ние, что это – Лариса Петровна. Я обещал подумать над этим. Но теперь… неужели это Лариса Петровна?
– Почему ты так решил?
Степан высадил Ларису Петровну у метро «Семеновская». А это ей не по пути. Но недалеко от Юли. Она решила пойти к ней на дом и поговорить «тет-а-тет». Лариса Петровна могла заподозрить, что Юлька за ней шпионит. Вот две дамы и стали выяснять отношения. Сначала все было тихо-мирно. Сидели, чай пили. Дальше – больше. Юля бросила свое подозрение в лицо Ларисе Петровне и поплатилась за это…
– И что ты будешь делать?
Какое-то время Володя молчал, а потом махнул рукой.
– Пле-вать! – раздельно сказал он. – Позвоню-ка я Ларисе Петровне и прижму ее как следует.
Когда Лариса Петровна взяла трубку, Володя сказал хорошо поставленным начальственным голосом:
– Лариса Петровна! Зачем вы ездили к Юле после праздника?
Я схватила трубку параллельного телефона. Мне хотелось слышать этот разговор.
– Я?
– Вас видела моя жена! – холодно отчеканил он.
– Я хотела поговорить с ней.
– О чем?
– Она стала совать нос в мои дела. Пару раз я застала ее, когда она рылась в моей сумке. А сегодня у меня пропали деньги – две тысячи рублей. Я хотела припереть ее к стенке и поставить в этом деле точку.
– Лариса Петровна! На кого вы работаете? Юля сказала мне, что вы рейдер, выполняющий указания чужой фирмы. Вы это поняли и решили заставить ее замолчать.
– Вы что?! – завизжала главбух. – В чем вы меня подозреваете?
– Юля убита.
– При чем здесь я? – бушевала женщина. А потом до нее дошло. – Как? – испуганно ойкнула она. – Убита?
– Да. Сегодня вечером.
– Я… была у нее, но я… – залепетала Лариса Петровна.
– Во сколько вы были у нее?
– Примерно в начале одиннадцатого.
– Чай пили?
– Чай? Нет, – несколько удивилась Лариса Петровна. – А насчет рейдерства – это вы бросьте. Такого оскорбления я не слышала за всю свою безупречную службу. Я – профессионал со стажем. Не то что другие ваши сотрудники, которые по нескольку раз берут мои отчеты, чтобы свою работу в срок выполнить.
– И что Юля вам сказала? Сколько времени вы у нее были?
– Примерно двадцать минут. Но точно не знаю – может, чуть больше или меньше. На часы я не смотрела. Спокойного разговора не получилось. Я стала наседать на нее, Юля сначала оправдывалась, что, мол, это не она по сумкам шарит и в компьютер, когда я выхожу на обед, заглядывает, словно она что-то понимает в бухгалтерии. А потом стала орать, что из-за меня фирма разваливается и все такое. Теперь я понимаю, откуда ноги у этой сплетни растут…
На том конце раздался всхлип, и главбух бросила трубку.
– Н-да! – протяжно выдохнул Володя. – Задел за живое. Интервал времени сузился. Теперь ясно, что ее убили между половиной одиннадцатого и двенадцатью.
– Отлично! – ядовито сказала я. – Скоро мы установим время с точностью до минуты, но не узнаем: кто убил.
– Похоже на то! Юля – девушка э… э… Ладно, не буду, – махнул он рукой. – Короче, круг ее знакомых может быть очень широк.
– А ты знал ее знакомых?
– Нет, – отрезал муж. – Еще еда есть?
– Да, салаты. «Цезарь» и «Мимоза».
– Тащи на стол! – скомандовал он.
Я достала салаты из холодильника и села напротив мужа. Я любила смотреть, как он ест. Я подняла глаза на часы, висевшие на стене: сине-белые, стилизованные под морские волны. Четыре часа ночи.
Он перехватил мой взгляд.
– А помнишь, как мы покупали эти часы? – неожиданно хрипло спросил он. – На вернисаже в Измайлове. Нам не хотели сбавлять цену. Мы постояли-постояли, а потом ушли, махнув рукой, – слишком дорого. Тогда еще я только-только начинал раскручивать собственную фирму – денег особо не было. А потом посмотрели друг на друга и стали смеяться. Просто так. И ты сказала: ладно, чего там. Пошли купим. Раз запали – надо покупать, сколько бы это ни стоило.
– Помню, – откликнулась я. В голове было странное безразличие. А потом словно что-то встрепенулось во мне.
– Знаешь, что бы ни случилось, я ужасно счастлива, что встретила тебя.
– А я тебя. Но ты так говоришь, словно… – он не закончил. – Черт! – и рубанул рукой воздух.
– У меня был мотив убить ее, – тихо сказала я. – И следователь это поймет. Последние отпечатки пальцев в квартире – мои. Меня видели, мне не отпереться. Никак.
– Виолка! – Он встал и, подойдя, положил мне руки на плечи. – Виолка! Слышишь! Прекрати раскисать. Мы должны бороться. Слышишь? Обязательно. Я буду с тобой.
– Да, – я прижалась к нему, а потом тихо заплакала. – Я пойду полежу.
– Иди!
Я полежала на кровати без сна, глядя в темноту, но через какое-то время не выдержала и снова пошла на кухню. Володя сидел мрачный перед пустыми тарелками.
