– Такси? – робко предложил Эмре.
Петр прикинул, что, если таксист повезет пассажира из Фенера в Сулукуле, да еще с продолговатым свертком, он наверняка сообщит в полицию. Стамбульские таксисты, как и большинство таксистов мира, не любят полицию, а чтобы не попасть в неприятности, они стучат.
– Ладно я отвезу сам, – решил Эмре. – Спрячу в машине. Там есть тайник под сиденьем водителя. На полике слева рычажок, потянешь его вверх – откроешь бензобак. А если снова потянешь при открытой дверце бензобака – отодвинется панель под ковриком.
– Праворульная «Тойота»?
– Нет. Переделанная… Ответ из Центра будет не раньше чем завтра вечером. Позвонишь? Тогда встретимся там, где оговаривали.
Петра не интересовало, как осуществляет связь с Центром Эмре, но ему подумалось, что до завтрашнего вечера – это слишком большой срок, и неизвестно, где он будет к тому времени.
Вернувшись к Бахраму в дом, Петр увидел там полицейского – довольно молодого худощавого офицера в форме и в кожаной черной куртке. Он находился в комнате, где спал недавно Горюнов. Сидел на ковре и курил. Видимо, давно, поскольку сигаретный дым, проникший из-под двери, Петр уловил еще в коридоре. Прикинув мгновенно, что бежать бессмысленно, дом наверняка оцеплен, только покалечат при попытке бегства, Петр шагнул в комнату. Но странно, что по его душу полиция, а не люди в штатском. Впрочем, они могли еще не догадываться, с кем имеют дело.
«Бахрам – подлюга!» – мелькнуло в голове гневное.
Однако Бахрам тоже зашел в комнату как ни в чем не бывало и раздраженно спросил у Петра:
– Где тебя носит? Я не заметил, как ты ушел. Пришлось Берку тебя ждать.
– Это большая честь, – промямлил Петр, догадавшись, что полицейский, очевидно, не при исполнении, а тот самый человек, с которым Аббас просил Бахрама его познакомить.
– Он поможет попасть в Сирию, – Бахрам подтвердил догадку Петра. – Будет проводником.
«Хитро придумали. Полицейский – проводник, – Петр пожал руку Берку. – Лучше бы полупроводник, – про себя скаламбурил он. – Проводник влетит в копеечку! Александров не обрадуется».
Денег у Петра хватало, в крайнем случае, мог «занять» у Эмре.
– Авиабилет до Шанлыурфы за твой счет, – сразу предупредил Берк. – И пять тысяч.
– Лир? – прикинулся наивным Петр.
– Ага. Американских, – ухмыльнулся Берк. – Я, знаешь ли, не вербовщик в ИГИЛ, я нормальный, адекватный мусульманин. Мне семью кормить надо. Фанатики так фанатики – лишь бы бабки платили. – Он приподнял форменную куртку на плече двумя пальцами и потряс: – Это кормит.
– А как тебя со службы отпускают?
– Отпускают, – Берк посмотрел снисходительно. – Ненадолго.
«Значит, делится. Налаженный бизнес», – заключил Петр и закинул удочку:
– У меня машина. В Шанлыурфу придется ехать на машине.
– Не-а. Я – самолетом, – Берк понял, к чему клонит Петр. – Добирайся, там встретимся. Половину денег вперед.
– Согласен. Выбора нет. Деньги отдам в Шанлыурфе.
Берк замялся, но спорить не стал. Уже прощаясь, сказал:
– Ты вроде не фанатик… Ты курд или турок?
– Я похож на курда? – ушел от ответа Петр.
– Ладно, – не ответил Берк. – Передашь билет на самолет через Бахрама. И не затягивай. Я в ближайшее время планирую убраться из Турции с семьей в Европу.
Когда он ушел, Петр сонно покосился на ковер. Бахрам это заметил и смягчил сердитое выражение лица:
– Давай, действительно, спать. Я из-за тебя всю ночь как лунатик брожу.
– Погоди-ка. Зарифа умеет машину водить?
– Кажется… А что? Уж не собираешься ли ты ее с собой тащить? – курд округлил глаза.
– Вот я и думаю, как это сделать безопаснее для нее. Пожениться нам с ней, что ли? Ты же понимаешь, куда мы едем.
– Зачем Заре? Тебе-то ладно, ты странный тип. И у игиловцев за своего сойдешь. А Зарифа?!
– Потом с ней пооткровенничаешь! – отмахнулся Петр. – Организуй нам завтра свидание с муллой и двоих свидетелей из твоих ребят. У нее есть отец или опекун?.. Да, и черный чаршаф [Чаршаф – в Турции так называют хиджаб или никаб, мусульманский женский платок. Никаб, в отличие от хиджаба, более строгая форма, открытыми остаются только глаза] ей нужен. Я вот думаю, как лучше везти ее: в никабе или парандже?
– В Турции запрещено публичное ношение паранджи, – опешил Бахрам. – Вы только обратите на себя внимание.
– Она наденет это уже там. И мне купи гутру и уккал.
– Все-таки любопытно, ты иранец или из Ирака? Ведь так куфию и эгаль называют именно иракцы, – Бахрам покосился на Петра.
– Не стоит тебе напрягать мозги, – посоветовал он. – Если не возражаешь, я бы поспал до свадьбы.
– Уверен, что Зарифа не воспротивится?
Игнорируя Бахрама, Петр скинул ботинки и куртку и улегся на покрытое ковром ложе. Он безэмоционально подумал, что завтра станет двоеженцем.
– А что насчет бензина? – голос настырного Бахрама донесся до него сквозь сон.
