Доминик почувствовал под собой песок. Вода, соприкоснувшись с ним, мгновенно впиталась. Ведь, как и огонь, это была мистическая вода. А к ним уже бежали люди. В свете Большой Белой Луны их было отчётливо видно. Сначала гортанный язык не воспринимался Ринкой. Но уже через минуту она уловила нечто странное — словно кто-то переводил ей местное наречие, на котором кричали люди.
— Это немыслимо!
— Их спасли боги!
— Глядите, в руке мальчишки светится священный «глаз Уаджет»!
Ринка ахнула — её приняли за мальчика. Конечно же, ведь она была в брюках.
— Мужчина тоже бог! Глядите, у него светится сердце!
Действительно, на левой стороне груди Доминика светился Ал-Наг.
— Только боги могли бы выжить в пламени, а потом в потоке воды!
— Но откуда взялась вода?
— Это боги вызвали её, чтобы справиться с пламенем!
И тут раздался голос, перекрывший всех:
— Они демоны! Поглядите, как одеты! Убейте их!
Рина подняла голову и ахнула. Доминик почернел лицом.
На каменной площадке стоял… Сим Симыч.
— Убейте их! Это они вызвали пожар! — кричал он. — А потом, чтобы самим не погибнуть, наслали потоп.
— Погоди, фенет! — выкрикнул кто-то. — А вдруг они — действительно боги?! Вдруг их одежда как раз и указывает на божественное происхождение?! И тогда кара обрушится на наши головы!
— Кара и так падёт на нас! — Сим воздел руки к небу. — Вы ещё не знаете, но в пожаре погиб великий бог Тот!
Толпа ошарашенно примолкла.
— Стойте! — закричал кто-то. — Боги не погибают!
— Ты забыл. Тот не природный бог. Он был принят в Братство Богов за свою учёность.
— Но никто не видел Тота мёртвым. Чем ты докажешь его смерть, фенет?
Сим вынул из кармана… Ал-Наг и аграф. Поднял над головой, чтобы все увидели:
— Умирая, бог Тот успел передать мне священные сокровища Времени!
Толпа замолчала, не смея поверить. И вдруг, словно очнувшись, глухо загудела — ахая, рыдая, воздевая руки к небесам. Поверила!
— Умер великий бог Тот!
— Умер мудрейший из мудрых!
— Давший людям календарь!
— Давший людям иероглифы!
— Умер бог Времени!
Но всех снова перекрыл раскатистый баритон Сима:
— Теперь я его наследник! Бог воскрес в моём теле! Я — Гермес, новый Тот! А этих растерзайте! Чтобы укротить гнев богов, ЭТИХ надо принести в жертву.
Толпа послушно повернулась в сторону Рины и Доминика.
— Он врёт! — закричала Ринка. — Не слушайте!
Но её никто не понял. Она кричала по-русски.
Доминик набрал побольше воздуха и гаркнул:
— Стоять!
Он кричал по-древнеегипетски так, словно всю жизнь провёл у пирамид. И выглядел так, как действительно мог бы выглядеть только истинный бог.
Толпа замешкалась.
— Глядите, кто из нас прав! И кто истинный бог! — гаркнул Доминик. Его рука вошла в собственное сердце и достала Ал-Наг. — Вот истинное сокровище Времени! И оно у меня, а не у этого самозванца!
Толпа, остолбенев, смотрела, как перстень возник прямо из груди Доминика. Как он заискрился, засветился алым пламенем.
— Глядите на могущественный из могущественных перстней, египтяне! — возглашал Доминик. — Глядите на то, что всегда было скрыто от вас, а теперь смотрит на вас. Это волшебное кольцо видит вас насквозь. Ваши мысли. Ваши чувства. Ваши желания. Оно воздаст каждому, кто будет послушен ему. Каждому — по помыслам его! Тому, кто верит в него, уготована вечная жизнь в загробном царстве моего отца, бога Анубиса. Тот, кто поверит в этого самозванца, — Доминик ткнул пальцем в направлении Сима, — не узнает загробной жизни. Его душа, его личная Ка, исчезнет в пасти священного крокодила Себека, пожирающего души, которые не оправдали надежды богов.
Толпа заволновалась. Потом почти завыла. Многие уже рухнули на колени. Столь страстно говорил Доминик. И столь он был убедителен в роли бога — высок, строен, невероятно красив в свете огромной Белой Луны. Его чёрные волосы (весьма кстати оказавшиеся чёрными, как у древних египтян!) развевались на ветру. Мокрая одежда прилипла к телу, обрисовывая мускулистый торс и сильные ноги. Да он казался воплощением живого бога! Не то что невзрачный и невысокий Сим.
— Зато я провижу будущее! — вдруг выкрикнул тот. — Через десяток лет меня станут звать Гермесом Трисмегистом, Трижды Мудрейшим. Моя история уже написана во Времени. И её нельзя поменять. А ты, Дракон, умрёшь!
Из неказистых и щуплых пальцев будущего Гермеса Трисмегиста полетели огненные молнии — сразу десять дротиков смерти впились в шею Дракона. Доминик захрипел и рухнул на землю.
Ринка кинулась к нему. И еле увернулась от дротиков, которые, оторвавшись от Доминика, повернули обратно и впились в шею Гермеса. И тот тоже рухнул как подкошенный.
И тогда Ринка выскочила вперёд.
— Не вмешивайтесь! — заорала она в толпу. — Это битва богов! Не подходить! Все вон! Иначе все ваши Ка отдам Себеку!
Толпа завизжала, как единый организм, и понеслась врассыпную. А Ринка так и не поняла, кричала ли она на древнеегипетском, или просто в её словах было столько злобы и страсти, что её поняли без слов.
