— Ты хочешь сказать…
— Да, Брула уже схватили.
— Что теперь с ним будет? — оскалился Кулл.
— Я не знаю. Это место и время закрыто от взора небожителей.
— Но чем я могу помешать Кадуру, такому могущественному, по твоим словам, колдуну?
— Пускай тебя ведет судьба, — ответил Мельгилод, коснувшись лба Кулла — того на мгновение окутала сияющая дымка. — Пока крепки твои дух и вера, никакое колдовство не в состоянии причинить тебе вреда. И еще одним я тебе смогу помочь: ты окажешься на том конце моста ровно через час после того, как подручные Кадура околдовали твоего спутника. Знай же, что близится переломный момент существования твоего мира и приближается новый, но каков он будет — мир света или мир тьмы — решается в этот миг, и судьба мира находится на острие меча. — Мельгилод печально улыбнулся, и звезда мага вдруг яростно вспыхнула, бросив золотой луч, который словно молния ударил в кончик меча Кулла, налившегося на секунду радужным светом. — Да пребудет с тобой мое благословение.
Фигура Мельгилода начала блекнуть и растворилась в тумане. Когда же туман рассеялся, Кулл обнаружил себя стоящим на краю Черного Города. За спиной его лежала бездна, Брула нигде не было видно.
Удобнее перехватив меч, варвар, скрываясь в тени зданий, бесшумно и стремительно заскользил к зловещей пирамиде, в глубинах которой свершалось непотребное колдовство. Ни на секунду не задумываясь О том, что делать, ничуть не смущенный рассказом Мельгилода, Кулл намеревался освободить своих друзей и перебить прихвостней Змея, посмевших снова бросить ему вызов. Узы дружбы и личный вызов были для него куда важнее всех богов, демонов ада и колдунов, вместе взятых.
Когда до пирамиды оставалось не более лиги, на одном из перекрестков Кулл услышал голоса. Осторожно выглянув из-за угла, он увидел группу фигур, одетых в одинаковые черные хламиды с большими капюшонами, полностью скрывавшими лица.
Атлант прислушался к разговору и по характерной шипящей речи понял, что перед ним змеелюди.
— Сегодня для тебя поистине знаменательный день, Дицал. Если бы ты так некстати не наложил заклятие ужаса на второго варвара, нашему господину могло не хватить материала, ты сам бы мог угодить на алтарь, — меж тем говорил один из змеелюдей. Это был высокий мужчина, именно он возглавлял колдунов. — Хорошо что всеведущий Кадур почувствовал присутствие варвара на мосту!
— Прости мою ошибку, Нефер, я пока не столь опытен в высоком искусстве, как ты! — раболепно склонился колдун.
— Запомни, Кадур не прощает ошибок, и возблагодари судьбу за то, что именно сегодня свершится великое колдовство, а то бы тебе точно несдобровать.
Остальные змеелюди зашипели, выражая веселье, а один из них добавил:
— Небось глупый варвар решил погеройствовать, как свойственно этому невежественному племени людишек. Знаю я эту породу. Им только дай волю, они полезут из всех щелей словно тараканы.
Колдуны опять развеселились.
— Это уже неважно. — Нефер повернулся и заскользил прочь, словно змея. — Нам пора.
Кулл заскрипел от ярости зубами, догадываясь, кого имели в виду дьявольские отродья. Ничего, его меч еще скажет свое слово, держись Брул!
Через несколько минут отряд из дюжины колдунов под предводительством Нефера поравнялся с сидящим в укрытии варваром, и королю в лицо ударила волна тяжелого запаха рептилий.
Пропустив процессию вперед, варвар крался за ней некоторое время и когда решил, что настал подходящий момент, одним рывком послал свое тренированное тело прямо в середину отряда, сбив двоих колдунов ногами и косым ударом своего гигантского меча распластав третьего от плеча до середины груди.
Его противники, не теряя времени даром, извлекли из-под своих одеяний кинжалы, ничуть не испугавшись дерзкого варвара. Кулл, охваченный яростью берсерка, крутился как тигр, стремительно нанося и парируя удары, стараясь подобраться к главному колдуну, отступившему в тыл своего воинства и бешено шипевшему какие-то заклинания.
Краем глаза король Валузии с удовольствием отметил, что из сбитых им с ног колдунов поднялся лишь один, который присоединился к своим собратьям, дружно наседавшим на Кулла. Змеелюди обрушили на короля град ударов, они решили взять Кулла живьем. Любого обычного человека, пускай и хорошего воина, не потерявшего голову от страха при виде змеиных морд, адепты нечистого победили бы за счет своей неутомимости и количества, но Кулл лишь с хохотом разметал длинные кинжалы атакующих в стороны, как тростинки, кромсая тела, обрубая державшие оружие руки и снося головы.
В стремительной атаке вспоров одному из змеелюдей живот и высоко подпрыгнув, пропуская удар по ногам, Кулл могучим ударом снес голову другому. Отшвырнув пинком очередного противника, король проложил себе путь к колдуну, воздевшему руки к небу и произносившему какое-то заклинание.
Перекувырнувшись через голову, Кулл несколькими безжалостными выпадами покончил с оставшимися змеелюдьми. Теперь перед ним стоял один Нефер, меж рук которого воздух наливался пламенем. И тут колдун метнул в Кулла огненный шар.
