– Я его убью! – рычит лорд Малшан. – Я его убью. И что ты на это скажешь, Солнечный мальчик? Как сможешь мне помешать?
Вопрос поставлен ребром: кто кого? Мы не можем наблюдать за схваткой сверху, увы, поскольку ворона, которую мы использовали для передвижения (заверяем вас, Горг не имел об этом ни малейшего представления), мертва, но даже со стороны видно, что это типичная сцена десяти тысяч фильмов, как минимум в дюжине из которых снялась Лили Кавано.
Джек наклоняет биту, в которой даже Нюхач узнал Уандербоя. Рукояткой упирается в плечо, нацеливает в голову лорда Малшана.
– Опусти его на землю, – говорит он. – Даю тебе последний шанс.
Лорд Малшан поднимает мальчика выше.
– Давай! – кричит он. – Стрельни в меня энергетическим разрядом! Я знаю, ты это можешь! Ты попадешь и в мальчика! Ты попадешь в мальчика и…
Из оконечности биты Ричи Секссона вырывается ослепительно-яркий луч, тонкий, как острие карандаша. Он попадает в единственный глаз лорда Малшана и выжигает его. Демон вопит, наклоняется вперед, раскрывает челюсти, чтобы укусить и в смерти.
Но не успевает, потому что второй луч из серебряного перстня на левой руке Нюхача Сен-Пьера попадает эмиссару аббала в рот. Красные губы лорда Малшана охватывает пламя… но он удерживается на ногах, стоит на дороге спиной к Большой Комбинации, пытается укусить, оборвать жизнь талантливого сына Джуди Маршалл.
Дейл бросается вперед, хватает мальчика за талию и плечи, выдергивает из рук Малшана, отскакивает к обочине. Его бледное лицо сурово и решительно.
– Прикончи его, Джек! – орет Дейл. – Прикончи этого сукина сына!
Джек приближается к ослепленному, вопящему, обожженному демону, который размахивает руками посреди Конджер-роуд. Кладет биту на правое плечо, обеими руками берется за рукоятку. Лучами бита отстрелялась, теперь самое время использовать ее по прямому назначению.
– Получи, дорогой. – И Джек наносит удар, который сделал бы честь и Ричи Секссону. Даже Большому Маку. Бита врезается в висок огромной головы лорда Малшана. Разбивает ее, как гнилой арбуз. Летят ярко-алые брызги. А мгновением позже голова взрывается, забрызгивая всех своим содержимым.
– Похоже, Королю придется искать нового мальчика на побегушках. – Нюхач стирает с лица кровь и мозги, рассеянно вытирает руки о потертые джинсы. – Победа, Джек. Даже слепой это видит.
Дейл, качая на руках Тайлера, добавляет:
– Игра закончена, дело закрыто, застегивай молнию ширинки.
Начальник полиции Френч-Лэндинга осторожно ставит Тая на ноги. Мальчик смотрит на него, потом на Джека. В глазах загорается огонек. Возможно, облегчения, возможно, осознания случившегося.
– Бита, – говорит он. Голос сиплый, они едва его понимают. Тай откашливается, повторяет попытку: – Бита. Мечтал о ней.
– Правда? – Джек опускается перед мальчиком на колени, протягивает ему биту. Тай не выказывает желания взять биту, но касается ее рукой. Потом гладит забрызганную мозгами поверхность. Глаза его не отрываются от Джека. Словно пытается понять, с кем имеет дело. Понять, что происходит. Осознать, что его в конце концов действительно спасли.
– Джордж, – говорит мальчик. – Джордж. Рэтбан. Действительно слепой.
– Да, – кивает Джек. – Но иногда слепой не слеп. Ты это знаешь, Тайлер?
Мальчик кивает. Джек никогда в жизни не видел такого уставшего человека, вымотавшегося донельзя.
– Хочу. – Тай облизывает губы, откашливается. – Хочу… пить. Воды. Хочу к маме. Увидеть маму.
– Мне представляется, неплохой план, – замечает Док. Смотрит на останки существа, которого они полагают мистером Маншаном. – Давайте отвезем мальчика в Висконсин до того, как здесь появятся приятели Одноглазого.
– Точно, – кивает Нюхач. – Сжечь «Черный дом» дотла – моя первостепенная задача. Лично брошу первую спичку. А может, мне вновь удастся высечь огонь из перстня. Я бы с удовольствием. Но сначала, конечно, надо вернуться.
– Полностью с вами согласен, – поддерживает байкеров Дейл. – Не думаю, что Тай сможет идти сам, но мы можем по очереди его не…
– Нет, – отрезает Джек.
Они в удивлении смотрят на него.
– Джек, – Нюхач говорит с удивительной для него мягкостью, – мне представляется, что мы здесь загостились.
– Мы еще не закончили, – объясняет ему Джек. Потом качает головой и поправляет себя: – Тай еще не закончил.
Джек Сойер стоит на коленях на Конджер-роуд, думая: «Я был ненамного старше этого мальчика, когда пересек Америку и Долины, чтобы спасти жизнь своей матери». Он знает, что это правда, и при этом сам себе не верит. Но помнит, каково это, быть двенадцатилетним, маленьким, испуганным, беззащитным, бежать, не привлекая к себе внимания, на шаг впереди теней, грозящих накрыть и поглотить. Все должно закончиться. Тай прошел через девять кругов ада, он имеет полное право вернуться домой.
К сожалению, последняя точка еще не поставлена. Осталось одно дельце.
– Тай.
– Хочу. Домой.
