— Костя, этот сумасшедший угнал спецавтомобиль! — прорычала Кристина сквозь зубы.
Мы вылетели на трассу, основательно запорошённую снегом. По случаю раннего утра и праздника трасса была пуста, что меня лишь радовало: машину основательно мотало из стороны в сторону. Конкретно сейчас я предпочёл бы передний привод…
— И что? — спросил я. — Относительно профпригодности владельца машины разговаривай со своим руководством. Не знаю, в каком сознании надо было находиться, чтобы оставить ключ в зажигании! Или где уж этот псих взял ключ…
Кристина всплеснула руками.
— Да я не о том! У этих машин — форсированные движки!
Вот оно что. Теперь понятно, почему Рабиндранат так далеко — и расстояние между нами, несмотря на все мои усилия, продолжает увеличиваться.
Я, уже не сдерживаясь, выругался, врезав по рулю. В награду получил изумлённый взгляд Кристины.
— Ну так и чего ты тогда от меня хочешь? — спросил я.
— Не знаю! — простонала она. — Сотвори чудо! Ты же белый маг! Он не должен уйти! Соображаешь, что этот сумасшедший может натворить?!
Стрелку тахометра я уже загнал в красную зону. Машина Рабиндраната виднелась впереди — точка на горизонте. И эта точка стремительно уменьшалась.
— Если бы хоть подобраться поближе, — прошипела Кристина сквозь стиснутые зубы. Глаза её подозрительно блестели — плакать, что ли, затеяла?..
Я опустил взгляд на рычаг переключения скоростей и наконец понял, что не так. Вова зачем-то поменял на рычаге набалдашник. Вместо стандартного шара с вырезанной на нём схемой расположения передач он поставил другой шар — наполовину чёрный, наполовину белый, безо всяких подсказок.
И… что это может значить? Насколько серьёзной была авария, если потребовалось даже рычаг менять?
— Разворачивайся, — сказала Кристина таким тоном, будто на похоронах прощалась с кем-то очень близким. — Бесполезно.
Не веря своей догадке, я вернул руку на рычаг. Так… И что теперь? Попытался нажать — ничего, потянуть — тщетно.
— Костя, поехали назад, — повторила Кристина. — Зря потратим время. Будем надеяться, что в городе его перехватят.
Я переместил взгляд на руль и заметил, что там, где по правилам должны лежать руки, имеется ещё одно новшество — две вставки. Слева — чёрного цвета, справа — белого. Я взялся за них.
Чувство было такое же, как тогда, когда я держал за руки Клавдию после очередного сеанса исцеления. Покалывание в подушечках пальцев. Что-то рвалось из меня наружу, мне нужно было лишь дать этому волю, перестать сдерживать…
И я перестал.
— Кость-йа-а-а-а-ай! — завизжала Кристина, кажется, прикусив себе язык, когда её вдавило в спинку сиденья.
Мне самому сделалось не по себе, когда пространство бросилось мне навстречу, будто в фильме про полёты на сверхсветовых скоростях.
Стрелка тахометра с облегчением поползла влево, а стрелка спидометра, напротив, начала путь вправо. Спидометр тоже был новым. Вместо прежних ста шестидесяти теперь он был рассчитан на максимальные триста пятьдесят километров в час.
— Ну, Вован, — пробормотал я. — С меня бутылка…
Магическая турбина продолжала раскручиваться. Колёса, казалось, уже не касались земли, машина обрела устойчивость. И точка на горизонте превратилась в пятно, потом — в спичечный коробок, и вот я уже могу, при желании, разглядеть номер.
— Что это такое?! — со священным ужасом спросила Кристина.
— Мой подарок на Рождество, — весело ответил я. — Ты вроде хотела подобраться ближе?
— Хотела! — воскликнула Кристина. — Но если я на такой скорости высунусь в окно, меня размажет по кузову!
— Всегда знал, что чёрные маги — слабаки и нытики.
От взгляда Кристины я чуть не задымился. Она схватилась за ручку стеклоподъёмника.
— Да шучу… — попробовал я остановить её, но было поздно.
Ледяной ураган ворвался в салон, машину мотнуло, я едва сумел плавным движением руля снова поймать равновесие. Кристина высунулась наружу и вытянула руку перед собой. Мгновение спустя в машину Рабиндраната ударил невидимый таран. «Задницу» повело, машина чуть было не развернулась поперёк дороги, но Рабиндранат, похоже, не вчера начал заниматься экстремальным вождением. Глядя на то, как он выравнивает траекторию, я вспомнил того ночного лихача, который едва не убил меня на Невском.
Сукин сын… Нет, теперь уж я тебя точно живым не отпущу.
Кристина с раскрасневшимся лицом и частично обледеневшими щеками вернулась в салон и суматошно закрыла окно.
— Знаешь, что? — невнятно произнесла она.
— Это была просто шутка, Господи!
— Чёрные маги шуток не понимают!
— Да вижу. Печку включи.
Кристина послушно надавила кнопку, и в салон потёк тёплый воздух.
Трасса закончилась, мы влетели в город. Редкие пока ручейки людей спокойно текли по дорогам, не ожидая подвоха. Из-под колёс Рабиндраната они разбегались в последний миг, кажется, даже не успевая сообразить, что происходит. А вокруг мерцали разноцветные лампочки рождественской иллюминации. В нарядных витринах сверкали подарочные коробки всех форм и размеров, добродушно улыбались седобородые старики в красных шубах, мелькали на перекрестках новогодние ёлки…
Рабиндранат отчаянно пытался сбросить меня с хвоста, но я не отставал. Скорость в городе неизбежно упала — приходилось лавировать по улицам и переулкам. Я с неиллюзорным облегчением перестал накачивать модифицированный движок магией и переместил одну руку на рычаг.