Кулл, плюющий на волшебство чернокнижников и веривший только в силу стали, знал, что, пока он крепок в своей вере, ему никто не в состоянии нанести вред. Поэтому король был уверен, что магия не коснется его и на этот раз.
Так и произошло — магический шар ударил прямо ему в грудь, рассыпавшись фонтаном безвредных искр. Король Валузии перехватил меч левой рукой и нанес стремительный удар массивным навершием по капюшону колдуна. Змеиный выкормыш как подкошенный рухнул на камень мостовой.
Вся схватка не заняла и трех минут. Кулл отер пот со лба и прислушался — вокруг снова воцарилась тишина, нарушаемая завыванием да стонами поверженного врага. Да, король все рассчитал точно — колдунам никто не спешил на помощь. Промокнув несколько незначительных ран, полученных во время боя, краем камзола, Кулл, преодолевая брезгливость, кончиком меча скинул капюшон с потерявшего сознание колдуна.
Именно этого он и ожидал — широкие костистые плечи венчала полузмеиная-получеловеческая голова. Мутные, лишенные век глаза змеечеловека закатились.
Кулл пару раз чувствительно ткнул колдуна острием меча. Тот заворочался и, приходя в себя, зашипел:
— Грязное ничтожество…
— Если ты издашь еще хоть один звук, змеиное отродье, я вырежу твой язык, — яростно перебил Не-фера правитель Валузии. — Ты будешь говорить только тогда, когда я тебе это разрешу. Понял?!
Колдун не сводил с короля ненавидящих глаз, но замолчал.
— А теперь рассказывай, как вам удалось захватить моего друга и куда вы его дели.
— Мы сторожили у моста, получив приказ всеведущего Кадура. Он почувствовал, что на мост вступил посторонний, и приказал нам доставить его в пирамиду.
— Зачем?
— Я скажу тебе зачем, смертный червь! Вот уже много лет наше братство, не прекращая ни на минуту, творит могучие чары… непонятные твоему ущербному разуму. Мы совершили заклинание воплощения Черного Господина. Твоему приятелю суждена великая участь подготовить путь Верезаалу, заменив предыдущего варвара, отдавшего к этому времени до последней капли жизненную силу на алтаре Кадура. Велика жажда Сердца Тьмы! — Глаза колдуна светились фанатичным блеском. — Мне не страшны твои угрозы, грязный варвар. И твоя кровь послужит всемогущему Верезаалу.
— Моя кровь послужит только благу Валузии, болтливый пес. А от тебя мне нужна не досужая трепотня. Я хочу знать, как охраняется пирамида и сколько еще твоих змеиных братьев мне придется уничтожить.
Колдун самоуверенно рассмеялся.
— Всемогущему Кадуру нет нужды охранять пирамиду. Так велика его сила, что укрыто было это место от глаз смертных долгие годы. Но сегодня свершатся наши чаяния и любые предосторожности уже кажутся смешными, даже сами боги не в состоянии помешать Кадуру. Тем более в его распоряжении несколько десятков лучших магов Великого Змея, — с тщеславием добавил колдун. — Посвяти лучше оставшееся время молитве своим бессильным богам, но и это не поможет ни тебе, ни прочей черни. Через несколько часов свершится великое таинство, спадет заклятие проклятого Мельгилода, и Черный Господин восстанет из бездны.
— Ну так иди и подготовь ему встречу. — Кулл в ярости вонзил меч прямо в рот змеечеловеку, разрубив голову пополам.
С отвращением нацепив на себя смердящее одеяние, которое, слава Валке, надежно его укрыло вместе с мечом, Кулл решительно направился к пирамиде.
На всякий случай, не очень надеясь на маскировку, некоторое время он внимательно наблюдал за входом в пирамиду, но, похоже, колдун сказал правду, и все часовые ушли, присоединившись к Кадуру.
Каменные ворота, словно приглашали войти, но клубящиеся за ними в неровном свете тусклых светильников тени не предвещали ничего хорошего. Доносящиеся из мрачных глубин пирамиды завывания приобрели новую силу, теперь в них не осталось ничего человеческого. Надвинув капюшон поглубже, Кулл, не оглядываясь, пересек широкую площадь и вступил в пирамиду.
Отвратительный смрад едва не сбил его с ног — ему никогда в жизни не доводилось сталкиваться ни с чем подобным. Воздух наполняли миазмы — разложившаяся мертвечина (так не пахло даже на пиратской галере, где Кулл провел две недели, прикованный к веслу вместе с раздувшимися от жары мертвецами), сладковатый запах крови, вонь каких-то курений и тошнотворный запах рептилий. Но ничто не могло остановить короля Валузии на избранном пути. Едва не захлебнувшись судорожным кашлем, Кулл оторвал кусок материи от своего камзола и обмотал им лицо под капюшоном.
Широкий коридор, вырубленный в скальной породе, поднимался наверх. И через каждые двадцать шагов в настенных держателях коптили светильники, сделанные из человеческих черепов, дававшие достаточно света, чтобы можно было разглядеть стены, украшенные фресками Хранителей, запечатлевших историю падения Верезаала. Некогда яркие, воспевающие торжество жизни над злом, фрески были частично сколоты, частично замазаны грязью и покрыты колдовскими рунами.