Еще более экзотично звучала байка о том, что оружием возмездия является сам Мост, который вовсе и не мост, а последний аргумент в борьбе материковых выродков против Дансельреха. И оружие это настолько мощное, что его применение вывернет Флакш наизнанку, умгекерткехертфлакш, точно перчатку, и мир из полости в мировой тверди превратиться в висящей ни на чем шар, как для простоты вычислений и принимается в баллистике.
Вот тогда всем и наступит конец — и Дансельреху, и материковым выродкам, поскольку океан немедленно стечет в пустоту, и туда же свалятся те, кому не повезло оказаться на нижней стороне шара. Нет, конечно, хорошо, если внизу окажутся материковые выродки — туда им в пустоту и дорога, но как существовать Дансельреху, если вся вода исчезнет? Как, кехертфлакш, дасбутам плавать?!
Сворден глотнул из фляжки. Так вот в чем может быть дело… А если их дасбут действительно выполняет миссию по уничтожению Моста? Тогда исчезновение почти всего экипажа можно списать на последствие применение этого самого «оружия возмездия». Но почему оно не подействовало ни на него, ни на Наваха?
Сплюнув горечь, Сворден сказал не столько Наваху, сколько самому себе:
— Какая, кехертфлакш, разница! Ввяжемся в бой, а там посмотрим — кто свой, а кто чужой!
Навах осклабился.
Мост приближался, и даже без бинокля можно было рассмотреть на подрагивающих нитях какие-то черные капли.
Сворден стоял на носу, спустившись по покатому лбу лодки почти до самой воды, и через оптику изучал сооружение.
Навах, видимо рассудив, что подозрения о его связи с материковыми выродками хоть и не окончательно рассеяны, то, во всяком случае, оргвыводы по ним отнесены на более отдаленные и спокойные времена, уселся под стволами главного калибра, сложив ноги теперь уже каким-то невозможным узлом.
Чем больше разглядывал Сворден Мост, тем больше убеждался — дело нечистое.
Начать с того, что Мост вовсе не являлся мостом, поскольку никаких следов железнодорожного или автомобильного полотна обнаружить не удалось. Не нужно обладать инженерными знаниями, чтобы понять — перед вами колоссальная и довольно халтурно сделанная бутафория.
Но больше озадачивало Свордена даже не это, — кто знает ради чего материковые выродки потратили уйму сил на возведение подобной штуки посреди лесов — а странное, даже пугающее поведение облепивших Мост черных капель.
Сворден было принял их за развешанные там и тут плотно набитые мешки. Но капли двигались, перекатывались по лохматым пучкам нитей, точно дождевые капли по проводам, оставляя после себя темную полоску слизистой дряни.
При встрече друг с другом капли сливались, начинали дрожать, словно внутри билось пойманное дикое животное, удерживающая их нить раскачивались, и если удвоенной капле удавалось не упасть в воду, она вдруг перетягивалась поперечной складкой до тех пор, пока вновь не разделялась пополам, и тогда две капли продолжали скользить по нитям Моста.
Однако самое странное происходило если такая капля срывалась вниз. Она касалась воды, и происходил взрыв, но не такой, как при бомбометании — с огнем, паром, ударной волной и грохотом. Вместо этого в воздух взметалось множество тонких веревок, похожих на распотрошенное мочало, которые, будто живые, переплетались друг с другом, связывались неопрятными узлами и тянулись, тянулись обратно к Мосту, пытаясь щупальцеподобным венчиком вновь уцепиться за его ванты.
Иногда подобный фокус не удавался, и тогда мочалистый перевив, похожий на ус морского чудища, ощупывающий пространство вокруг себя в поисках пищи, начинал оседать, пока не превращался в зеленоватую ленту, которая падала на поверхность Блошланга и сносилась течением.
Но чаще всего щупальца ухватывались за Мост и с неимоверной скоростью подбирались вверх, мочалом опутывая ванты.
Сворден попытался представить, что случится с дасбутом, попади на него эта черная дрянь. Выходило нечто отвратное.
— Стрелять? — переспросил Навах. — Главным калибром?
— Не хочу превращаться в мочало, — сказал Сворден. Идея ему самому не слишком нравилась. Ни он, ни, наверняка, Навах никогда не учились управляться с такой махиной.
— Начинай сказку сначала, — сказал Навах. — Попробовать можно, — кодировщик прищурился, разглядывая Мост, как будто уже принялся высчитывать в голове баллистические поправки.
Сворден затушил сигарету, закинул автомат на спину:
— Тогда полезли.
Они взобрались на рубку, сквозь люк протиснулись в чрево дасбута, прошли до отсека главного калибра, откуда в операторскую вела раздвижная лестница.
Здесь Навах ориентировался лучше Свордена. Он оттеснил десантника, вытянул откуда-то из шхер ключ, замок клацнул, и они поднялись в башню.
Места наводчика и заряжающего — металлические дырчатые сиденья — прятались в мешанине труб и проводов. Навах ткнул пальцем в седалище рядом с рычагами подающего снаряды элеватора. Сворден возражать не стал, молчаливо приняв временное верховенство кодировщика.
