В результате меня все равно догнали. Вернее, загнали.
– Ы-хы-хы. Он здесь. Мы его отрезали, – смеется темный силуэт и зовет своих дружков.
Меня со всех сторон окружают. Все пути отступления перекрыты.
Попался.
Пытаюсь успокоиться. Дать бой толпе у меня нет в планах. Я не самоубийца и не Брюс Ли. Остается держать себя в руках и – как там учат на занятиях по самообороне для чайников? – не показывать страха, выполнять требования и при первой же возможности обратиться в милицию.
– Все? Набегался, спортсмен? – спрашивает мой запыхавшийся преследователь.
Я не шевелюсь. Украдкой смотрю по сторонам.
Звать на помощь? Но кого? Здесь это бесполезно. Кто осмелится выйти из квартиры в темный двор, бросить вызов банде и заступиться за незнакомца? А милиция? Можно даже и не мечтать, что они окажутся в нужное время в нужном месте. Как гласит инструкция, не паникуем, выполняем, после обращаемся.
– Чего ты разбегался, спортсмен?
Ко мне подходит тот, который первым пристал. Похоже, их главарь.
– Молчишь? Бегун.
Его лицо скрывает шарф. На голове у него низко натянута вязаная шапка-петушок с надписью «Спорт» на весь лоб.
– Ты что окаменел? Так сильно испугался, что ли?
Компания заливается смехом.
– Ы-хы-хы. Только посмотри, какой сладкий попался, – говорит силуэт справа от меня.
Судя по тону его речи, у говорящего критично не хватает зубов во рту и мозг не обременен интеллектом.
Главарь жестом приказывает всем заткнуться.
– Ты зря волнуешься. Расслабься, спортсмен, – говорит он, и я чувствую, что под шарфом он улыбается. – Поделись мелочью с ребятами да ступай себе дальше. Что скажешь? По-моему, справедливо. Согласен?
Не согласен. И я без труда проучил бы наглеца.
Но.
У меня в кармане есть мелочь. Собираю ее в кулак и протягиваю зашарфованному главарю.
– Ы-хы-хы-хы. Грыча, он нас за кого держит?
– Кому сказал заткнуться?
Главарь кричит на беззубого и пинает меня.
Монеты разлетаются по асфальту.
Удар его ботинка пришелся мне в солнечное сплетение. От падения спасает то, что силуэты-подельники с двух сторон подхватывают меня под руки.
– Ы-хы-хы. Понял, молчу.
Мне выкручивают руки. Я смотрю на асфальт, на их ноги и удивляюсь своей гибкости.
Главарь наклоняется ко мне. С такого расстояния я могу почувствовать, как от него несет спиртным.
– Не обижайся. Так надо. Ты же по-хорошему не согласен? Ты же, оказывается, жадный спортсмен.
Я откашливаюсь и говорю, что согласен.
– А, так ты согласен? Тогда поднимите товарища! Что вы как изверги какие-то!
Я опять слышу смех беззубого.
Ы-хы-хы, и меня отпускают.
– Давай.
Я достаю из внутреннего кармана паспорт и протягиваю главарю.
Он довольно кивает. Достает из документа стопку аккуратно сложенных купюр.
– А ты знаешь?.. – Он открывает и читает паспорт. – Знаешь, Борис, что не рекомендуется носить деньги и документы вместе?
Я киваю.
Мне сейчас нет разницы, что он там говорит. Меня не волнует, что я лишился всех денег. Пусть даже изобьют, если хотят. Главное, чтобы я, не дай бог, не пожелал им гадости.
Главное, не злиться.
Проще перетерпеть.
– Ладно, Бориска, держи. – Он возвращает мне паспорт.
– Ы-хы-хы. Бориска. Грыча, слышал, как нашего нового друга зовут?
Я не двигаюсь.
Жду, что будет дальше, и прокручиваю в голове приятные воспоминания. У меня родился сын. Меня дома ждет жена.
– Грыча, Хан, по удару, – командует главарь.
Меня валят на асфальт и несколько раз бьют. Главарь следит, чтобы его подельники не переборщили. Он садится рядом на корточки и поясняет: это мне за то, что я сразу не остановился и заставил его побегать.
– Ы-хы-хы. Бориску побороли.
Я лежу, прикрываю голову руками и улыбаюсь. Я должен думать о хорошем, о семье, о вкусном ужине.
– Ладно, Борис, свободен. Можешь бежать. Ты же так любишь бегать, – говорит он, раздается свист, и я слышу, как удаляются их шаги.
Вроде бы удалось.
Я не пожелал им плохого. И я вроде бы даже не зол.
Нужно поскорее возвращаться домой и все проверить.
Мне нужно задуматься о новой работе. Нужно подобрать профессию, которая позволит избегать людей. Мне лучше жить в отдалении. Займусь фермерством. Или заведу коз. А лучше и то и другое.
Размышляя и фантазируя на тему смены профессии, я без новых происшествий добираюсь до дома.
– Что случилось?
– Ничего. Не обращай внимания, мелочи.
Убираю в шкаф разорванную куртку, разуваюсь и прохожу в комнату.
– Какие мелочи? На тебя что, напали?
Я не отвечаю. Незачем ее беспокоить.
– Ты обратился в милицию?
– Успокойся. Давай будем ужинать. – Обнимаю испуганную женщину. – Все хорошо.
Жена не спорит.
Ее не устраивает ответ, но она понимает, что подробностей не добьется. Она разливает по тарелкам суп. На столе появляются приборы и хлеб.
