– Нет, ты не понял, – Кэтрин окончательно пришла в себя. – Антидот. Если твоя…мать, – она, видимо, до сих пор не верила, что сидящая позади нее женщина может быть моей мамой, – скажет, что она подсыпала Арии, можно будет создать антидот. Если вдруг кого-то накроет, мы же не знаем, кому она подсыпала эту дрянь, то сможем спасти человека.
– Да никому я больше ничего не сыпала, – лениво протянула женщина. – Точнее, это вещество я больше никому не подсыпала. Но могу поделиться, если очень нужно, – злобный смех эхом раздался по тюремному блоку.
– Да я тебя сейчас, – я бросился к замку на камере матери, но был остановлен Кэтрин, которая резко дернула меня за рукав.
– Стой! Марвик, вслушайся в ее слова, – хорошо, что Кэтрин осталась, она помогала сохранять холодный разум и замечала то, что мой разгоряченный мозг пропускал из-за нервного истощения. – Она сказала, что не подсыпала то, чем была накачана Ария. Но другие…
Я еще раз прокрутил в голове слова матери, понимая, что Кэтрин права. Эта сучка накачивала других.
– Кому и что ты подсыпала? – эхо от моего крика донеслось, наверное, до командного пункта.
– Сначала скажи спасибо, – завела старую пластинку мать. – Нельзя вести разговор в таких тонах, уважай свою мать, пожалуйста.
Я сжал руками решетку камеры. Еще секунда и эти прутья просто треснут в моих руках. Дрянь. Сволочь.
– До сих пор не могу поверить, что она твоя мать… Вы выглядите практически ровесниками. Это просто невозможно, – Кэтрин подошла ко мне и положила руку на плечо, желая перетянуть на себя внимание, снизив так хоть немного мое нервное напряжение.
– Наука способна и не на такое, – спокойно ответила пленница. – Если захочешь, потом посекретничаем с тобой, – мама подмигнула Кэтрин. – Без него, – она кивнула в мою сторону. Сволочь, уже в который раз повторил я.
– Думаю, что тебе в ближайшее время говорить только с червями. О, – я сделал удивленное лицо. – Их же тоже уже нет? Точно, после взрыва. К которому ты, судя по всему тоже имеешь отношение. Но об этом потом. Сначала, – я открыл замок и подошел к женщине, которая сразу инстинктивно подобрала ноги, желая отползти от меня. – Сначала ты мне расскажешь, кому и что ты подсыпала. А главное – как.
– Сначала…, – мать не успела договорить свою очередную остроту, как зашлась в диком крике из-за воткнутого в ее руку ножа.
Глава 21
– Господи, Джейдан, – Кэтрин бросилась в нашу сторону, но была остановлена моим уничтожающим все живое взглядом. Сейчас ей точно не следует вмешиваться в происходящее. Здесь нет матери и сына. Здесь только враги, которые желают, судя по всему, смерти друг другу. Все живое, напоминающее любовь и сострадание, умерло вместе с Арией.
Я сходил с ума. Я действительно сходил с ума от всего происходящего. Даже в страшном сне невозможно было представить, что когда-нибудь мы будем сидеть в Богом забытом убежище, а я стану палачом собственной матери. Мое естество разрывалось не от необходимости выбить информацию, пусть и таким страшным путем.
Сознание рвалось от того, что такие вещи не вызывали у меня отвращения. Я не чувствовал к этой женщине ничего. Абсолютно. Лишь ненависть и желание смотреть на то, как она мучается, держали ее еще на этом свете. Мерзость. Я ничем не лучше нее, если не хуже.
– Отпусти меня, – маска спокойствия спала с лица матери. Кровь тонкой струйкой лилась с пораненной руки, оставляя грязные разводы на полу. Ее глаза наполнились липким страхом, говорящим о том, что она точно не ожидала подобного от меня. Сына. Мама считала, что это моя слабость и ее преимущество. Но – нет.
– Джейдан…, – Кэтрин сделала еще один шанс в мою сторону, опасаясь больше за меня, чем за ту, что сидела на полу. – Ты сам потом себя не простишь.
Глупышка. Она думает, что эта женщина вызовет у меня чувство самобичевания и вины, которая будет преследовать до конца жизни. Неееет. Я ловил истинное удовольствие от того, что передо мной, наконец-то, сидела пойманная крыса. Вот так, наверное, выглядит ад. Ликование от достигнутой цели и отвращение от того, что подобные ситуации вообще возможны.
– Все хорошо, Кэт. Если для тебя это слишком, лучше уйди. Дальше, не думаю, что будет проще, – я не спешил вытаскивать нож из руки матери. За несколько секунд лицо женщины стало белым, как накрахмаленные простыни, на которых приходилось валяться в военном госпитале.
– Я останусь. Пока, – тихо прошептала девушка.
– Может, вы обсудите это потом, – мама тяжело дышала и, то и дело, поглядывала на рану.
– Что и кому ты подсыпала? – я вернулся к допросу. У нас слишком мало времени, чтобы тратить его на пустую болтовню. В этом мать права.
– Смешной ты, думаешь, все так просто, – женщина попыталась улыбнуться. Я был в бешенстве, поэтому без единого сожаления слегка повернул нож в руке мамы, от чего та завыла, как раненый волк. – Сволочь, – здоровой рукой она потянулась к той, что истекала кровью на холодном полу.
