Ничего. Главное, они будут живы и здоровы, утешает себя Вика и подрисовывает на листочке сердечки. Она не первая, кто убегает из дома, чтобы спасти родных. И, вероятно, не последняя.
Вика проверяет, чем занят брат. Смотрит на часы, папа вот-вот вернется.
– Дим.
– Что? – На этот раз братик отзывается охотно. Он бросает свои дела и бежит к сестре.
– Давай обнимемся?
– Фе. Ты серьезно? – кривится брат, но, видимо, вспоминает о сокровище и протягивает руки к сестре.
Вика прижимает к себе братика.
– Мне нужно уйти, – старается говорить весело. Пусть Димка запомнит ее жизнерадостной. – Посиди тихонько, папа скоро придет.
– Ладно.
Вика выходит во двор.
Шамп во всю прыть несется к хозяйке.
Вика, защищаясь, выставляет вперед руки, но пес не рычит и не бросается. Он смотрит преданными глазами, радостно скулит и путается в ногах любимой хозяйки. Затем Шамп встает на задние лапы и, словно кот, трется о живот.
«Вы пойдете вместе. Он присмотрит за тобой».
– Спасибо, – говорит Вика с полной искренностью.
«Отправляйтесь».
Голос шамана звучит у нее в голове и подсказывает. Вика знает, что этот голос поможет ей выжить.
«Дети не должны отвечать за проступки отцов. Здесь с тобой не поспоришь. Не должны. И хорошо бы, чтоб так оно и было. Но…»
Голос на мгновенье умолкает.
«Но бывают грехи, которые никак нельзя замолить. Которые не могут найти прощения. Никогда».
– Мы так много говорим, но я толком ничего не знаю о тебе. Расскажи мне, каким ты был при жизни.
Вика убирает топор, складывает дрова и несет их в дом. Общение с шаманом становится привычным делом. Она научилась с первых звуков различать, кто в данный момент с ней говорит.
«Это уже неважно. Прошлое мне не вернуть».
К дому выбегает Шамп. Держит в пасти кролика и виляет хвостом. Пес оставляет добычу у ног хозяйки, садится и ждет похвалы. Вика треплет за ухом питомца, поднимает кролика. Пес тоскливо провожает глазами еду, но не подает голос. Вика приготовит суп. Она, естественно, поделится с Шампом – и не только косточками.
– Что сейчас делают мои папа и Димка?
«У них все хорошо. Они здоровы и счастливы».
Вика не верит шаману. Он врет. Папа места себе не находит. Наверняка обзвонил всех знакомых, обратился в полицию, организовал поиски.
– Они ищут меня?
Голос, кажется, задумался, что ответить.
«Да».
Сердце забилось чаще. Вика улыбнулась. Приятно осознавать, что ты кому-то нужен в этом мире.
«Но не найдут. Я не позволю, уж прости».
– Понимаю, – говорит Вика и разводит огонь в печи.
В доме есть газовый баллон, но нет уверенности, в каком он состоянии и можно ли им пользоваться, поэтому готовить еду приходится в печи. Тем более ночью в доме холодно, все равно пришлось бы топить.
– А где твой второй? В смысле, который говорит мягким голосом.
Шаман смеется. Не притворно, хохочет по-настоящему, будто Вика рассказала смешной анекдот.
– Что с ним? Чего смеешься? Что я веселого спросила?
«Ты до сих пор еще не поняла?»
– Что не поняла?
«Он часть меня. Юнец бросил вызов судьбе. Хотел очистить черного шамана. Бросил вызов мне, идиот».
Мрачный смех сотрясает стены.
– Ты убил его?
«Что? Нет. Естественно, нет. Говорю же, он – это я. Невозможно убить себя, если ты уже мертв».
– Тогда где он? Почему со мной не говорит?
«Ему сейчас не до болтовни. Он ждет».
– Чего?
«Ждет перерождения. Дожидается, когда я наконец обрету тело и заберу себе то, что мое по праву».
– Тихо, – говорит шаман в накидке из перьев. – Он очнулся.
Наставник торопится к кровати. Наконец его ученик пришел в себя. Он несколько дней пролежал в бреду.
– Как ты, малыш? – шепчет наставник. – Вот, попей. – Старик подносит глиняную кружку к потрескавшимся губам ученика.
Парень жадно глотает холодную воду.
Бородатый шаман в черных одеждах стоит в углу. Он опирается на железный посох и наблюдает. Смотрит своим презрительным взглядом и ждет, что скажет малолетний выскочка.
– Не вставай, – останавливает учитель своего подопечного. – Полежи. Тебе нужно набраться сил.
– Я в порядке, – говорит ученик и приподнимается на локтях.
Он осматривает собравшихся.
Шаманы, затаив дыхание, ждут, что же скажет юнец, их возможный предводитель.
– Кажется, я одержал победу. Дух огня помог мне.
– Тьфу, – сплевывает бородатый.
Он разочарованно морщится. Ненависть сочится через кожу. Кажется, он сейчас развяжет войну, бросит вызов каждому из собравшихся.
– Светлый выкормыш. Бесполезное создание.
– Замолчи!
– Плясун ряженый.
– Кому сказано? Заткнись, – встревает шаман в накидке из перьев.
Кажется, он самый уважаемый из присутствующих. С ним никто не осмеливается спорить.
Бородатый умолкает и направляется к выходу.
