– Вы − психи? – фыркнул Альберт. – Вам же сказали, нашему полку труба. А может, и всему Острову. Я иду с ними. У меня на Острове никого. Это вон у Сани семья. А я − свободный человек. Пусть играют в солдатики, я пойду в Европу.
Все ошибочно считали, что у Саши прочные семейные отношения.
И Альберт действительно ушел вместе с дезертирами. А Николадзе показал им, как пройти лесами так, чтобы не наткнуться на основной отряд капитана Кулакова. И даже объяснил, как обойти болота.
– Э… вы наших видели? – спросил Черный у беглецов напоследок.
– Нет больше в городе ваших, – туманно ответил их сержант. – Видели только «енотов» и оборвышей. Эти дерутся, а ваших, кажись, уже добили. Странно, что вам не говорят. Ну ладно, бывайте.
«Эти не пропадут. Вон, у них и телеги, и пара лошадей. Пойдут сразу в Песочный или в Сестрорецк, Кирпичу в ножки кинутся: прости нас, король Леопольд, мы больше не будем, – ворчал после того, как те ушли, Черный. – Нет, надо было их задержать, а кто попытался бы бузить – пристрелить на месте».
Про Альберта они сказали, что тот пропал. Капитан матерился, но не очень долго и никаких санкций не последовало. На лице Кулакова мелькнуло выражение, похожее на страх.
Это был не первый дезертир. Армия распадалась.
– Отряд, стройся! – прозвучала команда. – Выступаем!
Они спешили как могли. На юг.
*****
Бой продолжался полдня. К ночи изрядно поредевший сводный отряд потерял почти все свои приобретения и отступил на север, к реке.
Они были зажаты с двух сторон, как между молотом и наковальней.
Позади − всё тот же мост Бетанкура и маленький Серный остров, который позволял небольшим силам на нем сдерживать наступление оборвышей через мост с севера. Взрывать мост уже было поздно, не было взрывчатки. Вроде бы кто-то ее перепрятал или увёз внешним. Рядовые бойцы знали об этом на уровне слухов.
С севера наступление временно прекратилось. Это был единственный их тыл. Ситуация сложилась хреновей некуда, причем залезли они в неё сами. Враги на севере. Враги на востоке. Враги на юге. И только на западе не было врагов, потому что там река, а за ней воды Финского залива.
Город выплеснул из себя какое-то количество беженцев, которых они пропустили на север, к врагам. Просто, чтобы не мешались. Человек двадцать влились в ряды «котов». Большинство просто бежали в никуда. Может, потом кто-то к ордам Кирпича присоединится. Кто-то хотел пристрелить их, но в итоге не стали патроны тратить.
Здесь на набережной Макарова, в месте, которое раньше находилось на половине Кауфмана, наемники встретили то, что осталось от городских Бойцовых Котов. Старшим по званию среди уцелевших был лейтенант Бэтман, который всегда казался Саше слегка шизанутым отморозком. Но ему и его людям удалось выстоять. Хотя перед этим пришлось побегать по Острову, который больше не был безопасным местом.
Выжившие объединили силы. Все тут знали друг друга в лицо, и документы были не нужны.
К сожалению, у них недоставало тяжелого оружия и почти не осталось патронов, зато имелось много раненых и кучка гражданских – члены семей «котов».
Теперь две с небольшим сотни бойцов удерживали небольшой плацдарм возле моста Бетанкура, заняв несколько удачно расположенных зданий. От балласта толку не было, их укрыли на первых этажах и в подвалах.
Пробившиеся к ним счастливчики из главного офиса рассказали, что Небоскреб потерян. Причем взяли его не оборвыши, а «еноты». Ударили в спину, когда началось массированное наступление дикарей.
Младший подумал: может, и ту самую первую засаду возле Песочного устроили не оборвыши. Вернее, не только оборвыши. «Еноты» могли помочь тем и оружием, и руководством, слить информацию.
Похоже, тут не было никого, кто бы хоть раз не предал.
Что творится в других уголках Острова никто не знал. Беспилотников у отряда больше не имелось.
Еще на подходе к Острову они узнали, что Михайлова убили перед штурмом. Причем кто-то пропустил киллеров чуть ли не в спальню.
У западного магната не было аналога мажордома. Он не имел «правой руки», были лишь несколько советников, отвечавших за направления работы. Никому не доверял. Боялся предательства. И вот − предали и убили. Замочили, то ли спящим, то ли в сортире. Некоторые из прорвавшихся божились, что это сделал тот единственный, кому Михайлов доверял, то есть – Электрик. И что сам он уже тоже труп. Его грохнул заместитель. Не для того, чтобы наказать «крысу», а потому, что продался «енотам». Открыл «заклятым союзникам» все тайны обороны западной половины Острова. «Енотики», судя по всему, давно готовили удар по Небоскребу, а тут решили, что больше такой возможности не будет – Кауфман по полной воспользовался отсутствием в городе большой части войск конкурента. Уж очень этот владелец заводов и пароходов хотел стать правителем всего Васильевского.
Но, похоже, победа того, чья фамилия с немецкого означала «купец», то есть барыга – оказалась пирровой. Потому что нашлись и похитрее.
Никаких городских стражников больше не попадалось. И, похоже, ополчение собирать и вооружать никто не стал. Сколько-то еще «котов» могли окопаться в городе. Но на их помощь не стоило рассчитывать.