Кое-как протиснувшись на место, Сворден внимательно осмотрелся, но никаких поясняющих дело сопроводительных табличек над многочисленными рычагами не нашел. По каким-то соображениям их вывернули, поскольку в обшивке еще сохранились прямоугольные вмятины и дырки от заклепок.
— Разберемся, — сказал Сворден. — Не сложнее баллисты.
— Ты чего? — нагнулся с насеста наводчика Навах.
— Какие тут рычаги двигать? — спросил Сворден. — Здесь ничего не написано.
— Грамотный? — злорадно спросил кодировщик. — Поищи под седалищем инструкцию, солдат!
Инструкция действительно там отыскалась — растрепанный томик, обезображенный подозрительными пятнами, среди которых более или менее однозначно идентифицировались лишь отпечатки грязных пальцев.
— Нашел? — Навах возился с прицельной оптикой и счетчиком, который недовольно кряхтел и злобно щелкал настроечными колесами.
— Он на нее дрочил, — сказал Сворден, разлепляя ссохшиеся страницы. — Возбуждающее чтиво. Одно слово — руко-водство.
— У тебя пара минут, чтобы разобраться, — ответил Навах. — И особо не возбуждайся. Рубеж близок.
Сворден принялся лихорадочно перелистывать руководство. Запомнить при такой скорости чтения хоть что-нибудь казалось невозможным, но, к удивлению, Сворден обнаружил, что каждая страница отпечатывается в голове, причем со всеми обрамляющими ее подробностями — где, в каком углу и какой формы пятно украшает ее пожелтевшую поверхность. Страницы даже по запаху различались, и приди кому в голову поспорить со Сворденом, что тот с закрытыми глазами определит какую главу и какой параграф пушкарского устава подносят ему к носу, спорщик неминуемо проиграл бы.
Однако и это оказалось не все. Возникало странное ощущение узнавания, будто Сворден лишь слегка подзабыл науку заряжающего главного калибра, и теперь былые навыки возвращаются не столько в голову, сколько в руки, которые привычно ложатся на отполированные рычаги, и каждый палец находит предназначенную именно ему выемку.
— Заряжающий! — взревел Навах.
— Есть заряжающий! — взревел в ответ Сворден, стискивая рычаги и упираясь ногами в педали.
— Подкалиберный товсь!
— Есть подкалиберный! — Сворден перевел правый рычаг на несколько щелчков назад, ощущая как начинает гудеть элеватор, а где-то внизу, в отсеке снаряжения главного калибра выкатывается из контейнера продолговатая туша снаряда.
— По-моему, ловко у нас получилось, — неожиданно обычным голосом сказал Навах, отрываясь от дальномера. Вокруг глаз отпечаталась бороздка прицельной рамки.
— Ловко, — согласился Сворден.
— Береги уши, солдат, — сказал Навах.
Сворден отыскал пару резиновых шариков, которые отрезали его от лязгающего мира почти непроницаемой стеной тишины.
Башня содрогнулась.
Сидя внутри бронированной банки можно только представлять, как орудия отплюнули стальные болванки концентрированного разрушения Мост, как, подчиняясь лишь умозрительным законам баллистики, в которых замкнутый на себе мир почему-то на самом деле выворачивался наизнанку, эти плевки главного калибра полумертвого дасбута приближаются к ажурным конструкциям оружия возмездия, и уже ничто не предотвратит превращение плода извращенной мысли материковых выродков в пылающий шар, где без следа испаряется колоссальное сооружение.
— Промах! — скорее понял по раззявленному в крике рту Наваха, чем услышал Сворден.
Он торопливо выковырял резиновые шарики, но уши тотчас переполнил остаточный гул залпа, как будто нечто огромное и злобное куском скалы стучало в башню, желая выгнать спрятавшихся там карликов.
— Промах!!! — еще сильнее заорал Навах, теперь уже на самом деле перекрывая гул. — Заряжай!!!
— Кехертфлакш! — Сворден рванул рычаги подачи снарядов. — Целься точнее, выродок!
Но Навах вряд ли его услышал, склонившись над колесами баллистического расчетчика. Его пальцы вцепились в крючки машинки и принялись ловко вращать колеса, выискивая ошибку в расчетах.
Залп!
Навах не отрываясь смотрел через наводчик на Мост, пытаясь разглядеть происходящее в огненном хаосе взрывов.
Черно-багровое облако расползалось вдоль обросших мочалом конструкций, и те тут же вспыхивали разноцветными брызгами, распространяя очаги пожара по всему сооружению.
Туча разошлась, огонь погас, лишь обугленная нить продолжала соединять два берега Блошланга.
— Ну что там?! — Сворден еще не отошел от грохота залпов.
Навах пожал плечами:
— Посмотри сам.
Сворден принялся выдираться из узкой щели заряжающего.
После прогорклого воздуха башни, пропитанного пороховым выхлопом главного калибра, который не смогли погасить ни система отводов, ни вентиляция, свинцовый привкус атмосферы казался изысканной добавкой к аппетитному блюду — не имеющей никакого отношения к съедобному, тем самым оттеняя его вкус. Даже запах пожарища ненавязчиво вплетался в остаточную вонь атомных пожарищ тонкой нотой слаборадиоактивных элементов химической матрицы.