«Облейся им, а я поднесу спичку», – раздраженно подумал Петр, но вслух пробормотал:
– Хорошо бы несколько канистр. И что-нибудь из еды, сухпай. Чтобы как можно реже останавливаться.
Петр пересел за руль еще сонный. Поспал всего часа два, теперь пришла очередь Зарифы отдыхать. Она была в лиловом чаршафе, надушилась немилосердно.
Когда он, сидя за рулем, дожевывал бутерброд с привкусом духов Зары, которыми, похоже, пропиталось все в салоне пикапа, его новоиспеченная жена уже посапывала на заднем сиденье.
Его немного беспокоило, как отнесется Аббас к приезду Зарифы, да к тому же в качестве жены Поляка.
Но сперва надо пересечь границу без эксцессов, найти Аббаса… Глядя на довольно живописные горы в окно машины, Петр подумал, что с самолета они напоминают глубокие морщины на теле каменного великана. Пятьсот, тысяча, полторы тысячи над уровнем моря… Уже на тысяче уши слегка закладывало.
Петр выбирал дороги по навигатору, но сообразуясь с безопасностью. Где меньше вероятность натолкнуться на полицию, Берк проконсультировал по маршруту – великодушно и бесплатно.
Пустынные горные дороги, узкие, с осыпями, успокаивали своей безлюдностью.
«Хорошо бы так ехать и ехать, – размышлял он. – И не приезжать… Во всяком случае, туда, куда направляемся».
До того, как его сменила за рулем Зара, и до того, как он проспал два часа, Петр читал Зарифе лекцию о шариате и о поведении женщины в халифате. Девушка внимала испуганно, постепенно осознавая, во что ввязалась… Под поликом, под ногами Петра, кроме автомата и нескольких рожков с патронами лежали еще два пистолета. 9-мм СМ9 турецкой компании Sarsilmax. В пистолете что-то было от браунинга, а что-то от чешского CZ-75. По сути, за основу СМ9 турки взяли итальянский пистолет Tanfoglio Force. Мощный и удобный для скрытого ношения.
Пистолет пришелся Петру по душе, и это хоть как-то скрасило полученное им довольно гневное послание из Центра.
Идею пробираться в Сирию с девицей Центр отверг, но альтернативы не предложил. Вообще вдруг выразил сомнение в затее после дополнительной информации от Горюнова о причинах отъезда Аббаса. Они им показались надуманными, впрочем, как и самому Петру, а значит, надеяться на активную помощь Аббаса не стоит и даже опасно соваться и в Сирию, и в ИГИЛ.
Петра взбесило такое отношение Центра. Сперва дернули из Ирака, где он вообще-то делом занимался, тем же самым ИГИЛ, центром подготовки боевиков, который усиленно искал и куда стремился проникнуть к Абу Саиду, возглавлявшему этот центр. Устроили аттракцион с омусульманиванием, не дали поработать Сабирову, готовившемуся выполнить задание. Торопили, подгоняли… А теперь отбой? Вернее, приказали ждать до принятия решения.
Горюнов пытался отложить выезд в Шанлыурфу. Однако Берк сказал: «Или сейчас, или никогда», имея в виду свой переезд с семьей в Европу.
«Крысы бегут с корабля, – пришло на ум сравнение Петру. – Чего-то Берк боится. А если учесть, что служит в полиции, то знает больше других. Раз ему пора ноги уносить, значит, горячо. Турки поняли – надо хотя бы видимость создать по борьбе с теми, кто способствует вербовщикам переправлять пополнение для ИГИЛ».
Таким образом, сидеть, пялясь на Босфор в ожидании указаний из Центра, Петр не мог себе позволить. Иногда необходимо действовать по ситуации. А самое главное, он помнил Аббаса, их долгое общение и довольно теплое отношение, возникшее в результате этого общения. Горюнов верил своей интуиции. Может, поэтому и был до сих пор жив. И поэтому ехал сейчас вместе с Зарифой, неумолимо приближаясь к Шанлыурфе, глядя на окружающий мир через залитое дождем стекло, включив посильнее кондиционер, так как ехали на юго-восток и ощутимо теплело… * * *
Вместе с Берком в Шанлыурфе их ждал какой-то бородатый тип с мясистым носом и низким угрюмым лбом. Они сели в пикап, при этом напарник Берка зыркнул на Зарифу так, что Петру стало не по себе. Хоть Зарифа уже прикрыла лицо краем чаршафа и виднелись лишь глаза, подведенные черным карандашом, взгляд бородатого был как рентген.
Он спросил у Берка по-арабски:
– Что за девка? О ней речи не было.
– Его жена. Как собачонка за ним бегает…
Петр едва сдержал эмоции, склонился к навигатору, установленному на приборной доске. «А Берк хитер, – подумал он. – Знает же наверняка, что мы только поженились».
То, что Берк владеет арабским, не удивляло. Многие мусульмане читают Коран на арабском, а вот то, что бородатый говорил, как коренной житель Ирака… Он, по-видимому, посчитал, что Петр не знает арабского. Галиб, как назвал его Берк, будет сопровождать новоиспеченных супругов по территории Сирии к месту дислокации одного из отрядов ИГИЛ, который возглавляет Аббас.
У Берка была сумка с едой. Они не стали нигде задерживаться. Только заправили полный бак и несколько канистр, лежащих в кузове пикапа.
Проехали древними улицами Шанлыурфы уже в темноте. Было душно, моросил дождь.
Миновали дома-пещеры, где жили бедняки, большую «красную» мечеть. До границы около сорока пяти километров ехали молча. Петр прижимался к спинке кресла, ощущая рукоять пистолета, заткнутого за пояс. Он нервничал довольно сильно, мурашки бегали по спине и затылку. Галиб ему не понравился категорически.