Дед поднял «волчок» над телом чучела. Через некоторое время я почувствовал присутствие магии.
Волчок чуть заметно засветился. Начал было вращаться, но, сделав едва ли пол-оборота, перестал.
— Не справляюсь, — проговорил дед. — Как и предупреждал. Увы.
Он заметно побледнел, на висках проступили бисеринки пота.
Я молча протянул ему руку — которую обвила светящаяся цепь. Ладонь деда заискрилась, коснулась цепи. И я позволил энергии уходить.
Сейчас, с дедом — это было совсем иначе, чем в магическом подземелье, где я делился энергией с Мишелем. И иначе, чем было с Клавдией.
Энергии деда и моя — как будто всегда составляли единое целое, а потом по какой-то причине разделились. Словно посреди мощной, полноводной реки поставили плотину — разбив тем самым могучий поток на два рукава. А сейчас эти рукава вновь обрели возможность слиться вместе.
Энергия рода. Родовая сила. Мощь… Так вот, что ты такое!
— Смотри, Костя, — проговорил дед. — Смотри внимательно.
Глава 9Ты же разумный человек
Крохотный волчок в руке деда начал вращаться. Он вращался всё быстрее, а светился — всё ярче. И свет, который вначале был белым, тоже начал меняться. Изменился на розовый. Затем — на красный.
Волчок всё больше багровел, как будто наливался кровью, и светился всё ярче. Когда мне начало казаться, что дед сжимает в руке пылающий рубин, вращение закончилось.
— Шестнадцатый уровень, — донёсся до меня голос деда.
И в тот же миг прибор погас.
Дед выдохнул и опустил руку. Другой рукой ухватился за край стола — наверное, подкосились ноги.
Я подхватил старика под локоть. Помог доковылять до кресла, стоящего у письменного стола.
Дед тяжело опустился в кресло. Повторил:
— Шестнадцатый уровень. Запретная магия. Это… Это очень серьёзно, Костя.
— Запретная магия? — переспросил я.
Слышал это словосочетание уже не впервые.
— Магия, посредством которой может быть причинён вред другому магу, — сказал дед. И отвёл глаза.
Я помотал головой.
— Тебе не хуже моего известно, что вред другому магу может быть причинен посредством любой магии. Даже белой. И, тем не менее, колдовство не запрещено. — Я заглянул деду в лицо. — Тебе не кажется, что пора перестать относиться ко мне, как к ребенку? Беречь меня, и всё такое прочее? Почему мне приходится тянуть информацию клещами?! Запретная магия — та, которая заточена на убийство мага. Это — верное определение?
Дед, помедлив, кивнул.
— Ясно, — вздохнул я. — Как видишь, в обморок от ужаса я не падаю. Поехали дальше. Эта пакость, как и ожидалось — голем. Такой же, как… — Едва не ляпнул про каменную башню в Царском селе, но вспомнил, что о том големе дед не знает. — … как и любой другой. Верно?
Дед качнул головой:
— Не совсем. Эта штука — посложнее. На её создание ушло больше времени и сил — во-первых. А во-вторых, управляется она на значительном расстоянии. Хозяин этого голема в момент, когда тот пытался раздавить тебя, мог преспокойно сидеть дома перед камином. На такие действия способен только очень сильный маг.
— И кто же он?
— Вот тут, к сожалению, ничего не скажу. — Дед вздохнул. — Для того, чтобы определить создателя голема, мне нужно было находиться рядом с тобой непосредственно в момент покушения и держать при этом в руках веретено.
— Веретено? — удивился я.
— Бытовое название этого прибора, — смутился дед. Положил «волчок» на стол. — Если правильно понимаю принцип его работы, то в момент покушения он отразил бы местоположение создателя.
— Каким образом? — заинтересовался я.
Вместо ответа дед изобразил рукой какой-то замысловатый жест.
Крышка стоящей на столе спичечницы сдвинулась. На столешницу высыпались спички. Несколько секунд — и они собрались в подобие насекомого, с телом-спичкой и четырьмя спичками-ножками. Насекомое неторопливо и неуклюже заковыляло по столу.
Дед взял «веретено», поднёс его к насекомому. Веретено чуть заметно осветилось и принялось вращаться — ещё более неторопливо, чем полз по столу крохотный голем.
Дед легонько щёлкнул пальцем по поверхности веретена. Над прибором всплыла и развернулась светящаяся надпись. Две цифры: долгота и широта. Координаты.
— Можешь запомнить или записать эти цифры, а позже свериться с картой, — сказал дед. — А можешь поверить мне на слово, что они указывают местоположение нашего дома.
— Насколько точно указывают? — спросил я. — Какова погрешность?
— Плюс-минус пятьдесят метров, если не ошибаюсь.
Веретено и надпись погасли, дед положил прибор обратно в ящичек. Спичечное насекомое, споткнувшись о лежащий на столе карандаш, рассыпалось.
— Вот, приблизительно так это делается, — смахнув со стола спички обратно в спичечницу, закончил дед. — Но, повторюсь — оператор должен находиться непосредственно вблизи изучаемого объекта.
— Понял, — вздохнул я. — То есть, у нас по-прежнему нет никаких доказательств ничьей причастности?
— К сожалению. — Дед развёл руками. — Мёртвый голем — доказательство не более весомое, чем пустая конфетная обёртка… Идём?
