И тут она останавливается. Ветер ненадолго отбрасывает нас друг от друга, а дождь снова начинает идти с новой силой, прокалывая отверстия в поверхности моря и сильно барабаня по моему черепу. Кора смотрит на меня. Моргает раз, два, ее дыхание белым облачком клубится между нами. Ее глаза наливаются слезами, и моя паника смещается, ускоряется. Я полностью забываю о море, о шторме.
– Кора…
– Где я? – Она издает какой-то звук, тихий и страдальческий, кружась в воде, глядя на море.
– Кора…
– Я тебя не знаю, правда? – спрашивает она. Голос у нее высокий и испуганный, взгляд тусклый и несфокусированный. И есть еще что-то. Какая-то другая перемена в ней – чуждая и резкая, – которой я не могу дать название, но ощущаю настолько остро, что хочу убежать от нее. Уплыть.
Но я не могу. Потому что это Кора. Это мама Уилла. И не ее вина, что она больна, что ее мозг медленно разрушается. Она не виновата, что не понимает, насколько сильно ей нужна помощь. А если я буду спасать только себя, то останусь тем же человеком, который накормил свою маму трамадолом и морфием – двойной смертельной дозой. Я останусь той же самой личностью, которая притворялась, что не знает, почему она видела демона, забравшегося в гроб ее матери.
Я тянусь к Коре, волоку ее к себе, вкладывая в это все оставшиеся силы. В глазах все расплывается, я все глубже погружаюсь в воду. Но, к моему облегчению, Кора на этот раз не сопротивляется; она цепляется за мою руку и прижимается ко мне. Я поворачиваю к берегу и пробиваюсь вперед, увлекая ее за собой. Когда волны становятся больше, края их гребней начинают превращаться в прибойные буруны. Я не представляю, как мне удастся удержать ее, когда мы попадем в полосу прибоя, но делать больше нечего. Брызги застилают мне глаза, пена полосами стекает по лицу. Одна волна толкает нас ввысь, а потом снова, еще выше. Ногти Коры впиваются в мою кожу, ее тяжелое дыхание обжигает мою шею. А потом она с испуганным криком: «Помоги мне!» прыгает на меня, ее руки крепко сжимают мои плечи.
Пузыри от моего собственного крика щекочут мне лицо, пока я пытаюсь вынырнуть на поверхность. Страх Коры делает ее удивительно – ужасающе – сильной. Ее пальцы все еще впиваются в мои плечи. В панике я продолжаю пытаться вынырнуть, хотя сил в руках уже не осталось. Когда она на мгновение отпускает меня, я делаю последний рывок и снова оказываюсь на свободе, задыхаясь от нехватки воздуха; легкие горят, сердце колотится, руки судорожно дергаются.
Волны стали намного мощнее, и нас швыряет как в гигантском водовороте. Я вижу мелькающие перед взором пятна пляжа – уже ближе, но все еще невероятно далеко. А Кора держит меня еще крепче, чем море, она цепляется за меня с диким ужасом. Я вижу, как клацают ее зубы, прежде чем она открывает рот, чтобы снова закричать.
Я задыхаюсь, когда волна ударяется в мою грудь, и набираю полный рот ледяной морской воды.
– Пожалуйста, Кора. – Кашель раздирает мои и без того горящие легкие. – Перестань…
Я чувствую, как кулак с размаху ударяет меня в висок, отбрасывая назад, в очередную волну. А потом Кора наваливается на меня всем весом, толкает вниз, на этот раз еще глубже; ледяная вода стремительно накрывает меня с головой. И я слышу свой булькающий крик в тот момент, когда понимаю, что так могу и утонуть – уже тону. Я вижу над собой темную тень Коры, окруженную бурлящей, неутомимой водой. А потом смотрю вниз, в эту темноту внизу, в это черное ничто, такое спокойное, такое неподвижное… Так тихо после всей этой ярости и шума…
Как это могло случиться? Я думаю о том, как смеялась с Чарли и Келли. Думаю об Уилле; о наших руках, с электрическим разрядом соприкасающихся в просвете между креслами, где никто этого не мог видеть. Я так устала… Мне так хочется вдохнуть. Хотя бы раз. Одного раза будет достаточно. А под этим кроется облегчение. Глубокое и неоспоримое облегчение, что наконец-то все закончилось.
«Уилл, прости меня. – Его имя пузырьками уносится ввысь, оставляя меня позади. – Прости меня…»
Боль шокирует меньше, чем шум, – его так много, все смешалось в приглушенную, гулкую массу звуков. Я пытаюсь бороться с этим, вернуться в ту благословенную пустоту и тишину, но тут в ушах что-то щелкает, и весь этот звук врывается внутрь моей головы, громкий и неожиданно отчетливый.
Я приподнимаюсь, задыхаясь, кашляя, пытаясь перевернуться, пытаясь втянуть воздух в легкие. Те больше не горят; вместо этого они словно наполнены кровью, холодной и густой, и каждый вдох, который мне удается сделать, причиняет такую боль, что я почти хочу прекратить дышать.
– Она жива. Она в порядке!
Я чувствую прикосновения рук, но они тоже ощущаются слабо, как будто мое тело больше не принадлежит мне. И я не могу видеть. Все вокруг зернистое и черное, тени и тусклый свет. Я лежу на боку и пытаюсь дышать. Я чувствую запах моря. Чувствую вкус соли во рту, ощущаю песок на языке, на зубах, на коже. Слышу волны, но уже не так близко, не так бурно. Слышу, как ветер воет вокруг мысов, со свистом проносясь по их неглубоким темным шельфам. И еще я слышу голоса. Крики.
