Когда ещё выходили из подъезда, Рина отметила, что нога уже не болит и даже коленка не чувствуется. Машина Глеба была за углом. Доехали за пять минут. Пока ехали, Рина смотрела на своего водителя. Его напряжённое лицо, измученное, почти несчастное, притягивало её. Она чувствовала, что виновата в чём-то. Только, как обычно, не знала в чём. Опять это нелепое чувство вины! Как будто все вокруг ждут чего-то от тебя или знают что-то такое, что и ты должна знать. Но ты не знаешь!
Когда вышли из машины, Глеб вдруг сказал, называя её на ты, как будто за эти пять минут поездки между ними что-то произошло или он принял какое-то важное решение, касающееся её, Рины:
— Ты не пугайся, Рина! Я тебе потом объясню. Ты никого не вини. Я не виноват. И Орлов не виноват. Это такие обстоятельства. Я расскажу. Ты поймёшь.
Но Рина не поняла. И закричала бы в голос, когда, войдя в незапертую дверь, увидела распростёртую на полу Катеньку, если бы Глеб не зажал ей рот рукой. Сам он втянул носом воздух, улавливая запах недавно разлившейся здесь, а потом магически стёртой крови. Но Рина удивила его снова.
— Её убили! Господи, я только сегодня слышала странное слово — фисиастирион — невинная жертва. И вот, пожалуйста…
— Фисиастирион — бескровная жертва, — поправил Глеб. — А тут… — Он осёкся. Ведь сейчас вокруг Катеньки не было никакой крови.
Но Рина ощутила сама.
— Здесь была кровь, — прошептала она, неуверенно оглядываясь. — Куда же она делась? Её кто-то убрал, а пол вымыл?
— Никто не убирал. Это магия. Не было крови. Она просто на несколько минут проявилась здесь с астрального уровня. А потом снова ушла туда. А здесь нет крови.
— Но если её убили, — гнула своё Рина, — а крови нет, как полиция найдёт убийцу?
Глеб потёр переносицу — вот и объясняй глупым девчонкам.
— Это магическое убийство, — медленно проговорил он таким тоном, которым общаются с маленькими детьми, чтобы они наконец поняли прописную истину. — На реальном уровне она умерла от разрыва сосуда в лёгких. Именно так запишут завтра в протоколе. По моему видению будущего, полиция появится только завтра. Поэтому веди себя тихо. Не надо, чтобы слышали соседи!
Рина пришла в себя, дёрнулась из его рук:
— Как это — по моему видению? «По щучьему веленью, по моему хотенью»? Ты колдун, ведьмак?
— Глупости какие! — Глеб выволок девушку из комнаты и протащил на кухню. — Я — эмпат. Я почувствовал, что Катенька умерла.
Эмпат… Рина вспомнила, как давно, в её детстве, бабушка сказала тому — чёрному: «Ты же эмпат!» Неужели и вправду — он?! Девушка испытующе поглядела на спутника:
— А меня ты чувствуешь?
— Да, ты напугана.
Ну, это не ответ для эмпата. Это поймёт и самый толстокожий человек. Да если уж на то пошло, таким эмпатом Рина и сама может стать. Нет, это не ОН!
— Зачем ты меня сюда привёз? — спросила она. — Ты хочешь найти рукопись? И как мне думается, не только её. И даже не столько!
Глеб тревожно вскинул на неё глаза:
— Ты угадала? Или знаешь?
— Ничего я не знаю! — отрезала Рина.
И он понял, что она опять не лжёт. Говорит искренне. Она ничего не знает. Но как так может быть?! Неужели её ни во что не посвятили, ничего не сказали? И вот она оказалась в квартире с трупом. Но держится. Не бьётся и истерике, не закатывает скандала.
Глеб посмотрел на дверь, за которой лежало то, что несколько часов назад было Катенькой. Никакой рукописи с заклятием в квартире нет. Не чувствуется! Больше того, здесь не чувствуется и никакого дыхания Дракона. Нет, он не ошибается. Здесь нет ни колдовского, ни Драконьего следа. Они пришли зря. Зверь опять обвёл его вокруг пальца.
— Пойдём! — Глеб потащил Рину к выходу. Дверь Катенькиной квартиры просто притворил — как было.
Мысли Глеба приходили во всё большую сумятицу. Неужели он ошибся? И Катенька была просто отвлекающим манёвром, а выслеживал Дракон Рину? Но зачем её выслеживать? Она и так несёт на себе отчётливый След. Разве Дракон не мог его заметить? Глеб задрожал. Кажется, он начинал понимать, в чём дело. Эта Рина оказалась такой наивной дурёхой, что не чувствовала своей Силы. Да от неё просто несло во все стороны одной эмоцией — тревоги и страха. А Драконьи друзья явно не такие. Они все уверенны, дерзки и наглы. Считают себя пупами земли, венцами творения. Всегда готовы на авантюры и приключения. А эта девочка забивается в свой дом, как в раковинку. Вот Дракон и не смог почуять её. Дурак! Зато Глеб понял сразу. А вот сама Рина ничего не понимала.
— Мы уезжаем? Но ведь надо вызвать скорую и полицию!
— Завтра соседи вызовут. Я же вижу, что будет.
— Но мы не нашли рукопись! Что я скажу Орлову?
— Я сам ему всё расскажу. И всё улажу.
— Да кто ты такой?! — зашипела Рина.
Говорить в полный голос она опасалась. То ли потому, что за дверью лежала покойница. То ли потому, что боялась — соседей, полиции и ещё бог знает кого.
