Не спуская глаз с разбушевавшейся пчелы, Лили идет к стойке, берет стакан и газету. Осторожно приближается к столу, по которому кругами ползает пчела. Одним прыжком добирается до нее и накрывает пчелу стаканом. Пчела отрывается от стола, бьется о дно и стенки стакана. Лили наклоняет стакан, осторожно подсовывает под него сложенную газету. Поднимает руки, переворачивает стакан, уже накрытый газетой.
Камера откатывается назад, и мы видим и трусливого картежника, выглядывающего из-под стола, и Лили, которая выходит из салуна и отпускает пчелу, убрав газету со стакана.
За спиной Джека раздается голос Лестера Муна: «Ваш чизбургер готов, мистер».
Следующие полчаса Джек ест бургер и старается забыться в фильме. Бургер отличный, высший класс, с отменным вкусом, который можно приготовить только на засаленной решетке, и картофель идеальный, с золотистой корочкой, хрустящий. Но вот на «Ужасах Дедвуд-Галча» сосредоточиться не удается. Дело не в том, что он видел фильм добрый десяток раз, дело в Тэнзи Френо. Его тревожит то, о чем она ему рассказала. Чем больше он думает об этом, тем меньше понимает, о чем, собственно, идет речь.
Согласно Тэнзи, ворона, ворон, которого зовут Горг, пришел из мира, расположенного вдоль и вне нашего мира. Она могла говорить только о Долинах. Воспользовавшись строкой из стихотворения По «Ворон», она назвала другой мир местом, где «ночь царит всегда», что для такой, как Тэнзи, очень даже похвально, но ни в коей мере не характеризует волшебные Долины. Горг сказал Тэнзи, что весь его мир в огне, но даже Проклятые земли[91] не соответствуют этому определению. Джек помнит Проклятые земли и старый поезд, который вез его и Рационального Ричарда, потом больного, умирающего Рационального Ричарда через огромную красную пустыню. Странные там жили существа, люди-аллигаторы и птицы с мордами бородатых мартышек, но определенно ничего не горело. Проклятые земли – результат какой-то давнишней катастрофы, а не пожара, бушующего в настоящем. Как сказала Тэнзи? «Что-то большое, очень большое, созданное из огня. Уходящее вверх». Что же она видела, что показал ей Горг? Похоже на огромную горящую башню или высокое здание, охваченное огнем. Горящая башня, горящее здание в горящем мире… но при чем здесь Долины?
За последние сорок восемь часов Джек побывал в Долинах дважды и видел там только прекрасное. Не просто прекрасное – очищающее душу. Джек знает главную тайну Долин – они пронизаны волшебством. Тем самым волшебством, которое он разглядел в Джуди Маршалл. Благодаря этому волшебству Долины могут творить чудеса с человеческими существами. Жизнь этой удивительной женщины, которая сейчас на экране посмеивается над Биллом Таунсом, спас некий предмет, принесенный из Долин. Поскольку Джек бывал в Долинах и, возможно, потому, что держал в руках Талисман, практически все лошади, на которых он ставит, приходят первыми, стоимость каждой акции, которую он покупает, утраивается, в каждой сдаче на покере у него лучшие карты.
Тогда о каком мире говорила Тэнзи? И что означают ее слова о том, что Горг попал в этот мир через огненную дыру?
Когда накануне Джек перенесся в Долины, он почуял что-то неприятное, что-то нездоровое, далеко на юго-западе, и заподозрил, что именно там он может найти Двойника Рыбака. Убить Рыбака, убить Двойника. Кого первого – без разницы, второй сразу ослабеет. Но…
Ничего не получается. Путешествуя между мирами, ты просто перескакиваешь, переносишься из одного в другой… не разжигаешь пожар на краю одного, чтобы через огонь попасть в параллельный.
За несколько минут до полудня треск мотоциклетных моторов заглушает звук телевизора.
– Мистер, может, вы хотите уйти, – говорит Мун. – Это…
– Громобойная пятерка, – кивает Джек. – Я знаю.
– Хорошо. Просто некоторых моих посетителей они пугают до смерти. Но, если гладить их по шерстке, они будут вести себя нормально.
– Я знаю. Не беспокойтесь.
– Я хочу сказать, если вы купите им пиво, они подумают, что вас можно оставить в покое.
Джек слезает со стула, смотрит бармену в глаза:
– Лестер, можете не волноваться. Они едут сюда, чтобы встретиться со мной.
Лестер моргает. Впервые Джек замечает, что брови у него тонкие, выгнутые.
– Я, пожалуй, начну наполнять графин «Кингслендским». – Он достает графин из-под стойки, ставит под кран «Кингслендского», открывает. Тугая струя янтарной жидкости бьет в графин и пенится.
Треск мотоциклетных двигателей достигает максимальной громкости – Громобойная пятерка уже на стоянке у бара – и обрывается. Нюхач Сен-Пьер входит в зал первым, за ним – Док, Мышонок, Сонни и Кайзер Билл. Выглядят как викинги, и Джек страшно рад новой встрече с ними.
– Вонючка, выключи гребаный телевизор, – ревет Нюхач. – И мы пришли сюда не для того, чтобы пить, так что вылей кувшин в раковину. Так как ты наливаешь эль, его все равно нельзя пить. А когда закончишь, уматывайся к маменьке на кухню. Наши дела с этим человеком тебя не касаются.
