Я открыл рот, чтобы что-то ответить Кассандре, но тут из моих легких вышел весь воздух, а сердце решило отделиться от моего тела: самолет вместе со всеми нами пересек край водопада и начал резко снижаться, можно сказать, падать, устремляясь к камням, которые поджидали нас, спрятавшись в облаке водяной пыли и нагромождениях пены.
Мысленно сравнив себя с беспомощной тряпичной куклой, которую кто-то вышвырнул в картонной коробке через окно с высокого этажа, я закрыл глаза, ожидая, что вот-вот почувствую сокрушительный удар. У меня не было душевных сил ни на то, чтобы закричать, ни на то, чтобы начать молиться. Я был уверен, что еще несколько секунд — и всем нам крышка.
Я чувствовал, что падаю в бездну.
Одна секунда.
Две секунды.
Три секунды.
Двигатель стал реветь еще сильнее.
Я все еще был жив…
Как такое было возможно?
Я посмотрел на пилота и увидел, что он изо всех своих сил тянет штурвал на себя. Он смотрел, не отрываясь, в ветровое стекло. Вены на его шее так набухли от напряжения, что, казалось, вот-вот лопнут.
У меня было такое ощущение, словно я постепенно просыпался после кошмарного сна, потому что, посмотрев вперед, увидел, что под нами снова появились река и сельва, а гидросамолет, опять приняв строго горизонтальное положение, начал постепенно набирать высоту, толкаемый вперед шестьюстами лошадиных сил своего двигателя, ветром и вздохами облегчения тех, кто в нем находился.
Пять минут спустя, когда мы уже более-менее пришли в себя, Жетулиу Оливейра снова зашел на посадку над тем же самым участком реки, на котором мы так неудачно пытались приводниться, но на этот раз уже против течения, отчего при контакте с водой ударов и толчков стало больше, но зато, когда гидросамолет сел на воду, управлять им было намного легче. Пилот без особого труда мог преодолеть течение и причалить к берегу там, где нам было нужно.
Проблема заключалась в том, что причаливать было попросту негде.
Берег полностью зарос деревьями, достигавшими двадцати, а то и тридцати метров в высоту, и их бесчисленные ветви с густой листвой не давали нам абсолютно никакой возможности пристать к берегу.
К сожалению, никто из нас не учел возможность возникновения этого препятствия, а потому нам не пришло в голову прихватить с собой на всякий случай надувную лодку.
Я посмотрел на GPS-навигатор. Если координаты, которые сообщил мне профессор, были правильными, то деревня племени менкрагноти находилась всего лишь в нескольких сотнях метров от берега, неподалеку от которого мы приводнились.
— Это вон в той стороне, — произнес я, показывая направо от себя. — Нам нужно высадиться здесь.
Пилот, повернувшись ко мне, пожал плечами.
— Desculpe, mas eu não posso chegar mais perto.Há muitas árvores, e se a aeronave for danificada, a companhia de seguros não pagará nada[16], — сказал он, а затем, кивнув на видневшийся неподалеку узкий песчаный островок, добавил: — Tudo o que posso fazer, é deixá-los no banco de areia logo à frente[17].
Я повернулся к Кассандре и вопросительно посмотрел на нее.
— А ты что думаешь? Он, по-моему, говорит, что не рискнет приближаться к берегу, потому что там растут деревья. Единственное, что он может сделать, так это высадить нас вон на тот песчаный островок.
— Ну что я могу тебе сказать?.. Мне кажется, что было бы не очень умно высаживаться посреди неизвестной нам реки, да еще и за пару часов до наступления темноты.
— С этим я согласен.
— Тем не менее я думаю, что у нас нет другого выхода, — произнесла Кассандра и со смиренным видом пожала плечами.
— И с этим я тоже согласен, — кивнул я.
Снова повернувшись к пилоту, я попросил его высадить нас на этот песчаный островок.
12
Как только мы закрепили гидросамолет у берега при помощи нескольких мотыг и веревок, нам потребовалось несколько минут на то, чтобы выгрузить свой багаж на этот маленький островок площадью каких-нибудь сто квадратных метров. На его мелком красновато-желтом песке виднелось множество следов кайманов, и мы с Кассандрой, присмотревшись к ним, пришли к выводу, что этот островок — одно из тех мест, где кайманы, регулируя температуру своего тела, греются по утрам на солнце. Оставалось только надеяться, что, когда они придут сюда на следующее утро, нас здесь уже не будет.
Профессор все еще спал, и мы уложили его на рюкзаки в надежде, что он скоро все-таки проснется, а затем попрощались с Жетулиу Оливейрой, по-простецки пожав ему руку. Он пожелал нам удачи, и мы договорились с ним, что он прилетит забрать нас отсюда, когда мы позвоним ему по спутниковому телефону.
Затем этот пилот, внешне чем-то похожий на одного из повстанцев-сапатистов, поднялся в свой гидросамолет, завел двигатель и, сняв крепления, состоявшие из мотыг и веревок, направил его в сторону водопада. Вскоре гидросамолет, подталкиваемый течением, набрал скорость, красиво взмыл в воздух и, полетев в направлении севера, превратился в еле заметную точку на горизонте.