– Моя победа, – продолжает ученик, – ознаменовала новую эру. Шаманы Севера не падут. – Парень поднимается с постели, встает во весь рост. – Грядет черный рассвет!
– А-ха-ха. А-ха-ха, – хлопает в ладони бородатый. – А я знал! А парень оказался непрост.
Он возвращается к кровати и встает у ног ученика на колено. Даже в таком положении бородатый выше на полголовы молодого ученика.
– Прошу принять меня в Железный совет. Я покорно ждал и преданно служил все эти годы.
Снаружи воет ветер.
Огонь подрагивает, роняет искры.
Похоже, он проиграл. Не сумел. Старик сидит, смотрит в сторону и говорит сам с собой: «Похоже, я не справился. Это моя вина. Не смог подготовить своего малыша». Старик отворачивается, ему стыдно смотреть в глаза остальным шаманам. Его ученик не смог, он всех подвел.
– Нужно еще немного подождать, – говорит ученик и выдергивает железный посох черного шамана из рук бородатого.
Шаманы грустно смотрят на своего нового вожака, один лишь бородатый чуть не поет от счастья.
– Ритуал не окончен. Пока нет. Ребенок еще не родился. – Ученик, опираясь на посох, идет в сторону костра. – Но скоро. Очень скоро черный рассвет опалит земли предков.
Ученик с телом подростка и душой старика возвращается к костру. Берет в руки бубен и шепчет заклинания, призывает стихии на помощь.
Его рот бормочет тайные слова. Снежный вихрь откликается, оживает, накрывает собой поляну. Гремит гром. Железный посох врезается в снег, и со всех сторон к нему устремляются стоны убитых душ. Мертвые поют свою леденящую песню.
Молодой шаман рычит.
А старый учитель наблюдает. Смотрит за движениями своего воспитанника и украдкой улыбается. Он знает, что означает этот призыв и все эти запрещенные заклинания.
Черный шаман слаб. Ищет помощи, ему в одиночку не справиться.
Это значит лишь одно.
Битва не окончена. Еще нет.
Его малыш борется. И он еще не проиграл.
Костер разгорается.
Тук-тук.
Шаман движется по кругу.
Тук-тук.
Удары бубна гремят.
Тук-тук.
А старый учитель следит за обрядом, щурит хитрые глаза и продолжает незаметно улыбаться.
– Влад, покорми Шампа.
Вика лежит.
Ей все труднее выполнять работу по дому. Живот увеличился, спина быстро устает. Теперь все обязанности, начиная от готовки и заканчивая уходом за растениями, легли на плечи Влада. Впрочем, он, как обычно, все воспринимает с улыбкой. Всегда рядом, всегда готов помочь и никак не реагирует на перепады настроения своей избранницы.
– Уже покормил. Хочешь клубничку?
– Да. И тазик принеси. Меня сейчас опять стошнит.
Влад как тот джинн из сказки: стоит Вике что-нибудь захотеть, а он тут как тут и мгновенно все исполняет.
– Сейчас-сейчас.
Он куда-то уходит, через секунду возвращается с клубникой в одной руке и тазиком в другой. Убирает в сторону миску с ягодами, подставляет тазик и придерживает Вике волосы.
«Это все нереально», – говорит голос ученика.
– Что? – Девушка прислушивается. Она не уверена, но, кажется, слышит чей-то голос.
– Ничего, моя хорошая, – говорит Влад и сердито смотрит куда-то на пустую стену.
«Это все, на что ты способен? Слабак. – Шаман смеется, издевается. – Все, на что у тебя хватило фантазии? Явился нашептывать кошмары?»
«Она и без того намучалась. – Голос ученика звучит сдавленно. Каждое слово отдается болью по всему телу. – Зачем ты заставляешь ее пройти весь этот ад заново?»
«Мальчик, и ты еще говоришь, что это я плохой? Говоришь, ад? Я всего лишь погружаю ее в иллюзию, заставляю поверить в сладкую ложь. Подменяю жуткую реальность, но только чтобы облегчить страдания наивной девчонки. А ты встреваешь со своими хотелками. Да ты лицемер. Правильно тебя называют жалким светлым выкормышем».
«Замолчи».
«Нет, это ты замолчи. – Речь шамана переполняет ненависть. – Присмотрись, малыш. Открой свои наглые глазенки. Давай-давай. Ты говоришь, что это нереально. Хорошо. Взгляни на правду».
«Ты меня не запутаешь. Человек сам решает. Он имеет право».
«Какой человек? Какое право? Что ты несешь? Сосунок. Признайся себе, будь хотя бы перед собой честен».
«Я знаю».
– Да что ты можешь знать? – перебивает Вика голосом черного шамана. – Посмотри на меня.
Беременная девушка сидит на прогнившем полу полуразваленного дома. В комнате ни души, облезшие голые стены обступают ее со всех сторон. На столе еле-еле горит свеча. Вика ухмыляется и вытирает грязным рукавом лицо. Она исхудала. Волосы ее спутались, одежда порвалась.
– Что скажешь? Красивая?
Ученик не отвечает.
Вика смотрит куда-то в сторону и облизывает губы. Живот урчит от голода. В углу валяются клок шерсти и обглоданные добела кости – все, что осталось от любимца Шампа.
– Вот она, реальность. – Вика тычет в угол согнутым и черным от земли пальцем. – Ре-аль-ность. Это тебе не твои дурацкие выдуманные фантики-финтифлюшки. – Она хватается за живот и заходится от смеха.