Если в глазах мальчика и затепливался свет, сейчас он потух. У него лицо беженца на контрольно-пропускном пограничном пункте или человека у ворот концлагеря. Он провел слишком много времени в земле опопанакса. И он же ребенок, черт побери, еще ребенок. Он не заслуживает того, что собирается сделать с ним Джек Сойер. Но с другой стороны, и Джек Сойер не заслуживал тех страданий, которые ему пришлось пережить. Сие ничего не доказывает, но придает ему мужества реализовать намеченное.
– Тай. – Он ухватывает мальчика за плечо.
– Вода. Мама. Домой.
– Нет, – качает головой Джек. – Еще нет. – Разворачивает мальчика. На его лице ярко блестят капли крови лорда Малшана. Джек чувствует, что люди, которые пришли с ним, которые ради него рисковали жизнью и психикой, начинают хмуриться. Не важно. Он должен выполнить свою работу. Он – копписмен, а здесь совершаются противозаконные деяния.
– Тай.
Молчание. Мальчик стоит понурив голову. Старается превратиться в растение, которое может только дышать.
Джек указывает на уродливое сооружение из балок, транспортеров, ферм, дымящихся труб. Указывает на детей-муравьев. Вершина Большой Комбинации прячется в облаках, основание уходит в землю. Как далеко в каждом направлении? На милю? Две? Есть ли дети выше облаков, в кислородных масках, поворачивающие рычаги, вертящие шестерни, перемещающие транспортеры? Есть ли дети внизу, изнывающие от жара подземного огня? Внизу, в лисьих норах и крысиных норах, куда никогда не заглядывает солнце.
– Что это? – спрашивает мальчика Джек. – Как ты это называешь? Как называл Берни?
Тай молчит.
Джек встряхивает мальчика за плечо. Не так уж и нежно.
– Как ты это называешь?
– Эй. – В голосе Дока слышится возмущение. – Вот это уже лишнее.
– Заткнись. – Джек на него не смотрит. Он смотрит на Тая, пытаясь разглядеть в синих глазах что-либо, помимо пустоты. Ему нужно, чтобы мальчик увидел эту гигантскую, стонущую махину. Действительно увидел. Потому что, не увидев, как он может ужаснуться? – Что это?
Тай отвечает после долгой, долгой паузы:
– Большая. Большая. Большая Комбинация. – Слова медленно сползают с губ, словно он говорит во сне.
– Большая Комбинация, да, – кивает Джек. – А теперь останови ее.
У Нюхача отваливается челюсть.
– Джек, ты сошел… – начинает Дейл, замолкает.
– Я. Не. Могу. – Тай с обидой смотрит на Джека, словно тот и так должен это знать.
– Ты можешь, – настаивает Джек. – Можешь и остановишь. А как может быть иначе, Тай? Или ты думаешь, что нас не замучает совесть, если мы повернемся к ним спиной и отведем тебя к матери, чтобы она напоила тебя горячим шоколадом и уложила в постель? – Он повышает голос и не думает замолкать, хотя видит, что мальчик плачет. Снова трясет Тая. Тот сжимается в комок, но не пытается вырваться. – Ты думаешь, кто-нибудь будет счастлив, зная, как надрываются эти дети, как работают из последних сил, пока не упадут, после чего их заменяют другие? Ты будешь видеть их лица в своих снах, Тайлер. Ты будешь видеть их лица, и их маленькие грязные ручки, и их окровавленные ножки в своих гребаных снах.
– Прекрати! – вмешивается Нюхач. – Прекрати, а не то я тебе врежу.
Джек поворачивается, и Нюхач отступает под его яростным взглядом. Смотреть на Джека Сойера в таком состоянии все равно что смотреть в дин-та.
– Тайлер.
Губы Тайлера дрожат. Слезы текут по грязным щекам.
– Хватит. Я хочу домой!
– Как только ты остановишь Большую Комбинацию. Потом пойдешь домой. Не раньше.
– Я не могу!
– Можешь, Тайлер. Можешь.
Тайлер смотрит на Большую Комбинацию, и Джек чувствует, что мальчик пытается что-то сделать. Ничего не меняется. Конвейеры движутся, кнуты свистят, иногда кричащая точка валится (или прыгает) с тронутой ржавчиной южной стороны сооружения.
Тайлер переводит взгляд на Джека, и пустота в его взгляде вызывает у последнего жуткую ненависть. «Я не мо-о-о-гу!» – верещит Тайлер, и Джеку остается только удивляться, как такой неделух сумел остаться в живых. Неужели он растратил весь свой потенциал на то, чтобы выжить? Неужели? Джек не может с этим смириться. Злость захлестывает его, и он отвешивает Тайлеру оплеуху. Крепкую оплеуху. Дейл ахает. Голову Тая отбрасывает в сторону, его глаза изумленно раскрываются.
И тут шапка слетает с его головы.
Джек стоял на коленях перед мальчиком. Его отбрасывает назад, он приземляется на задницу посреди Конджер-роуд. Мальчик… что?
«Оттолкнул меня. Оттолкнул меня силой мысли».
Да. Джек разом ощущает появление новой силы, сверкающей силы, яркостью готовой соперничать с лучом, который вырывался из биты Ричи Секссона.
– Что, что случилось? – кричит Док.
Пчелы тоже почувствовали эту силу, может, даже острее, чем люди. Их сонное жужжание разом усиливается, облако темнеет. Словно они сбились в кучу. Теперь они напоминают кулак, занесенный для удара под серым небом.
– Почему вы ударили меня? – кричит Тай на Джека, и тот вдруг понимает, что мальчик мог убить его, если бы захотел. В Висконсине его сила была сокрыта от в