Он схватил её за плечи и тряхнул:
— Пойдём! Я всё расскажу тебе в машине!
И он рассказал. Начал с главного. Рассказал про Дракона, который кругом сеет трупы. Про то, что он, Глеб, выбран, чтобы остановить зверя. Спасти город. Спасти человечество и дать ему новое Время.
— Но при чём здесь мы с Катенькой? Мы и слыхом не слыхивали ни о каком Драконе!
— То есть как?! — Глеб, всё ещё не веря, поглядел на Рину.
Та выдержала взгляд:
— Не веришь, прочти мои мысли и чувства. Ты же эмпат!
Глаза Рины окрасились солнечно-янтарным светом, и Глеб понял — она не лжёт. Она впервые в жизни слышит о Драконе. И слышит именно сейчас, именно от Глеба. Она ему доверяет. Она будет с ним. Будет! Пусть не сейчас, пусть позже. Но будет!
И тогда он принял решение. Он не стал рассказывать ей о том, отчего погибла Катенька. И тем более о том, что Орлов хотел убить не ту дурёху, а её, Рину. С Леонидом он поговорит сам. Расскажет, что Рина вообще ни при чём. Что действия с заклинанием были ошибочными. Но он, Глеб, понимает, что в пылу борьбы всё бывает. Он не винит Орлова. Зато теперь сможет сказать, что Рина тоже станет членом именно их Братства. Со временем. С Новым Временем.
— Я тебе верю, — проговорил Глеб. — А ты мне?
Девушка кивнула.
— Тогда, я тебя прошу, будь осторожна. Если Дракон виноват в смерти Катеньки, он может угрожать и тебе. И думаю, даже уверен, он знает, где ты живёшь. Лучше всего, если ты уедешь из этой квартиры. Ненадолго. На время. Тебе есть куда перебраться?
Рина опять кивнула:
— Я могу пожить у мамы. Она сейчас уехала. Квартира свободна. Ключи у меня есть.
— Отлично! Скажи адрес, я тебя отвезу.
— Не сейчас же! Мне надо собраться. Давай так, я тебе завтра позвоню. Ведь у меня будут с собой вещи. А ты на машине. Оставь номер мобильника, пожалуйста. Я же не эмпат, не телепат. Я не могу связываться с тобой мысленно.
— Ничего. Я тебя потом научу. Уверен, ты тоже сумеешь. А пока дай мне какую-нибудь свою вещь.
— Какую? — Рина развела руками. — С собой у меня ничего нет. Хочешь шарф?
Ринка сдернула его с шеи и грустно улыбнулась:
— Я чувствую себя, словно попала в сказку. Какие-то тайные Братства. Хранители Времени. Драконы. Эмпаты. Должно быть интересно. Ведь это мир фэнтези. Или игры. Должен завораживать. Но мне страшно…
— Я провожу тебя до квартиры!
Они поднялись молча.
— Будь осторожна! — сказал он. — Никому не открывай!
— А ты выспись! — прошептала она. — Вон какие круги под глазами. Это от недосыпа.
По лестнице он летел как на крыльях. Она обратила внимание на его реальное состояние. На его недосып, измотанность. Значит, он ей точно уже не безразличен! Он обмотал её шарф вокруг шеи и улыбнулся. Подлетел к машине, доставая на ходу электронный брелок, но щёлкнуть не успел. Что-то просвистело в воздухе и с шипением ударилось прямо в его шею с левой стороны. Глеб широко раскрыл глаза и рухнул прямо под колёса своей машины.
VIВечерний город: смех Дракона
Хронисты Колумбийского университета имеют собственную теорию времени. В данной теории они считают, что время реагирует на материальную среду. Встречаясь с ней, оно может замедлять свой бег или, напротив, убыстрять его, но при встрече с каждым материальным носителем оно, словно спотыкаясь, обретает свою иную значимость. Материальным носителем может выступать и субъект (человек), и объект (событие). Все они вносят свои изменения в канву Времени. И само временное поле, получив определённый импульс от столкновения с объектом или субъектом, начинает меняться. Каждый раз — по-своему.
Однако все эти изменения, безусловно, входят в общую картину времени и растекаются на тот узор, который возможен ИЗНАЧАЛЬНО для существования такой общей картины. Узор всегда остаётся неизменным. И для поддержания своей неизменности предпринимает собственные меры, меняясь, чтобы сохранить устойчивость. Не отсюда ли вдруг возникает чья-то безвременная смерть или, напротив, незапланированное рождение? Не потому ли срывается иногда твёрдо намеченное, но осуществляется нечто фантастическое? Таким способом Время самовосстанавливается — воссоздаёт общую уравновешенность Временного поля и ритма.
Люди считают, что время движется в одном направлении — только вперёд. Однако на самом деле оно имеет огромную неисчислимую сущность разновекторности, ведь каждое явление или человек вносят свою лепту.
Рина влетела в квартиру. Заперлась на все замки. Её трясло. И как этот Глеб может вести себя столь спокойно?! Да и как она сама смогла увидеть Катеньку и не свалиться?! Наверное, она бесчувственная. Сейчас ей положено рыдать в голос, ведь коллега погибла. Глеб сказал — её убил Дракон. А Рине не столько жаль Катеньку, сколько страшно. Жутко! Как ни крути, получается, Дракон и её может убить. Уже, наверное, нацелился.
Но почему? За что?! Рина не знала. Даже предположить не могла.