Преследуемая машина на перекрёстке резко взяла влево. Настолько резко, что задний мост занесло. Вылетев боком на середину, Рабиндранат вдавил газ в пол. Задние колёса отчаянно завертелись, пытаясь зацепиться, и им это удавалось.
А на дороге перед машиной застыла с раскрытым ртом девушка, замотанная в платок, с набитой авоськой. Она переходила дорогу от набережной, по которой должна была продолжиться наша гонка.
Потом Кристина клялась, что молчала. Так отчаянно, что даже, кажется, сама себе поверила. Я же отчётливо слышал, как она закричала: «Беги, дура!»
Но дура оцепенела посреди дороги. Над её головой, полукругом, светилась красивая надпись: «Счастливаго Рождѣства!»
Я дёрнул руль влево, вылетел на пустой тротуар, срезал угол, чудом разминувшись со столбом, и остановился с визгом покрышек за спиной девушки.
Кристина вышибла магией окно, высунулась по пояс и ударила своим знаменитым тараном. Машина Рабиндраната вильнула — похоже, таран угодил куда-то под колесо — и помчалась прямо на нас и эту несчастную дуру, которая, выронив авоську, пригнулась и схватилась за голову.
Тогда я, оттолкнув Кристину, рванулся к окну, выставив руку перед собой.
«Щит», — подумал я, и магия отозвалась знакомым ощущением.
Наверное, Рабиндранат успел сообразить, что происходит, потому что резко взял вправо. Подскочил на бордюре, и машина, врезавшись в Щит, встала на дыбы. Всё-таки движок у спецавтомобиля и правда был мощным.
Машина постояла мгновение над безостановочно визжащей девушкой и — рухнула на каменный парапет набережной. Ещё миг она покачалась на нём, будто раздумывая, и полетела вниз. До нас донёсся звук, объединивший всплеск воды и хруст льда.
Трясущейся рукой Кристина открыла дверь. Попыталась выйти — ремень её не пустил. Тогда она принялась ощупывать застёжку — тщетно. Пальцы дрожали. Я помог ей, на миг наши руки соприкоснулись. Кристина вздрогнула, но ничего не сказала. Выскочила из машины. Я — следом.
— Да замолчи ты! — рявкнула Кристина на несчастную без пяти минут жертву. — Эй! Хватит кричать! Приди в себя! Посмотри, всё разбила, масло разлила. Как зовут-то тебя?
Переключение внимания на бытовые неурядицы возымело эффект — девушка перестала кричать.
— А… А… Аннушка, — пролепетала она.
Я на неё не глядел. Бросился к парапету. Посмотрел вниз, на огромную чёрную полынью — бурлящую так, будто туда кто-то бросил кипятильник. Это воздух покидал салон автомобиля.
— Он, возможно, ещё жив, — сказала Кристина, подойдя ко мне.
Послышался заглушенный «бам», что-то как будто толкнулось в ноги, и в полынье вздулся огромный пузырь. Лопнув, он послал волну во все стороны, и по льду, сковавшему одну из многочисленных рек Петербурга, побежали трещины.
— Вряд ли, — сказал я. — Был бы жив — уже бы всплыл. Эта… субстанция не тонет. Вот тебе и замкнулся кармический круг, Рабиндранатушка.
Кристина, застонав, закрыла лицо ладонями.
— Мы должны были его задержать! — сказала она.
— Ну, мы и задержали, — хмыкнул я. — По-моему, отсюда этот псих уже никуда не уйдёт.
Кристина подняла лицо и посмотрела на меня.
— Послушай, — сказала она, — у тебя в жемчужине вообще хоть что-то белое остаётся после таких слов?
Я молча расстегнул шинель и выудил из-под одежды жемчужину. Прямо у нас на глазах черноты немного прибавилось, но всё равно её было не больше трети.
— Уникум, — глядя на жемчужину, буркнула Кристина.
— Свою покажешь?
— Нет.
— Да ладно, не стесняйся. Все свои.
— Я не стесняюсь, просто не покажу.
— Слишком много белого — не порок.
— Там нет ничего белого!
— Напомни, как ты там кричала? — прищурился я. — «Беги, дура!»?
— У тебя что, слуховые галлюцинации? — огрызнулась Кристина. — Так бывает при травмах головы, я бы на твоём месте не затягивала с визитом к врачу.
— Спасибо тебе большое за добрый совет, — усмехнулся я. — Не ожидал такой заботы от чёрного мага.
Кристина издала нечто среднее между воем и рычанием. Повернулась к машине, и тут, видимо, до неё дошло, что машина — моя. Она остановилась.
— Подвезти куда-нибудь? — любезно улыбнулся я. — Я на сегодня вроде бы все дела закончил.
— У тебя стекло в пассажирской двери выбито, — буркнула Кристина.
— Потом оплатишь, — пожал я плечами, — этой малышке к ремонтам не привыкать. Хочешь — садись за руль, а я подержу Щит вместо стекла.
— Серьёзно? — посмотрела на меня Кристина. — Мне… наверное, нужно вернуться в академию.