Мне тоже хочется кричать. Я хочу выпустить крик, бьющийся в груди, в голове, во рту. Я хочу бежать. С трудом сажусь. Песок подается под основаниями моих ладоней, прохладой просачивается между пальцами. Чужие руки снова касаются меня, давят на плечи, и я отталкиваю их.
– Все хорошо, ты в порядке, Мэгги.
Чарли. Голос Чарли. Глаза Чарли, широкие и темные. Его дрожащая ладонь на моей щеке.
Я пытаюсь заговорить, но из ноющих легких вырывается лишь очередной кашель. Чарли стоит на коленях на песке рядом со мной. Он прислоняет меня к своей груди, пока я снова не обретаю способность дышать.
Уилл стоит по другую сторону от меня; его дрожащие руки касаются моих волос, моих рук.
– Ты в порядке? Милая, ты в порядке?
– С ней всё в порядке, – повторяет Чарли тем же неуверенным голосом.
Кто-то укутывает меня в одеяло.
– Мы искали маму, когда… – Голос Уилла срывается. – Я увидел тебя. Я увидел, как ты вошла в море, и я…
К моей коже возвращается чувствительность. Я чувствую горячее и колючее, когда Уилл прижимается лицом к моей шее и плечу. Я понимаю, что он такой же мокрый, как и я.
– Я мог потерять тебя. Господи, Мэгги… Я мог потерять вас обеих…
И тут ко мне возвращается нечто большее, чем просто слух, зрение или осязание. Осознание возвращается ко мне, как очередной удар током, так быстро, так мгновенно, что я вздрагиваю. Оглядываю пляж, темный из-за приближающейся ночи. Здесь полно людей. Алек, Фиона и Шина. Джимми, Айла и Джаз. А рядом с Юэном, промокшим насквозь и всхлипывающим на песке, сидит Кора, закутанная в другое одеяло. Джиллиан приседает на корточки рядом с ней, обнимая ее за плечи. Но она не смотрит на Кору. Вместо этого она смотрит на меня.
Я думаю о пузырьках, щекотавших мою кожу, о последнем воздухе в моих легких.
С трудом поднимаюсь на четвереньки. Потому что за моей паникой стоит что-то большее – что-то, что я нашла в шторме, в море; что-то, чего я пока не могу вспомнить. И вдруг я вспоминаю Кенни, ухмыляющегося поверх ствола своего дробовика. «Мы убили его».
– Мэгги, что случилось? – спрашивает Уилл. И мне хочется опереться на него, укутаться, словно в одеяло, в его заботливость, положить ему на плечо голову и заснуть.
– Мэгги? – окликает Чарли.
«Никому не верь», – шепчет мама мне в уши, полные рева ветра и моря.
Когда мне удается – наконец – подняться на ноги, я всхлипываю. Несмотря на то, что ветер немного стих, я шатаюсь, пытаясь сопротивляться ему. Сопротивляться рукам и заботливости Уилла. Песок уходит у меня из-под ног, заставляя качнуться вперед.
– Мэгги?
Мико стоит перед тропинкой, ведущей с берега наверх. Она держит в руках маленький яркий фонарик и одета в неоново-зелено-желтый анорак. Я смотрю на нее, на все эти цвета и свет, и, спотыкаясь, бреду к ней, позволяя ей подхватить меня, не дать мне упасть.
– Пожалуйста… – Я так стараюсь не закашляться, что почти забываю дышать. – Забери меня отсюда.
– Мэгги, что…
– Прошу тебя.
– Ей нужно в больницу.
Я отшатываюсь от голоса Чарли. Слишком близко. Я хватаю Мико за рукав, да так крепко, что она вздрагивает.
– Ты не дышала… Боже мой, Мэгги, – выдыхает Уилл и тянется к моей руке. – У тебя не было пульса.
– Я отвезу ее обратно на Лонг-Страйд, – говорит Мико. И что-то внутри меня наконец ослабевает от решимости в ее голосе. От этой властности. Я чувствую такое облегчение, что у меня едва не подламываются ноги.
– Пойдем, – говорит она, обнимая меня за талию.
И если в ее голосе звучит легкая дрожь, я вряд ли могу винить ее за это. Только не тогда, когда мое сердце все еще так сильно бьется в груди, что я его слышу. Я достаточно хорошо осведомлена, чтобы понять, что это паника. Паника и шок. Гипоксия и, возможно, переохлаждение. Но дело не только в этом. Это еще и пронизывающий ужас, который все еще сдавливает мне горло. Он заставляет меня вспомнить о щекочущих пузырьках воздуха и улыбке Кенни, о его оскаленных зубах. «Надвигается буря».
Потому что мне вдруг становится очень, очень страшно, что он прав.
Глава 35
– Вот.
Я беру кружку с кофе, обхватываю ее все еще онемевшими пальцами.
– В нем есть немного бренди. – Мико улыбается, садясь на узкую кровать напротив моей.
Бунгало маленькое и теплое. Крошечная кухонька и туалет в одном конце, раскладной стол рядом с дверью, две кровати между ними. Пахнет сосной и духами, которыми пользуется Мико, возможно, жасмином. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, стараясь не дрожать.
Стук в дверь негромкий, но я все равно вздрагиваю, проливая кофе на колени, на мешковатый джемпер и легинсы, в которые Мико заставила меня переодеться, как только мы вернулись сюда.
– Это Уилл. Я просто хочу поговорить с тобой, Мэгги. Ты в порядке?
Я закрываю глаза, и Мико осторожно забирает кружку у меня из рук.