Странное слово. В детстве Младший думал, что оно означает — «поджаристая».
Было видно, что мышцы собаки напряжены, шерсть на загривке вздыблена. Это она, вытянувшись в струнку и глядя на Сашу, издавала тот самый монотонный механический звук. Изгой или сторож арьергарда? А может, и то, и другое. Он немного читал про повадки псовых. Хотя трудно отделить байки от правды.
Парень предпочёл думать, что это собака. Так было спокойнее, хотя в книжках говорилось, что и огромный полярный волк, и комнатная собачка из альбомов с цветными картинками относятся к одному биологическому виду. Вот только маленьких собачек в мире уже не было, их съели первыми. А волки были, и предостаточно.
Охотник сразу бы определил, кто перед ним — волк, собака или волкособ, но Саша таким опытом похвастаться не мог. Многие собаки в полумраке неотличимы от волков. Да и какая разница? Все эти твари одинаково дикие и враждебны людям. А он на их территории.
Эта особь была довольно мелкой. Меньше десяти килограммов живого веса, а может и пять, учитывая впалые бока и очень тощее туловище. Поэтому Младший не очень испугался. При необходимости он смог бы отбиться от неё прикладом или ножом, а то и ногами, не тратя патронов.
Но собака оказалась не одна. У неё за спиной, там, где располагалось скопище уродливых голых кустарников, которые летом должны были образовывать непроходимые заросли, шевелилось ещё несколько теней. Если он хоть что-то понимал в законах перспективы, эти уже гораздо крупнее. Они приближались ровным полукругом, в который влилась и собака-разведчик. Первой она лезть не собиралась, а дисциплине их можно было позавидовать. Теперь псы действовали молча, не тратя силы на рычание.
Он огляделся. Первая мысль была о приставной лестнице, чтобы залезть на крышу. Её не было. Тогда проще всего спрятаться в одном из строений. Конечно, мандраж был, но вместо настоящего страха Саша почувствовал нотку облегчения. Если собаки тут себя вольготно чувствуют, значит, ордынцев поблизости нет. А уж они похуже, чем голодные шелудивые псы.
От животных он сможет укрыться в любом сарае или гараже. Даже если засова изнутри не будет, можно заблокировать дверь, чем-то подперев… И ружьё при нём. Точнее, винтовка. Саша считал, что это синонимы.
Ближайшая приоткрытая дверь. Внутрь набился снег, но закрыть дверь он сможет. Собаки словно поняли ход его мыслей и начали приближаться быстрее, сжимая полукруг, отрезая путь к отступлению.
— Да вы, блин, прямо как Маннергейм с Кутузовым. Стратеги! Посмотрим, как вам это.
Не хотелось, но придётся. Коротко прицелившись, нажал на спусковой крючок, готовый к тому, что они кинутся. Сидеть в осаде и прятаться не хотелось. Об ордынцах совсем не думалось в этот момент.
Прогремел выстрел.
Не попал. Он даже не увидел, куда ушла пуля.
Но твари бросились, как ошпаренные, — через задний двор, через поваленный забор — туда, где росли ели или лиственницы, появившиеся из маленьких семечек, которые никто специально не сажал.
— То-то же. Шакалы. Там и сидите.
Ворон тоже как ветром сдуло.
Ну, а если кто-то услышал… там видно будет. Сашка старался решать проблемы по мере их поступления.
Конечно, предсказать действия четвероногих парень не мог. Человека они, вполне возможно, ни разу и не видели и не боялись. Псовых в Сибири больше, чем людей.
Но после ночной заварушки, пережив взрыв, стрельбу, рёв моторов, крики людей, собаки вряд ли захотят приближаться к странным шумным существам. В общем, парень рассудил так. И, держа в поле зрения рощицу, где скрылись звери, продолжил путь. Место знакомое. Не так далеко тот домик, где нёс он свою вахту. И траншея, где прятался. Руины на месте взорванного коттеджа тоже хорошо видны.
И тут он увидел своих.
Они были сброшены в яму. Не в ту, в которой он прятался. Может, прежние жители собирались устроить тут туалет…. Хотя нет, котлован слишком большой. Саша видел, что такие копали под фундаменты.
Теперь тут свалены в кучу тела людей. Их одежда покрыта чем-то тёмным. Но это не кровь. Их будто облили горючей жидкостью и подожгли, но огонь давно потух, а дым рассеялся. Эта жуткая поленница уже не тлела, но ещё источала резкий химический запах. Кровь смешалась с той дрянью — то ли с соляркой, то ли с бензином, то ли ещё с чем.
Следы от шин и человеческих ног занесло снегом.
Какое-то время Александр стоял неподвижно. Потом тряхнул головой, будто надеялся, что морок пройдёт. Не прошёл. Всё взаправду. Игры кончились.
Надо было действовать. Ведь зачем-то он сюда пришёл.
Рыться в этом, залезать глубоко он не станет. Даже если собаки ушли совсем, во что Младший не верил. Нет.
Ему показалось, что некоторых он узнал, например, Волкова со странной рукой и фельдшера из Киселёвки, но мог и ошибиться. Почти все лежали лицом вниз, внахлёст или валетом, формируя странную головоломку или узор. Видно, что бросали их как попало, второпях. Землёй или даже снегом не стали закидывать. Подожгли, только чтобы обезобразить. И преподать урок тем, кто мог выжить. Не для того, чтобы уничтожить следы.