– Как Миша? Не буянил?
– Днем немного покапризничал. Сейчас поел и спит, – говорит она и старается не смотреть на ссадины и синяки мужа.
Она уткнулась взглядом в солонку и не видит, как я улыбаюсь, когда она говорит о моем сыночке.
– Молодец, Мишутка.
Я тоже сейчас поем, поцелую ребенка и лягу спать.
Я заметил, что чем больше я сплю, тем меньше хочется злиться. Сон – лучшее лекарство, лучшая профилактика.
– У меня отняли деньги, – говорю и сам удивляюсь своему невозмутимому, спокойному тону.
– Что?
– Но это не страшно. Завтра я…
– Что значит «не страшно»? – перебивает она и начинает кричать: – Надо срочно звать милицию!
– Не надо.
– Ничего не хочу слышать! Пусть ловят подонков! Пусть вернут.
– Не надо.
– У тебя ребенок и жена. Чем ты собираешься платить за продукты? Или нам прикажешь не есть?
Вот только этого мне не хватало.
Так-так. Нужно срочно успокоиться. Только не разозлиться. Держать себя в руках.
– Что молчишь?
Я продолжаю помешивать ложкой суп.
Мои мысли сейчас далеко. Я сейчас играю с Мишкой в футбол. Он с разбегу бьет по воротам, а я намеренно уворачиваюсь и пропускаю гол. Сын радуется. Он смеется, смог обыграть папку.
– Ау! Боря!
– Родная, я пойду посплю. Очень устал.
Поднимаю и выпиваю из тарелки порядком остывший суп.
– Очень вкусно, спасибо.
Я тянусь, чтобы поцеловать жену, но она уворачивается, отчего получается чмокнуть ее в макушку.
– Спокойной ночи.
Она не отвечает.
Пусть так. Разбираться с ее настроением сейчас просто нет сил. Завтра. Утром встану пораньше, приготовлю завтрак или еще чего придумаю. Завтра извинюсь.
Прохожу мимо детской. Смотрю на Мишку. Сын спокойно спит, высунув из-под одеяла пятку. Посапывает. Осторожно, чтобы не разбудить, поправляю одеялко и ухожу спать.
Говорят, нельзя держать эмоции в себе. Говорят, это все плохо закончится. Можно даже сойти с ума, если постоянно копить в себе негатив. Не сдерживайся. Лучше выругайся. Или поплачь. Рано или поздно эмоции вырвутся на волю, и тогда не поздоровится.
Руки автоматически складывают одежду на стуле. В каком бы состоянии я ни был, привычки срабатывают на раз-два.
Как только голова касается подушки, проваливаюсь в сон.
Поспать – единственное мое лекарство. Перезапустить систему. Во сне я и моя семья в безопасности. Есть еще вариант напиться вдрызг. Скорее всего, это помогло бы. Но тут тоже никаких гарантий. Страшно. Если после выпитого не сразу отключусь? Если, не контролируя себя, сорвусь?
Разбудили меня голоса, доносящиеся из коридора.
– Да, я вызывала. Проходите.
Не знаю, как долго я спал. Может, час, может, два.
Слышу чьи-то громкие шаги. Кто-то ходит в обуви у меня по квартире.
– Он спит. Сейчас я разбужу.
– Я не сплю, – кричу из кровати. – Я все слышу.
В комнате появляются два милиционера.
– Доброй ночи, гражданин.
Я не отвечаю. Смотрю на жену.
Она без моего ведома позвала их. Несмотря на мой запрет. Вызвала. И сейчас я должен, сидя в одних трусах, спросонья бороться с собой, со своей подкатывающей злостью.
– Нам поступило обращение. От гражданочки. Что на вас было совершено разбойное нападение.
– Нет.
– Как нет? Гражданочка утверждает.
– Она утверждает, вот с ней и разговаривайте, а меня оставьте в покое.
– Борис, пожалуйста. Расскажи, пусть найдут.
– Иди на хер. Вместе со своими милиционерами.
– Уважаемый! Предупреждаю. Выбирайте выражения.
Если в наполненный водой стакан осторожно добавлять по монете, вода может выйти за края. Поверхностное натяжение удерживает воду. Над стаканом образуется бугорок, но жидкость остается внутри. Этот процесс может продолжаться довольно долго. Но в какой-то момент, неважно, насколько осторожно ты опускаешь монету, вода перельется через край.
Запах разлагающейся плоти ударяет в нос.
Вика открывает глаза.
Комната вновь обретает краски.
Эльвира сидит за столом. Кажется, спит. Вика все еще держит экстрасенса за руку.
– Я все видела. Он не сдержался.
– Кто? – Эльвира спрашивает полушепотом. Она явно напугана.
Ясновидящая все еще пытается говорить с интонацией эксперта в духовных вопросах, но ей явно не по себе от происходящего. Старается выглядеть убедительно, но ее подвижные брови подняты выше обычного.
– Он старался, но не справился. Он разозлился.
– На кого?
Вика говорит сама с собой, а госпожа Эльвира спрашивает сама у себя. Экстрасенс торопливо убирает со стола и снимает покрывало с окна.
– Хуже этого себе представить трудно.
– Чего этого?
Вика выходит в прихожую вслед за госпожой Эльвирой.
– Получается, Влад чудом не пострадал.
Вика протягивает деньги за сеанс и обувается.
– Получается, как получается, – говорит Эльвира и возвращает деньги девушке.
– Но что хотел мне показать шаман?
– Да-да, шаман.