Когда я оторвал от него взгляд и посмотрел на профессора Кастильо, тот, уже проснувшись, растерянно озирался по сторонам.
— Где… где мы находимся? — спросил он.
— В реке Шингу, — ответила Касси, сидевшая рядом с профессором. — А точнее, как раз посреди ее русла.
— Ничего себе… — Профессор, приподнявшись, увидел, что нас со всех сторон окружает вода. — А как прошел полет?
— Очень спокойно, проф, — ответил я, косясь на Кассандру. — Можно сказать, как легкая развлекательная прогулка.
— Да уж, развлекательная, — усмехнулась мексиканка, поднимаясь на ноги и стряхивая со своих штанов песок. — Меня, кстати, сейчас мучает один глупый вопрос… — Она повернулась к берегу реки и, напряженно всматриваясь в него, спросила: — Как, черт возьми, мы отсюда выберемся?
Обсудив сложившуюся ситуацию, мы пришли к выводу, что, если деревня племени менкрагноти и в самом деле находится так близко от нас, как мы предполагаем, кто-нибудь из туземцев наверняка видел или слышал, как садился на воду гидросамолет, а потому этот «кто-нибудь» наверняка придет посмотреть, что же тут происходит, и тогда мы обратимся к нему за помощью и попросим, чтобы его соплеменники вывезли нас с этого острова на своих пирóгах.
Таков был наш план, который, следовало признать, не отличался оригинальностью, но ничего другого в сложившихся обстоятельствах мы придумать не смогли. Бурные темные воды реки не очень-то располагали к тому, чтобы пуститься в сторону нужного нам берега реки вплавь, тем более что, судя по многочисленным следам кайманов на песке, этих рептилий в округе имелось превеликое множество и они наверняка находились сейчас где-нибудь неподалеку.
— А что мы будем делать, если туземцы не появятся? — спросила Кассандра, сидя на своем рюкзаке и чертя что-то веточкой на песке.
— Они появятся, — заявил я, стараясь излучать уверенность, которой у меня в действительности отнюдь не было. — Вряд ли в этих местах летает много гидросамолетов, и местных жителей наверняка начнет мучить любопытство.
Профессор, уже более-менее придя в себя, вытер платком пот со лба.
— Однако, похоже, что они относятся к гидросамолетам весьма равнодушно. Прошло уже довольно много времени с того момента, как мы сюда прилетели, но никто из аборигенов так и не появился.
Я вытянул руку в сторону солнца и, расположив ладонь под его диском, увидел, что между ним и линией горизонта помещаются четыре пальца.
— Думаю, у нас остается еще примерно час светлого времени, — сказал я, принимая каждый палец за пятнадцать минут. — Этого вполне достаточно для того, чтобы они нас обнаружили и вытащили отсюда еще до наступления темноты.
— Я очень на это надеюсь, — усмехнулась мексиканка, показывая на несколько стволов деревьев, плывущих возле самого берега реки, потому что, насколько я вижу, нами начинает интересоваться кое-кто другой.
Я повнимательнее вгляделся туда, куда она показывала, и сразу же почувствовал, как у меня по коже побежали мурашки: похожие на стволы деревьев длинные предметы отнюдь не были стволами.
И тут вдруг за моей спиной, заставляя меня испуганно вздрогнуть, громко вскрикнул профессор. Я быстро обернулся, чтобы посмотреть, что случилось, и увидел, что Кастильо скачет по песку, как полоумный.
— Что… — начал было спрашивать я.
— Ну наконец-то! — воскликнула, перебивая меня, Кассандра.
И тут я его увидел.
На берегу реки — том самом, на который нам было необходимо попасть, — высунулся из зарослей абсолютно голый, если не считать маленькой набедренной повязки, туземец, держащий в правой руке огромный лук. Его кожа была покрыта замысловатыми рисунками. Он разглядывал нас, никак не реагируя на приветственные жесты и крики профессора Кастильо, как будто те были адресованы кому угодно, но не ему.
Мы с Кассандрой тут же последовали примеру профессора, и вот уже мы все втроем стали подпрыгивать, махать руками и орать, надрывая легкие, — то есть вели себя так, как ведут себя потерпевшие кораблекрушение, которые оказались на необитаемом острове.
— Эй! — крикнула Касси, махая рукой. — Привет!
— Мы здесь! — заорал я.
— Друг, нам нужно, чтобы ты привел своих соплеменников и чтобы они побыстрее вытащили нас отсюда, пока не наступила ночь! — стал громогласно объяснять профессор, сложив руки рупором.
Мы с мексиканкой переглянулись.
— Проф… Он ведь наверняка не говорит на нашем языке.
— Да, но…
— Эй, смотрите, — перебила нас с профессором Касси, показывая на туземца. — Он уходит!
Туземец, так и не ответив на наши жесты и крики и не соизволив хотя бы махнуть на прощание рукой, повернулся с невозмутимым видом и исчез в зарослях — наверное, чтобы продолжить свою вечернюю прогулку.
— Не может быть… — с досадой пробормотал я.
— Как вы думаете, он нас заметил? — спросил профессор, озадаченно почесывая затылок.