– Пока я еще даже не подошел к границе поступков, когда меня можно было бы назвать сволочью, – спокойно ответил я. – Мне повторить вопрос? Но учти, если мне придется повторять вопрос еще раз, не получив ответа, я обязательно посмотрю, как выглядит твоя рука без одного из пальцев.
Мама смотрела в мои глаза, понимая, что я не шучу. На секунду мне показалось, что в ее взгляде промелькнуло сожаление, но оно быстро затухло за злостью.
– Что-то твой папа не особо справился с твоим воспитанием, – грудь женщины нервно вздымалась, на лбу выступили капельки холодного пота. – Только вам троим. Точнее, четверым, но девчонка уже мертва.
– Что ты сыпала? – я сделал легкое движение ножом, заставляя мать страдать от дикого приступа боли. Кэтрин, наблюдавшая за пытками, вцепилась в металлические прутья, от чего ее пальцы стали настолько белыми, что, казалось, отнимутся из-за недостатка крови.
– Вам – ничего такого, за что можно было бы так со мной поступать, – женщина кивнула в сторону своей руки. – Обычный стимулятор, позволяющий, между прочим, держать себя в руках. Тебе, видимо, не мешало бы увеличить дозировку. Что-то ты совсем нервный стал, – мама попыталась улыбнуться.
– Дальше, – пропустил мимо ушей попытку сыграть на моих нервах. – Продолжай, – я пошевелил нож, получив новую порцию шипения со стороны мамы.
– Этот психотроп помогает тебе не сойти с ума, – мама делала паузы в своем рассказе. – И твоим друзьям. Не хотелось, чтобы ты тут один справлялся со всем.
– Сама доброта, – послышалось из-за спины. Даже Кэтрин вся эта информация казалось чем-то крайне сумасшедшим.
– Конечно, – мама наигранно улыбнулась девушке.
– Как ты умудрялась оставаться незамеченной и втюхивать нам эту дрянь? – я с ужасом ожидал ответа, надеясь, что здесь мама действовала одна. Серж заверил меня, что сообщника у нее нет, но теперь уже ни в чем нельзя быть уверенным.
– Ария, – как издевательство прозвучал ее ответ. Сволочь. Она еще смеет шутить таким образом, я сильнее прокрутил нож, чтобы боль пронзила каждую клеточку тела матери.
– Врешь, – мое шипение потерялось в криках женщины, которая несколько десятков лет назад варила мне овсянку на завтрак.
– Нееет, – мама не могла больше сдерживать слезы. Боль разъедала ее изнутри, вытравливая наружу панику и ужас. – Я говорю правду. Убедить ее помочь мне стало лучшей идеей, поверь, – женщина закашлялась.
– Ария никогда бы не пошла на подобное, – она врала. Не может быть. Ария – это чистейшей души человек, который жил только мыслями о своем сыне и муже. Она тщательно скрывала свою профессию, не позволяя переживать за себя. В то время как сама отдавала заботе о них всю душу и сердце.
– Она не со зла, – капелька пота стекла матери прямо в рот, но та этого даже не заметила. Слишком острой была боль, которую игнорировать не смог бы даже самый здоровый мужик.
– Что это значит? – черт, как я мог не заметить происходящего. Урод. Я покрывал себя бесконечными проклятиями и ругательствами, понимая, что изменить все равно ничего уже не смогу. Проморгал. Все находилось у меня под носом, но я не удосужился разобраться.
– Она еще с первого дня переживала из-за гибели сына, – мама подняла на меня глаза, во второй раз в них пробежало чувство похожее на нежность и сожаление. – Втереться к ней в доверие оказалось настолько просто, что я даже сама не ожидала этого.
– Как ты подсадила ее на таблетки… как они называются правильно? – я повернулся к Кэтрин, чтобы она помогла мне с этим моментом.
– Я понимаю, о чем ты, – опередила Кэтрин мама. – Чтобы Ария не боялась меня, мне пришлось притворяться врачом. Первое время это сделать можно было даже тому, кто вообще не имеет никакого отношения к медицине.
– У тебя были ключи доступа к медикаментам? – ответ на этот вопрос я знал и без нее. Но мне нужно все было услышать именно от мамы.
– К лекарствам были. Многие ключи у меня были с самого начала. Но, как оказалось, открыть главный вход можно только твоим ключом, а он у тебя, – мама горько усмехнулась. – Здесь меня, конечно, немного обыграли.
– И зачем ты подсадила ее на эти лекарства? – хотелось всадить нож уже в другую руку, боль из-за смерти Арии не утихала даже на секунду.
– Неправильные вопросы ты задаешь, Джейдан. Моя мотивация в отношении Арии – исключительно необходимость того, чтобы она мне доверилась и при необходимости могла давать нужную мне информацию. Таблетки… Да просто твой дед страдал от этой болячки, я притворилась врачом. Сделала вид, что твоя подружка заболела. В общем… ничего особенного.
– А каким образом ты заставила подсыпать психотроп нам?
– Успокоительное. Правильно так сказать, верно, доктор? – мама снова повернулась в сторону Кэтрин. – Это же обычная таблетка, которую вы приписываете больным в депрессиях, да?
Кэтрин молчала. Но мама была права. Об этом мы уже говорили в кабинете, когда Кэт анализировала результаты проведенных тестов.
– Да, но при условии соблюдения дозировки, – тихо отозвалась Кэтрин из-за затянувшегося молчания. – А вы не могли рассчитать ее нормально. Поэтому могли развиться серьезные отклонения, вплоть до того, что с собой сотворила Ария.