Нюхач и остальные выстраиваются в ряд перед стойкой бара, некоторые обжигают взглядом Вонючий Сыр, другие по-доброму смотрят на Джека. Борода Мышонка по-прежнему заплетена в две косички, на щеках под глазами нанесена какая-то черная маскировочная краска. Кайзер Билл и Сонни забрали свои гривы в конские хвосты. Эль и пена стекают из графина в раковину.
– Хорошо, парни, – говорит Мун и выходит на кухню. Дверь за ним закрывается.
Члены Громобойной пятерки перестраиваются. Теперь в центре их внимания Джек. Большинство скрещивают руки на груди. Бугрятся мышцы.
Джек отодвигает от себя тарелку, встает.
– До вчерашнего вечера слышал кто из вас о Джордже Поттере?
Усевшись на край ближайшего к двери стола для бильярда, Джек смотрит на Нюхача и Дока, которые устроились на высоких стульях перед стойкой, чуть наклонившись вперед. Кайзер Билл, прижав палец к губам и наклонив голову, стоит рядом с Нюхачом. Мышонок лежит на втором бильярдном столе, подперев голову рукой. Сонни, хмурясь и сжав кулаки, вышагивает между баром и музыкальным автоматом.
– Вы уверены, что он говорил именно о «Черном доме»? А не о «Холодном доме»[92], как в романе Диккенса? – спрашивает Мышонок.
– Уверен. – Джек напоминает себе, что не стоит удивляться каждый раз, когда кто-то из этих парней подтверждает, что учился в университете. – Речь шла именно о «Черном доме».
– Черт, я думаю, что… – Мышонок качает головой.
– Как фамилия этого строителя? – спрашивает Нюхач.
– Бернсайд. Имя – Чарльз, прозвище – Чамми. Давным-давно у него была другая фамилия. Что-то вроде Бир Стайн.
– Бирстайн? Берстайн?
– Мне нечего ответить, – говорит Джек.
– И ты думаешь, он – Рыбак?
Джек кивает. Нюхач пристально смотрит на него, словно хочет прочитать мысли.
– И насколько ты уверен?
– На девяносто девять процентов. Он подложил поляроидные фотографии в комнату Поттера.
– Черт. – Нюхач слезает со стула и заходит за стойку. – Я хочу убедиться, что никто не забыл самое простое. – Он наклоняется, выпрямляется с телефонным справочником в руке. – Понимаете, о чем я? – Открывает справочник, пролистывает несколько страниц, проводит толстым пальцем по столбцу. – Бернсайда нет. Жаль.
– Хорошая идея, однако, – кивает Джек. – Этим утром я проделал то же самое.
Сонни останавливается у музыкального автомата, нацеливает палец на Джека.
– Как давно построили этот чертов дом?
– Почти тридцать лет назад. В семидесятых.
– Черт, так мы тогда были детьми, жили в Иллинойсе. Откуда нам что-то знать о нем?
– Вы много ездите по округе. Вот я и подумал, вдруг этот дом попадался вам на глаза. И потом, место это нехорошее. Людям свойственно говорить о таких домах. – Свойственно говорить о домах, в которых водятся привидения, мысленно поправляет он себя. Дома приобретают такую репутацию, если несколько лет пустуют или в них произошло что-то ужасное. В этом случае ужасен сам дом, и люди, которые в иной ситуации, конечно же, рассказывали бы о нем, едва помнят, что видели его. Судя по реакции Дейла, «Черный дом» растворился в собственной несуществующей тени. – Подумайте об этом. Постарайтесь вспомнить. За годы, проведенные во Френч-Лэндинге, вы слышали о доме, на который вроде бы наложено заклятие? Рабочие ненавидели это место. Они его боялись. Говорили, что вблизи него человек лишается тени. Заявляли, что призраки обжили дом, когда его только строили! В конце концов все они ушли, и Бернсайду пришлось достраивать дом самому!
– Дом должен стоять в укромном месте, – подает голос Док. – Совершенно очевидно, что не у всех на виду. Это тебе не Либертивилль. На Робин-Гуд-лейн его не найти.
– Точно, – кивает Джек. – Мне следовало упомянуть об этом раньше. Поттер говорил, что расположен дом в стороне от дороги, на вырубке. То есть в лесу. Док, вы правы. Рядом других домов нет.
– Эй, эй, эй. – Мышонок перебрасывает ноги через край бильярдного стола, садится. Глаза его крепко закрыты, мясистая ладонь прижата ко лбу. – Если бы я только мог вспомнить… – Из его груди исторгается вопль раздражения.
– Что? – Голос Нюхача в два раза громче обычного, и слово гремит, как камень, упавший на бетонный тротуар.
– Я знаю, что видел это гребаное место, – отвечает Мышонок. – Как только вы начали говорить о нем, у меня возникло ощущение, что мне это знакомо. Видел я этот дом, видел, но память никак не желала подсказать, где и когда. Когда я пытался подумать о нем, вы понимаете, заставить себя вспомнить, я видел какие-то слепящие огни. А стоило Джеку упомянуть, что этот дом стоит в лесу, я тут же увидел его. Как на картинке. В окружении этих слепящих огней.
– На «Черный дом» это не похоже, – замечает Джек.
– Еще как похоже. Огней там не было, я просто их видел. – Тон у Мышонка такой, словно его объяснение более чем логично.