Ринка упала рядом с Домиником. Неужели мертв?! Рука ещё тёплая. «Если он умрёт, я не стану жить! — закричала она мысленно своему аграфу. — И тебе тогда тоже придется погибнуть!» Аграф ответил мгновенно: «Ищи Ал-Наг! Вложи его на место!»
Ринка ощупала Доминика. С ужасом увидела, как её пальцы вошли в пустоту на том месте, где Дракон хранил перстень. Где же этот Ал-Наг?! Ринка провела рукой над Домиником. В её руке дрожал аграф. «Ищи!» — приказала она. Аграф завибрировал и потащил руку Рины к руке Доминика. Оказывается, даже умирая, он последним усилием сжал своё заветное кольцо.
— Доминик, отдай! — прошептала девушка. — Это я, Риина! Мне ты можешь отдать!
Но Дракон держал насмерть. И тогда Рина ткнула остриём застёжки аграфа прямо ему в руку. Пальцы разжались. И Рина выхватила Ал-Наг. Бедный Уроборус уже почти весь развился и еле-еле удерживался вокруг своего цветка. Рине помнились слова Доминика, что кольца Времени надо укрепить. Но она не знала как. Боялась сделать что-то не то. Она просто соединила оба сокровища и обмотала перстень цепочкой аграфа. Как ни странно, это помогло. Уроборус мгновенно подтянулся. Его бесформенное до того тельце обрело тугие очертания. И он покрепче обмотался вокруг цветка. Рина закрыла глаза и, шепча про себя молитву, вложила оба предмета — и кольцо и заколку — в грудь Доминика. Быстро отдернула пальцы, боясь причинить ему боль, но потом снова положила их на грудь. Пустоты там уже не было. Обычная человеческая грудь. Никаких следов мистического волшебства. Господи, помоги Дракону!
Доминик застонал, открыл глаза и… ухмыльнулся.
— О Мадонна! — прошептал он. — За последние три дня меня столько раз убивали, что я, кажется, привык! — Потом почему-то зевнул и проговорил: — Отойди, женщина, мне надо набрать Силу. — Он раскинул руки и, как раньше, зашептал что-то. На пальцах его возникли зелёные переливающиеся огоньки. И он начал перебирать пальцами, словно сматывая «магическую пряжу» в единую толстую Нить, ворча: — Невероятно, но кто-то из Хранителей рядом. Значит, обойдётся и на этот раз. Не помру…
И тогда Рина заплакала. По-детски, вытирая слёзы ладошкой. Всхлипывая и зовя его, Доминика, так, как звала в детстве, не зная имени:
— Чёрный… мой чёрный…
Он усмехнулся:
— Опять разбила коленку?
— Я судьбу с тобой разбила! — горестно всхлипнула Ринка.
— Ничего! — прошептал Дракон и чмокнул её в ещё не высохшую макушку. — Сейчас полечим! Кстати, а почему у нас макушка мокрая? Твоя внутренняя Сила уже давно должна была бы тебя высушить. Ведь всё-таки это была не обычная вода, а магическая. Такое ощущение, что твоя Сила скована.
Она вздохнула, вытирая последние слёзы, потёрлась, как котенок, о руку Доминика и поднялась:
— Я в норме. А вот если ты в порядке, нам надо уходить. Они же могут вернуться и растерзать нас!
— А этот предатель? — Дракон пнул ногой лежащего Сим Симыча. — Оставим его на растерзание?
— Он — не предатель! — уточнила Рина.
— Как это? Он предал Братство Хранителей и меня.
— Нет. Всё не так, как кажется. Он никого не предавал, потому что вступил в Братство специально. Знаешь, кто это?
— Сим Симыч!
— Нет! Это — Гера. Тот самый, что держал нас с мамой в подвале. Тот, что написал заклинание, которое его подельник Лёнчик Орлов должен был передать мне, а случайно передал Катеньке. Тот, кто напал на Глеба около моего дома. Это маг Гера, охотившийся за аграфом и не охотившийся за Ал-Нагом.
— Не понял: почему? Нужна же связка!
— Аграфа у него не было. А перстень был. Ты же жил в его доме. Вот он и не искал перстень. Он был уверен, что всегда его добудет. Он хотел личной власти над Временем. Это же неограниченное могущество. Да он даже хотел ещё большего — стать самим богом Тотом. Кто бы тогда ему помешал? История всей планеты пошла бы по тому пути, какой выбрал бы он.
— Теперь я понимаю, почему он всегда обвинял во всём Разрушителей. Он же начисто отвергал, что борьбу за время затеял кто-то в личных целях. Убеждал меня изо всех сил искать Братство Разрушителей, а не конкретного человека.
— Понятно, он же не хотел, чтобы ты нашёл его.
— Выходит, он изменил имя?
— Ничего он не менял! Цепочка простая. Здесь он сказал, что он — Гермес Трисмегист, великий маг. Гермес — это Гера. А ещё как? Неужели не понял? Помнишь парочку, с которой мы познакомились в прошлом? Один — Орлинский, то есть в нашем времени это Орлов. А второй — Герасим Герасимович. У него все в роду историки и Герасимы. А что за имя Сим Симыч? Это же сокращённое от Герасим Герасимович. Как ты не догадался?!
Дракон виновато отвёл глаза:
— Откуда же мне знать? Я думал, Сим Симыч — это обычное имя-отчество. Чтобы это распознать, надо всё-таки досконально знать язык.
— Придётся подучить! — сказала Ринка.
И Дракон согласно кивнул — придётся.