— Подожди.
Деда мне было жалко, он явно очень устал — хоть и старался бодриться. Но, коль уж мы здесь…
— Посмотри, пожалуйста. — Я достал из кармана пудреницу. — Что ты скажешь об этом?
— Э-э-э, — сказал дед.
Сдвинул очки на нос, озадаченно взглянул на меня. Потом снова на пудреницу. И снова на меня. Пробормотал:
— Не замечал, что у тебя проблемы с цветом лица. Хотя я, признаться, в таких вещах не силён, по части косметических принадлежностей тебе бы следовало обратиться к Нине или Наде. Да и в целом — не знаю, конечно, как сейчас принято у молодежи, — но для стариков вроде меня употребление мужчиной косметики…
Да уж, старость — не радость. Дед, похоже, всерьёз решил, что я собираюсь консультироваться с ним относительно качества пудры.
— Да ты в своём уме?! — не сдержался я. — Последнее, чем я собираюсь заниматься в этой жизни — пользоваться косметикой. Открой крышку! — придвинул к нему пудреницу.
Дед, поглядывая на меня всё так же озадаченно, открыл.
— Э-э-э… — Вот теперь это было произнесено совсем другим тоном.
— На клавиатуре можно набирать сообщения, — сказал я. — На зеркальце появляются ответы. Тебе знакомо это устройство?
Дед покачал головой:
— Никогда не видел ничего подобного. Где ты это взял?
— Изъял при обыске.
— Что-о? — Очки деда снова уползли на нос.
— Послушай, — я присел на край стола. — Ты ведь сам просил меня провести расследование. Вот я и провожу, как умею. Чему ты удивляешься?
Дед задумчиво покачал головой. Медленно проговорил:
— Я надеюсь… э-э-э… при этом э-э-э… мероприятии никто не пострадал?
— Только девичья честь одной молодой аристократки.
Я сказал это и тут же понял, что переборщил — дед, кажется, приготовился хлопнуться в обморок.
— Спокойно. — Я придвинулся к нему, на всякий случай обнял за плечи. — Шучу, не обращай внимания… Давай сделаем так. Ты осмотришь это устройство с помощью магии, и, возможно, узнаешь что-то. Я не хочу тебе мешать, пусть у нас будет две точки зрения. А потом я расскажу, при каких обстоятельствах раздобыл эту штуку. Идёт?
— Хорошо, — медленно проговорил дед. Оглянулся. — Там, на полке, спиртовка и чайник. Будь добр…
— Конечно.
Я взял с полки небольшой медный чайник, наполнил водой из умывальника. Поставил на стол спиртовку, зажёг. Пристроил чайник над огнём.
Дед всё это время задумчиво вертел в пальцах пудреницу. Проговорил:
— Пока я могу сказать тебе без всякой магии, что это изделие — однозначно не серийного производства. Такая коробочка — штучный экземпляр, и стоит она немало.
— Догадываюсь, — кивнул я. — Что-то ещё?
— Ещё? — Дед посмотрел на меня из-под очков. — Ещё, если угодно — я сомневаюсь, что в нашей стране есть мастера, производящие нечто подобное. По крайней мере, мне о таких умельцах слышать не доводилось.
— А ты можешь как-то включить эту штуку и прочитать сообщения?
— Попытаюсь. Но…
Дед поставил открытую пудреницу на стол. Занёс над ней ладонь — которая осветилась искрами. Искры отразились в зеркальце. Отражение мне показалось каким-то слишком уж яр…
Додумать я не успел. Пудреница взорвалась на тысячу мельчайших осколков.
— Терпи. — Я принёс из приёмной Нины антисептик и обрабатывал посеченное осколками лицо деда. — Уже немного осталось.
Дед мужественно терпел.
Для того, чтобы добрести от подвала до своей спальни, ему пришлось опереться на меня. Старик и так устал, работая с веретеном, а теперь ещё кровоточили мелкие порезы на лице. Хорошо, что хотя бы глаза уцелели — их прикрыли толстые стёкла очков.
После обработки антисептиком я нанес регенерирующую мазь. В очередной раз предложил деду вызвать Нину и в очередной раз получил решительный отказ. Заставил старика выпить сердечные капли. Тихо, чтобы не будить прислугу, пробрался на кухню и налил в большую чашку чая из тёплого, после ужина, самовара. Насыпал побольше сахара и плеснул коньяка.
Вернулся в спальню деда, подал ему чашку:
— Вот. Выпей, поможет взбодриться.
— Спасибо.
За время моего отсутствия дед успел прийти в себя. Он надел халат, сел на кровати, обложившись подушками, и протирал очки. Когда надел их, на меня вместо растерянного старика снова смотрел князь Барятинский — пожилой, но всё ещё могущественный белый маг, глава древнего рода.
— Рассказывай, — требовательно проговорил дед. — Как к тебе попала эта вещь?
Я рассказал о Кристине. О её подозрительном поведении, о сокурсницах, которые собирались вокруг неё. О том, как я проник в её спальню и спрятался в шкафу. О том, как обнаружил пудреницу. И о сообщениях, которыми две ночи назад обменивался вместо Кристины неизвестно с кем.
Дед на протяжении моего рассказа всё больше хмурился. Даже чай не допил, поставил чашку на столик. А когда я закончил, медленно проговорил: