Василий Криптонов, Мила БачуроваКнязь Барятинский 3Чёрный город
Глава 1Магический уровень
Первым делом я осмотрел комнату, заглянул под кровать и в шкаф, проверил комод. Сначала искал кого-нибудь, кто вопреки здравому смыслу спрятался, оставив в «кукле» кинжал. Потом — искал что-то, чего здесь быть не должно. Потому что если человек ухитрился взломать магическую защиту на двери, проник ночью в мою комнату, да ещё оставил столь явное свидетельство своего присутствия, то мог подбросить и что-нибудь посерьёзнее. Какую-нибудь отраву, например — которая, пока я буду спать, одурманит мой мозг и заставит позабыть, как меня зовут. Я понятия не имел, существуют ли подобные средства, но после «приворотного зелья», которое так настойчиво испытывала на мне Китти, уже ничему бы не удивился. И я не пожалел времени — тщательно просмотрел все свои вещи, проверил дно каждого ящика на предмет подвоха, заглянул под кровать и под крышку стола. Но всё было чисто. Разве что вещи лежали как будто немного не так. Самую малость — не так. Чутьё бывалого параноика — которого, к слову, паранойя никогда ещё не подводила — вновь сослужило мне добрую службу.
Кто-то определенно рылся в моих вещах. Однако он ничего не забрал и ничего не оставил.
Тогда я вернулся к кинжалу, который торчал, зловеще блестя золотыми узорами на рукояти. Потянулся к нему — и резко опустил руку.
Не спеши, Капитан Чейн. Не вчера родился.
Я открыл дверь, вышел в коридор и, сняв ботинок, швырнул его на кровать. Ботинок угодил точно по рукояти кинжала, и оружие подлецов и предателей покосилось. Однако при этом ничего не взорвалось, и не было вспышки магии. А значит, можно переходить к более близким контактам.
Вернувшись в комнату, я присел на край кровати. Пока мои руки осторожно вытаскивали из куклы кинжал, мысли пытались выстроиться в связную цепочку.
Что это? Покушение дилетанта, который ткнул ножичком, тут же сам испугался того, что натворил, и скрылся в панике? Возможно. Попытка кого-то подставить? Вот это уже больше похоже на правду — иначе зачем оставлять такое приметное оружие. Тот, кто сумел среди ночи пробраться в чужую комнату…
И вот тут я чуть не выругался в голос. «Пробраться в чужую комнату»! Да у нас тут стен-то — считай что нет! Кто угодно мог сюда пробраться — из комнаты Мишеля, например, махнув через перегородку.
Я вытащил кинжал. Длинное трёхгранное лезвие, вычурная рукоять. Скорее произведение искусства, чем оружие. Осмотрев навершие рукояти, я увидел герб: щит, разделённый на четыре части. В первой и четвёртой частях — восходящее солнце. Во второй и третьей частях — лев, держащий меч. В геральдике я не разбирался, и вид герба ни о чём мне не сказал. Но тут что-то с шелестом скользнуло по одеялу. Кинжал, оказывается, прижимал к кукле записку.
Я схватил листок бумаги, поднёс к глазам и прочитал написанную крупными печатными буквами фразу: «Ночные прогулки врѣднъ для здоровья».
Ну вот всё и раскрылось. Кинжал — не орудие убийства, с перепугу забытое на месте преступления убийцей-дилетантом, а послание. Своего рода демонстрация силы.
От кого? А вот это ещё предстоит выяснить.
Жорж Юсупов был на собрании, Рабиндранат — тоже. Тот, кто хочет меня убить и устраивает покушения… тот пытается меня именно убить, а не напугать. Кинжал однозначно оставил кто-то другой — в качестве предостережения, чтобы я не вмешивался. А то хуже будет — как-то так.
Значит, этот кто-то знает, что я знаю о заговоре? Предположим. И пытается меня запугать…
Впрочем, стоп. О каком заговоре вообще речь? Всё, что я видел и слышал — на данном этапе группа подростков, ведущих смелые разговоры о политике, и ничего больше. Что-то серьёзное там созреет ещё ой как нескоро. Уверен, что это понимают и все участники процесса. А кинжал — предостережение мне, такому же не в меру ретивому подростку. Кто-то мог заметить меня — следящего за выходящим из корпуса Юсуповым. И решил припугнуть чересчур любопытного аристократика.
Вывод?.. Всё тот же. Нужно быть осторожнее. То, что я не заметил слежки за собой, не означает, что её не было. А ещё — непременно нужно выяснить, кто нанёс мне визит этой ночью. Какие бы игры ни велись, а входить в моё жилище можно лишь по моему приглашению. Иначе грянут последствия, и я гарантирую, что они будут неприятными. В первую очередь, для визитёра…
Я сжёг записку, пепел выбросил в окно. Встал на стол, заглянул через перегородку. Вполне возможно, этим путём злоумышленник ко мне и проник.
Мишель был жив и здоров, спал, лёжа на животе, с раскрытым ртом, а правая его рука свисала до пола.
Может, он? Если втюрился в Полли, то вполне может рассматривать меня как врага. Но пырнуть среди ночи «куклу», оставив предупреждение?.. Нет, ерунда. Не складывается. Мишель скорее вызвал бы меня на дуэль, честно и открыто. А вот тот, кто был у меня в комнате, предпочитает скрывать лицо. Хотя, несмотря на это, оставил приметный кинжал с гербом… Странно это всё. Очень странно.
Спустившись со стола, я лёг в постель и прикрыл глаза. Уже в полусне меня посетила светлая мысль: а почему я, собственно, приписываю своему противнику холодный ум и трезвый расчёт? Если это был кто-то из курсантов, то ему, как и мне-нынешнему, лет шестнадцать-семнадцать. Сначала оставил кинжал — рисуясь, для пущего эффекта, а сейчас одумался. Волосы на себе рвёт и локти кусает, уже тридцать раз пожалел о своём поступке…
Может, и так. Только кинжал от его сожалений никуда не делся.
С этой мыслью я улыбнулся в темноту и уснул.
Во время завтрака украдкой мониторил лица окружающих. На меня никто не смотрел, по крайней мере — не больше, чем обычно. Мишель и Андрей Батюшкин как всегда ели особняком — один по необходимости, другой — по личному выбору. Жорж и Рабиндранат держались поодаль друг от друга и выглядели невыспавшимися. Эх, сосунки… Подождите лет двадцать — придёт умение работать неделями без сна и отдыха, и выглядеть при этом так, как будто только что проснулся, сделал зарядку и умылся холодной водой.
Если, конечно, у вас будут эти годы.
— Я думаю, мне нужно перестать пить кофе со сливками, — сказала вдруг Полли, задумчиво болтая ложечкой в чашке.
— Почему? — из вежливости поинтересовался я.
— Не хочу набирать лишний вес перед свадьбой.
Мишель, который сидел напротив нас, поперхнулся и закашлялся.
— Перед какой свадьбой? — спросил я.
— Нашей, разумеется, Константин Александрович! Какой же ещё?
— Но… Мы ведь вроде бы хотели подождать до конца обучения, разве нет?
А до конца обучения — очень многое может случиться. Например, Мишель проявит себя как выдающийся покоритель дамских сердец. Ну, или чувства остынут. В шестнадцать лет такое бывает. Особенно если каждый день нос к носу сталкиваешься с предметом своей любви.
— Разумеется, — со вздохом пояснила Полли и брезгливым жестом отодвинула от себя сдобную булочку. — И всё, что происходит до этой свадьбы — считается как перед свадьбой. Или ты думаешь, я смогу похудеть за месяц, когда настанет пора готовиться к этому торжественному дню? По-твоему, это так легко?!
Анатоль, который сидел слева от меня, опрометчиво хихикнул, и Полли перевела взгляд на него. Похоже, кто-то сегодня встал не с той ноги.
Прежде чем Полли успела сочинить убийственную реплику, от которой Анатоль должен был свалиться под стол в судорогах и корчах, я спросил:
— Не знаете, случайно, чей это герб — щит, разделённый на четыре части? В левой верхней и правой нижней частях — восходящее солнце, а на двух других, по диагонали — лев, сжимающий меч?