– Есть еще рыба красная, холодец…
Он схватил меня за руку и возбужденно прошептал:
– Слушай! Помнишь, Лариса Петровна сказала о каких-то сотрудниках, которые берут ее отчеты, чтобы выполнить свою работу. Кого она имела в виду? В принципе брать бухгалтерские отчеты никому не нужно. Блин! – Он с досады шлепнул себя по лбу. – Что же я сразу у нее не спросил: дубина я стоеросовая. Сейчас позвоню. – Он схватил трубку.
Я заняла свою позицию у другого телефона.
– Алло! – Голос главбуха был медленно-сонный. Похоже, главбухша накачалась успокоительным и отрубилась. А здесь – оторвали от сна.
– Лариса Петровна! Это я, ваш шеф, – бодро начал Володя. На том конце – молчание.
– Я хотел вас вот что спросить: каких это сотрудников вы имели в виду, когда говорили, что им приходится брать ваши отчеты?
Она насторожилась:
– Вообще-то я обещала никому об этом не говорить. Он – человек, который работает у вас недавно.
– Вадим Рупанов?
– Я ничего не говорила. Но его можно понять: он собирается скоро жениться…
– Откуда вы это взяли?
– Просто видела с девушкой. Они выходили из салона для новобрачных. Ему сейчас ни до чего, а работу свою делать хочется хорошо. Очень старательный молодой человек.
На заднем фоне раздался посторонний шум, а потом – отборный мат, из которого я узнала, кто звонит людям по ночам и не дает им спать.
– Одной премией здесь не обойдешься, – сказал Володя, прикрыв трубку рукой.
Я подняла вверх два пальца.
– Двумя?
Он отрицательно покачал головой.
– Морду бить надо за такие слова, – кратко бросил он. Несмотря на трагичность момента, я чуть не прыснула.
– Витя говорит, что после таких оскорблений я вообще должна работу бросить. Он мне давно предлагал заняться домом и внуками. Я его не слушала и вот дожила, что меня обвиняют непонятно в чем, – судя по голосу, с трудом успокоившаяся Лариса Петровна снова была близка к слезам и истерике. – Юля хоть под конец прощения попросила и сказала, что она ошиблась.
Из новой порции мата мужа главбуха можно было понять, что больше работать с «гребаным начальником» ей не придется.
– Я увольняюсь, – трагичным голосом сказала Лариса Петровна и повесила трубку.
Володя пребывал в некотором ступоре.
– Вов! – тихим шепотом окликнула я его. – С тобой все в порядке?
– В порядке! Но здесь нужно кое-что перепроверить… – И он ринулся в комнату, к своему столу, на котором стоял новехонький комп, купленный два месяца назад.
– Ты насчет кого?
– Рупанова. Главная улика, что у него была девушка.
– Что это значит?
– Все!
Муж сел за комп, включив настольную лампу. Я подошла и села на черно-белый пуфик, пододвинув его ближе к столу.
– Медовые коврижки будешь?
– Медо-вые ков-рижки-и-и, – пропел Володя, загружая компьютер. – Тащи сюда. И кофе покрепче. А то я сейчас под стол свалюсь. Все-таки уже почти пять ночи.
– Утра, – поправила я.
– Это значения не имеет, – мрачно буркнул он.
Съев две тарелки медовых коврижек и выпив две большие чашки кофе, Володя посмотрел на меня.
– Слушай, иди отсюда, а?
– Чем тебя моя компания не устраивает? – обиделась я.
Отвлекаешь. Когда ты рядом, я не могу до конца сосредоточиться.
– Ну… спасибо за комплимент, – сказала я, вставая с пуфика.
Я пошла в ванную. Я ощущала в себе нервную паническую дрожь, и холодная вода могла привести меня в чувство. Я открыла кран и плеснула в себя холодненькой водичкой, предварительно зажмурившись. На самом деле я ненавидела холодную воду, и сегодняшняя экзекуция была мне нужна, чтобы я поняла, насколько все плохо. А будет, вероятно, еще хуже. Это была такая боевая мини-подготовка к предстоящему дню.
Я решила пойти еще дальше. Я включила холодный душ и, скинув с себя все, залезла в ванну. Моя кожа мгновенно покрылась противными пупырышками. Клацая зубами от холода, я стояла под ледяной, как мне казалось, водой, поворачиваясь то одним, то другим боком.
– Эврика! – услышала я голос мужа.
Он распахнул дверь ванной и с удивлением уставился на меня.
– Ты что? – Он выключил воду. – Ты же терпеть не можешь холодный душ. Что на тебя нашло?
– Ничего, – ответила я, стуча зубами от холода. Он стоял и скользил взглядом по моей фигуре.
– Слушай! А не заняться ли нам сейчас…
– Нет! – крикнула я. – Перестань.
Муж мгновенно посерьезнел.
– Виолочка! Я понимаю, что твои нервы… Но все будет хорошо, вот увидишь. Я кое-что нашел, – он разговаривал со мной мягким участливым тоном, как с маленьким ребенком. Он стянул с вешалки большое полотенце и быстро вытер меня. Потом накинул на меня розовый махровый халат, висевший рядом с полотенцем. – Пошли в комнату.
Он сел за компьютер, я – на пуфик.
– В общем так. Необходимости брать бухгалтерские отчеты у Рупанова никакой не было. Это была его самодеятельность чистой воды. Не случайно он не хотел, чтобы об этом кто-то знал, и просил Ларису Петровну хранить это в секрете. Более того, тщательный анализ документов показал, что на основании этих отчетов Рупанов мог проследить динамику заказов. Он передавал эту статистику конкурентам, я примерно догадываюсь, какой фирме, и те перехватывали наши инициативы, поставляя товар нашим же поставщикам по более привлекательным ценам.