, потом сработал протокол дешифровки, и из трубки донесся голос. Ровайо оборвала говорящего:
– Алисия Ровайо, отдел особых правовых вопросов. Идентифицируйте и соедините с дежурным офицером Алькатраса.
Пауза. Карл демонстративно отвернулся от парнишки в кресле и как бы невзначай спросил:
– Будет задействован спутник?
Ровайо кивнула:
– Над головой непременно что-то болтается. Один из наших или из тех, чье время можно арендовать. Отделу особых вопросов обычно не отказывают. Алло? Да, это Ровайо, послушайте…
– Эй! Нет!
Карл обошелся бы и без этого неизвестно чьего крика. Таниндо, согласно учению Сазерленда, развивает чувство близости, позволяет ощущать тех, кто находится рядом, а меш делает его четче и тоньше. Чтобы почувствовать, как парень поднимается с кресла, Карлу не было нужды оборачиваться. Однако он все равно неторопливо обернулся и периферийным зрением засек убегающего парня – сра