Полли небрежно пожала плечиком, Мишель ожидаемо развёл руками. А вот Анатоль внезапно заинтересовался.
— Лев с мечом в лапах? — переспросил он. — И два восходящих солнца? А ты точно разглядел?
Я кивнул. Гравировка на навершии кинжала и сейчас стояла перед глазами так, будто я держал его в руках. Хотя на самом деле кинжал я надежно спрятал. Так себе идея — хранить чужое холодное оружие в академии, где личные вещи в принципе не приветствуются. Исключение составляет разве что личное оружие. С ним уж ничего не поделаешь.
— Хм! — Анатоль постучал пальцами по своей чашке. — Ты меня заинтриговал, кроме того — я немного уязвлён. До сих пор полагал, что геральдика — моя сильная сторона. Хорошо, вызов принят! Я установлю, чей это герб. Дай мне пару дней.
И вдруг без всякого гипноза у меня перед глазами встала сцена из детства. Нам лет по десять-одиннадцать. Я, Анатоль и Надя играем в саду в Барятино. Надя держит здоровенную старинную книгу, листая страницы без всякого почтения. «Вот! — кричит она, тыкая пальцем в страницу. — Щит, золотой язык пламени на лазурном фоне, два серебряных…»
«…серебряных орла парят, — заканчивает за неё Анатоль, — а внизу — всадник на серебряном коне. Герб рода Делицыных».
«Ничего себе!» — восклицает пораженная Надя.
«Подумаешь, — ворчит Костя, который пытается делать вид, что ему всё равно. Хотя на самом деле его точит зависть к чужому таланту — ведь сам он никакими талантами не обладает. — Какой смысл забивать себе этим голову? Мы же не в средних веках, когда нужно было, глядя на флаги, понимать, что за рыцарь к тебе едет. В наш просвещенный век существуют визитные карточки».
— Надеюсь на тебя, — сказал я Анатолю, развеяв облако воспоминаний.
Анатоль кивнул. А я задумался о том, что Костина память, похоже, постепенно становится моей. Так, как сейчас, я иногда в своём мире вспоминал о своём же детстве. О глупостях, которые совершал. Вот и теперь я — совсем другой человек, я изменился. Но прошлого не сотрёшь, его остаётся лишь принять. Выучить его уроки и не повторять ошибок в будущем.
Первым сегодняшним занятием было магическое искусство. И Всеволод Аркадьевич сразу же обрадовал нас:
— Поздравляю, господа! Сегодня мы установим магический уровень каждого курсанта. При поступлении вы прошли фоновое тестирование, но оно не даёт большой точности, и сегодня мы этот недочёт исправим. Списки с результатами будут вывешены в холле. Надеюсь, что это поспособствует здоровой конкуренции. Сейчас, насколько я понимаю, вы уделяете не очень много времени развитию энергетических каналов и чакр. Уверен, многие из вас до сих пор не провели ни одной медитации. Понимаю: студенческая жизнь полна многими интересными соблазнами, да и академическая нагрузка по прочим предметам немалая. Но поймите вот что: вы сейчас находитесь в идеальном возрасте для развития энергетической проводимости. С каждым годом «окно» для развития будет становиться всё у́же. Не успеете оглянуться, как текущая цифра, обозначающая уровень, превратится для вас в приговор на всю жизнь. Поверьте: нет ничего обиднее, чем сознавать собственное бессилие! А на всех государственных должностях в первую очередь определяют магический уровень. И магические способности нередко перевешивают знания. В первую очередь я надеюсь, что ко мне прислушаются белые маги! Не секрет, что в последнее время в Российской Империи у белых магов наблюдаются некие проблемы, включая серьёзную просадку в силе. Не берусь судить о причинах, но полагаю, что усердные тренировки уж точно никому не повредят. Сила державы, как вам хорошо известно — в балансе. И баланс этот — на вашей совести, дамы и господа! А теперь — я буду называть фамилии, а вы — выходить сюда, для теста.