— Кто ты и почему зовешь меня хранительницей?
— Потому что ты и есть хранительница. Но не я тот, кто должен тебе все объяснить. Мы поговорим, позже, твоя мама волнуется.
И мне пришлось подчиниться. Не потому, что хотела. А потому, что голос был прав, мама волновалась. Она звала меня, а я не слышала ее и безучастно смотрела перед собой. Моргнула, показывая, что просто задумалась и тут же крепко обняла маму.
— Как же ты меня напугала, — прошептала мамочка, — Риша, солнышко мое...
— Прости, — выдохнула ей в плечо и зажмурилась.
Но мама была бы не мамой, если бы быстро не взяла себя в руки. Да, она чуть всхлипнула, сильнее прижалась ко мне, но тут же отпустила. Осторожно погладила по голове, утерла невольные слезы на глазах и посмотрела серьёзно. Так, как умела только она.
— Прости меня, детка. Я о многом должна тебе рассказать.
— Подожди, — остановила ее и резко села. Тело отозвалось гулкой болью, но быстрой, словно просто затекло, а не меня избивали, как боксёрскую грушу. — Не могу понять…
Я разглядывала маму и не верила своим глазам. Нет, она не вылечилась за эти два дня, но стала выглядеть иначе.
Мертвенная бледность куда-то ушла, щеки порозовели, однако напрягло меня совсем не это. Щеки! Откуда у мамы такие щеки! Изменился ее вес! Мама всегда была как щепка. Болезнь никого не красит. Изнуряющая, долгая, неизлечимая.
Когда кровь дурная, ничего не поделаешь…
Лишь отсрочить… нам удавалось только отсрочить и как-то, смирившись с диагнозом, жить... Но сейчас… Каким образом за два дня, мама если не вернула почти нормальный вес для женщины ростом в сто шестьдесят семь сантиметров, то явно приближалась к нормальной отметке? Раньше она весила едва тридцать пять килограмм!
— Риша, я почти здорова. — Видя мои метания отозвалась она. — И пусть мне не вернули моего иллами тьмы, но магия свободно струится по телу.
— Иллами? — выцепила незнакомое слово.
— Феникс, твой феникс — иллами тьмы, — мама смотрела на меня напряженно. — Вы уже успели познакомиться?
— Представиться друг другу, почти.
— Хорошо, значит твой иллами мудрый и позволил мне самой тебе обо всем рассказать. — И замолчала, явно подбирая слова.
Я не торопила ее. Глупо торопить. И так ясно, что я не просто Марина Иваненко, а какое-то иное существо, судя по всему, вообще не с Земли. Как и моя мама, точно не Раиса, а…как там мужчина говорил, Равьела? Наверняка ей очень тяжело дается истина. Но я подожду, мне явно некуда торопится.
— Что ж, начнем с главного. Я — старшая дочь рода Вольного Ветра, семнадцатого по старшинству нашего мира, который зовется Тантерайт. Всего великих родов тридцать. Мое истинное имя — леди Равьела Амарель тер Винд тан Аргхарай.
Усраться просто! Я уставилась на маму, как удав на кролика. Как она вообще это все выговорила?
— Вижу, ты впечатлена, — усмехнулась мама. — А теперь по порядку. Приставка «тер» в моем имени указывает род, от которого я веду свое начало, приставка «тан» указывает на семейный статус, если он есть, то называется фамилия мужа.
— А второе имя? Оно указывает на предка?
— Верно. Таковы правила именования. Амарель была моей прабабкой, очень талантливой хранительницей.
— Значит, ты замужем. — Я вздохнула. Нет, я в курсе, что дети не из капусты берутся.
Но мама никогда не обсуждала со мной моего отца. Эта тема не то, что была запретной в нашем доме, однако ей становилось физически плохо, когда она заговаривала о нем. А потому я никогда о нем ее не расспрашивала.
— И да, и нет, Риша.
— Как это?
— Все очень сложно, — мама потерла переносицу.
— Пятьдесят три года назад я вышла замуж за твоего отца. Это был договорной брак. Так принято между высокими родами.
Глава 2-2
Сказать, что я опешила, значит не сказать ничего. Пятьдесят три года назад? По паспорту моей маме всего тридцать восемь лет! Я всегда считала, что она родила меня на третьем курсе вуза, а отец, позабавившись с доброй и красивой девчонкой, просто бросил и ее, и приплод любви. Меня то есть. А так как я родилась болезненной девочкой, то маме со мной поначалу пришлось очень тяжело, я даже в школу пошла не как все дети в шесть-семь лет, а в восемь.
Мамин взгляд был понимающим и вместе с тем извиняющимся.
— Мне сто восемь лет, детка.
Почему-то мамин возраст принять оказалось тяжелее, чем какого-то иллами, туман, который наверняка разновидность магии, да и вообще мое превращение в красивую черную птичку. Почему красивую? Да потому что я в этом уверена.
— Спасибо, хранительница, — раздался мягкий обволакивающий голос в голосе.
Я не смутилась, но отвечать фениксу не стала.
— Пятьдесят три года назад ты вышла замуж, значит прожила в браке чуть больше тридцати лет…а двадцать лет назад что-то заставило тебя сбежать и скрыть, что у тебя есть я?