Он вспомнил, что по пути сюда на территории поместья ему уже попадался бурый снег, истоптанный птицами и животными. Хотя трупов больше нигде видно не было.
Надо торопиться.
Скорее всего, ордынцы уже далеко, это не их земля, и им тоже не резон оставаться тут надолго. Но если его выстрел привлёк кого-то опаснее собак и волков, от тех не спрячешься на крыше бани и не скроешься за деревянной дверцей, обшитой рейками, с хлипким засовом.
Вперемешку с телами в яме и поблизости от неё валялись вещи, всё имущество отряда, которое враги не унесли с собой. Почти всё обгорело или разломано.
Он должен выбрать то, что нужно для дела. Он уже решил, для какого именно. Действовал очень трезво и прагматично. Настолько, что, вспоминая потом, удивлялся.
Младший не знал, как бы повёл себя другой на его месте. Его ровесник, другой шестнадцатилетний подросток, а не взрослый мужик вроде Пустырника или Плахова. Может, соображал бы лучше. А может, впал бы в ступор или убежал. Даже дедушка в молодости, когда случилось его судьбоносное приключение (если б исход того «исхода» был иным, история их династии закончилась бы, не начавшись), был лет на семь старше.
То, что на него свалилось… могло быть слишком тяжёлым для любого. Но Младший вдруг почувствовал, как внутри заработало что-то похожее на встроенную программу. Будто для этого момента он был рождён.
Правда состояла ещё и в том, что он, кажется, был полностью свободен от сантиментов к мёртвым. Даже к своим. Труп — это просто мёртвая плоть. Даже того, кто был для него важен. Это человек был важен, а труп… просто труп.
К тому же по-настоящему важных для себя людей он потерял раньше и не здесь. А здесь лежат… товарищи… те, с кем имелось общее дело, но к кому не обязан прикипать всей душой.
Саша старался соблюдать осторожность при передвижении по поместью. Ордынцы любят ставить ловушки, а он знал, что не настолько опытен и внимателен, чтобы заметить эти штуки. Обнаружить, например, простейшую растяжку раньше, чем заденет её ногой. А ведь кроме самодельных мин бывают ещё и другие подлянки — ружья-самострелы, волчьи ямы, капканы, ломающие ногу…
Да и трупы товарищей могут быть заминированы. Пустырник об этом рассказывал.
Ему, Сашке, с профи, собаку съевшими на убийстве людей, в хитрости не сравниться. Взрывные сюрпризы в старой жестяной банке или даже настоящие противопехотные мины могут быть установлены так, чтобы сработать только под весом человека. Поэтому остаётся надеяться на удачу. Но всё, что выглядело подозрительно, он обходил стороной и был очень, очень внимателен.
Он кожей ощущал, что каждый звук, каждое его движение и его запах улавливают сейчас чужие органы чувств. Но собаки были сыты. Они хорошо набили себе животы. Поэтому драться с живой подозрительной добычей совсем не горели желанием. А может, догадывались, что мёртвое мясо, пусть и со странным отвратительным запахом, от них никуда не уйдёт. И зачем им то, костлявое, которое ходит и может выстрелить из ружья, если есть куда более доступное, которое тихо лежит?
Данилов то и дело вслух ругался, делал угрожающие жесты, бросал куски кирпича или просто злобно посматривал в ту сторону, куда отступили четвероногие враги. Хотя старался держаться близко к строениям.
Но это не понадобилось. Теперь он понял, как первобытные люди с копьями и дубинами стали властителями планеты. Ружьё давало уверенность, а уверенность лучше всего держала тварей-людоедов на расстоянии.
Тревожило, что шум могли услышать менее чуткие, но куда более опасные уши. Человеческие. Оставалось надеяться, что у него есть хотя бы небольшая фора. Много времени ему не нужно. Потом он уйдёт, и его не найдут.
Выбор снаряжения был продиктован его ограниченным опытом и знаниями, которые он успел почерпнуть от Пустырника и других старших. Очень быстро парень собрал комплект того, что поможет ему в дальнем походе. Жаль, что патронов почти не нашлось. Все боеприпасы ордынцы скрупулёзно собрали, не говоря уже о гранатах. Ещё бы, за один «фабричный» патрон к нарезному оружию в Заринске можно было купить несколько кило мяса. Поэтому для охоты их и не использовали. Только самодельные. И у этих гадов, скорее всего, ситуация с патронами похожая.
Зато повезло найти неплохой с виду бинокль. Навёл окуляры, попытался что-то рассмотреть…. Нет, поэкспериментирует при свете. Но штука незаменимая.
Стал бы он шарить по карманам и разгрузкам мертвецов, если бы они лежали не в яме и никуда не надо было бы лезть, рискуя потерять сознание от вони и гари? Он… подумает об этом… потом. А пока обошлось. И хорошо.
Рюкзаки и вещмешки, кучей лежавшие там же, внизу, Саша вытаскивал, подцепляя длинным железным прутом. Он не постеснялся обыскать эту кучу, став кем-то вроде падальщика. Оказалось, что враги все сумки выпотрошили, а вещи, которые были им не нужны, выкинули, большей частью предварительно испортив. Хотя, несмотря на жадность «сахалинцев», Младший нашёл много всего. Количество ограничивалось только его грузоподъёмностью. И временем.