«Скорее всего, им хана», – думал Молчун.
Полковник Тузовский пропал. Наемники, включая капитана, желанием спасать его не горели, хотя открыто об этом не говорилось.
Гораздо больше все хотели вытащить свои семьи. Большинство наемников жили в одном «квартале», рядом с тем местом, где жил отец Анжелы. Мало кто обитал так далеко от казарм, как Саша, если иметь в виду его летнюю квартиру.
Кто-то говорил, что всех уже вырезали, и спасать некого.
Однако бойцы надеялись, что кто-то еще из близких пересидел и прячется. Пробиться туда пока не получалось. Остров кишел врагами.
Когда «коты» только попробовали удалиться от набережной, на них со всех сторон напала орава дикарей, которые явно где-то долго накапливали силы для этой засады. Жители болот шли на них практически в полный рост, и только понеся огромные потери, стали более осмотрительными.
– Да их как тараканов! Идут и идут… Как будто мухоморов наелись! И поднимаются, как зомби, – бормотал Черный. – В голову старайтесь целиться.
Саша знал про самодельные бронежилеты, так что в зомби не верил. Хотя психологическая накрутка, ярость берсерков, могла помогать врагам лучше, чем ржавые стальные пластины. Они не умирали сразу и успевали еще несколько минут повоевать, даже нашпигованные свинцом.
Дикари лезли отовсюду. А вот «енотов» не видно. На бывших союзников «коты» были злы даже сильнее, чем на внешних, и с удовольствием пристрелили бы десяток-другой.
И было за что. Даже если оставить без внимания убийство шефа… Когда всё началось, вместо обороны города «еноты» начали грабить лавки на западной половине. И тут пришли оборвыши, повылазили из каналов. Баллонов и аквалангов у них не было, но у многих были маски с трубками. Почти все они, жители озерных краев, могли долго находиться под водой. А кто-то, возможно, пришел по тоннелям.
Нет, это не набег. Это захват, оккупация. Или освобождение, как, наверное, полагали сами оборвыши. Они всегда считали Остров своей территорией.
Да и дикари ли они? Чтобы собрать такую ораву, нужна серьезная организация.
Очень вовремя в тылу у «енотов» восстали кауфмановские рабы, получившие откуда-то оружие, поддержанные пловцами-диверсантами. Оставшиеся в одиночестве «еноты» были просто сметены… внешними, которых Кауфман считал удобным инструментом, чтоб прибрать к рукам весь Васильевский.
Действовали они согласовано, причем без радиосвязи. Видели только сигналы от зеркал с верхних этажей домов, а в ответ – огоньки и дымы с того берега «пролива». Но наемники никак не могли помешать этим «переговорам».
Похоже, город давно наводнен лазутчиками внешних. Магнаты и их гвардейцы слишком возомнили о себе и просмотрели начало своего конца. Саша помнил, как его самого проверяли. Вроде придирчиво, но будь он шпионом, смог бы проскочить.
Еще страшнее для наемников оказалось то, что силы вторжения поддержала заметная часть населения, причем, не только из рабов. Жителей Саша хорошо понимал. Видимо, просто хотели прекращения бардака и наивно полагали, что хуже быть не может.
А рабов он понимал вдвойне, в силу своего жизненного опыта. Но сейчас волей обстоятельств эти люди стояли у него на пути, а значит, кого-то из них придется убить. Стрелять мимо было бы глупо, ведь его никто не станет жалеть. Впрочем, внешних и их «пособников» друг от друга отличить было трудно, особенно в такой мясорубке. О том чтобы брать пленных уже речи не было.
Пробиться к штаб-квартире оказалось невозможно.
Высотные дома пылали и на востоке, и на западе, и это были пожары, а не электрическое освещение. Нуарный вид, который город принимал по вечерам, сменился инфернальной картиной.
«Вот так, Анжела, выглядит настоящий ад», – думал Младший, слушая, как строчат пулеметы.
И где-то там, как призраки за черными окнами, были враги.
Саша не хотел участвовать в этой войне. Тем более, когда увидел, что не меньше половины горожан наемникам совсем не рады. Но пока не выполнит то, что задумал, он отсюда не свалит.
Иногда небо озарялось вспышками взрывов, самодельные ракеты и традиционные минометы оборвыши тоже использовали, причем многие позиции расчетов их переносной артиллерии уже находились на Острове, а не за проливом. Стрелять в ответ уже почти нечем, снаряды приходится беречь.
Но потерь больше от дезертирства, чем от вражеского огня. Кто-то кинулся спасать семью, кто-то свои нычки и всё, что нажито непосильным трудом… фронт рассыпался.
От жителей, даже тех, кто побогаче, и должен радоваться наведению порядка, не было никакой помощи. Такие просто прятались, причем – от всех.
И было из-за чего. В зоне, которую наемники временно «освобождали», сразу же кто-то из их рядов в краткие минуты затиший шел грабить ювелира или алкогольные лавки. Да там и пропадал. Кто поумнее – шерстили склады с продуктами, подогнав большую телегу и перевозя награбленное в какой-нибудь гараж. А самые умные чистили оружейный магазин. Там уже все было разграблено до них, но и для «котов» нашлась пожива. И не все использовали захваченное для того чтобы пополнить арсенал огрызка некогда гордого полка.