— Примерно так. — Мама набрала побольше воздуха и явно с трудом произнесла. — Долг любой жены — подарить наследника. Но только в великих родах первенцем обязан быть мальчик.
— А если рождается девочка?
— Ее убивают.
— Что?
— Ты не ослышалась. Дочь может родиться позже, но не быть первой. В этом случае глава рода обрывает ее существование, — по лицу мамы катились слезы. — Мы любили друг друга, Риша. Я и твой отец любили друг друга. Может немного странной любовью, но в договорных браках и того нет. А нам повезло, да повезло.
Я потрясенно замерла. Ничего себе откровения!
— Первый раз я родила спустя семь лет брака, — я заметила дрожь в руках мамочки и потянулась к ней. Но она мягко оттолкнула мою руку. — Сына. Мертворожденный.
Мама вздрогнула, на миг прикрыла глаза и продолжила.
— Затем было еще четыре беременности. И в пятый, последний по традициям раз, это тоже был мальчик. Он прожил несколько минут, ни повитуха, ни целители, ни сила рода не смогли вернуть его к жизни. За тот час, что пытались помочь моему сыну, я думала умру. Это тяжело, Риша…
Я потянулась к маме, но та легонько отстранилась.
— После, твой отец принял решение в отношении меня и моей дальнейшей судьбы.
— О чем ты?
— Жена главы рода должна родить наследника. Ей дается на это пять попыток. После — ее или возвращают роду с позором, или убивают.
— Варварство! — вообще на этот счет у меня имелись другие слова. Но мама не любила, когда я бранилась при ней.
А потому мне оставалось только закусывать губу и сжимать кулаки в негодовании.
— Ты стала моим шестым ребенком, Риша. Шестым и последним.
— А те, кто был до меня, после первой дочери, их что же, убили?
— Нет, Риша. Они родились мертвыми, твои сестры обе были мертвы. И я не уверена, что смогла бы принять твоего отца после убийства нашего ребенка несмотря на то, что это мой долг.
— Не называй его моим отцом. — Выдохнула я. — Он лишь донор.
— Это не так, Риша. Он, можно сказать, спас нас, хотя думал, что спасает только меня.
— Скорее обрекает на мучительную смерть, — раздался шелестящий голос в голове.
— Как это? — спросила тут же.
— Она была хранительницей. А значит, другой мир должен был ее убивать. Медленно и мучительно. Так как она не получала необходимую силу.
Я закашлялась. Мама всегда болела… И очень сильно.
Я внимательно посмотрела на притихшую мамочку, по щекам которой бежали слезы.
— Ты ведь знаешь, что он просто отсрочил неизбежное, да, мама? Мой феникс сказал, что ты была хранительницей, а значит другой мир тебя медленно убивал, а ты всегда болела… И выходит, покидала этот мир беременной?
— Мы не знали, что даже после отказа от иллами я не стану простым человеком. Мы думали, что магия навсегда покинет меня и там, на Земле, у меня будет второй шанс. Твой отец пожалел меня и пошел наперекор традициям и законам. Он сохранил мне жизнь, а я, пусть и не предполагала, что наша с ним ночь принесет свои плоды, сохранила ее тебе. Он снабдил меня сферами магии.
Мама виновато улыбнулась.
— Сферами?
— Я потратила их на тебя, ты родилась слабенькой, врачи давали мизерный шанс, что ты выживешь… Я была в отчаянии. В новом для себя мире, я лишь пару раз сюда путешествовала до того… А потом, когда ты впитала энергию, пошла на поправку. Твои каналы схлопнулись, и я была уверена, что ты — обычный человек и никогда не сможешь пользоваться магией. Но… Мне было все равно, главное, что ты жива! А мне хватало и тех крох, которые есть на Земле…
— Погоди, но он, — я так и не смогла заставить себя назвать мужчину отцом, — кричал, что ты его обманула. Как бы ты это сделала, если ты не знала о беременности?
Глава 2-3
— Он появился внезапно, нас только выписали из больницы, и я доверила тебя соседке, бабушке Рите, чтобы сбегать в аптеку. Он понял, что я родила недавно. И я сказала, что мой ребенок мертв.
— И он поверил?
— Да, я тогда и сама не верила, что ты выживешь.
— А больше он не появлялся?
— Нет, — мама покачала головой, — я фиктивно вышла замуж за сына Риты, и вязла его фамилию. Может ты вспомнишь дядю Мишу?
Откровенно говоря, не вспоминалось. Как и бабушка Рита…
— Очень добрые люди, которые помогли мне освоиться, и тебя любили… Миша удочерил тебя, а спустя пять лет, когда скончалась бабушка Рита, мы развелись. У него сейчас своя семья, я же уехала с тобой в другой город.
Голова пухла от обилия информации. Кажется, я теперь понимаю, почему так сильно болела моя мама. Я попыталась успокоиться и как-то проанализировать услышанное.
— Ты говоришь, что по закону первым должен родиться мальчик, и на это дается пять попыток. А что потом? Если жену не убивают, а возвращают в род?
— Чаще всего, ее убивают там. Потому что такие женщины считаются паршивыми овцами, портящими кровь. Я уже говорила, что великих родов тридцать, так вот, мой род мог оказаться на последнем месте, а то и вовсе лишиться статуса вел