Истребители, вертолеты, танки, арсенал и множество боеприпасов – лакомый кусок для ИГИЛ, к тому же ощущать себя в безопасности в Ракке они смогут, только захватив базу – своего рода ключ к Ракке. Горюнову, конечно, не хотелось становиться помощником ИГИЛ в добывании этого ключа, и он надеялся, что правительственные войска будут держаться стоически.
Горюнов знал, что несколько месяцев назад, в марте 2013 года, командование сирийской армии направило заказ на оружие в «Рособоронэкспорт». Становилось очевидным, что сирийцы захлебываются на двух фронтах против ИГИЛ и так называемой оппозиции, спонсируемой Штатами и стоящей в оппозиции только лишь к собственному сирийскому народу. Да и оппозицию начали уничтожать игиловцы, поднявшиеся в полный рост под черным флагом, застилавшим мусульманам и солнце, и подлинную веру в Аллаха. Но всегда найдется сила, способная сорвать этот флаг палачей и садистов, прикрывающихся, как щитом, исламом. Ведь все удары критики, направленные против боевиков ИГИЛ, приходились и по исламу, оскверняя и веру, и чувства верующих мусульман. И все-таки Петр не сомневался, что есть силы, готовые по-настоящему противостоять терроризму.
Пока не появилась возможность противоборствовать открыто, было необходимо обезопасить Россию от возвращающихся повоевавших боевиков – выходцев из России и бывших Союзных республик.
Петра остро интересовали документы уже воюющих и новоприбывших, хотя бы того же Ильяса, Джебраила и Сида и иже с ними, а не те имена – воинственные псевдонимы, которыми они себя нарекали сами или их командиры с очевидными конспиративными целями.
Он несколько раз заглядывал в канцелярию лагеря и выгадал момент, изучив замок на довольно большом зеленом сейфе.
Его собственные документы прибрал к себе Аббас. Но Петр видел, как паспорта группы, с которой он вместе готовился, инструктор спрятал именно в этот сейфовый шкаф.
Понадобятся инструменты и довольно много времени, чтобы никто не заходил в канцелярию. Разве что ночью. На окне не было ни штор, ни жалюзи, а следовательно, необходима светомаскировка.
«А еще лучше взрывчатку заполучить и рвануть это гадючье гнездо, – подумал Петр. – Но документы нужны, вернее, их копии. Аббас тут не помощник – он это и дал понять. Да и рискованно пытаться его посвящать. О чем бы он ни догадывался в отношении меня, о моих целях ему знать ни к чему».
Ночевал эти дни Горюнов в лагере, в общей казарме, вспомнив молодость и первый курс ВИИЯ.
Пистолет, который ему вернул Аббас, держал все время при себе – и днем и ночью. Петра угнетала мысль о разоблачении. Постоянное нервное напряжение будило неуемное воображение, а особенно после увиденной воочию казни оптимизма не прибавилось.
Ему чрезвычайно хотелось понять, куда деваются документы очередной группы, когда ее подготовка завершена. То, что их не отдают владельцам, почти наверняка так. Но и такой лагерь подготовки ведь не единственный и канцелярий с подобными сейфами несколько. Однако же остаются ли документы в лагерях подготовки или передаются в какой-то центр?
Петр понимал – такой центр существует и некоторые из паспортов тщательно проверяют. Документы тех, кто претендует на серьезные роли в структуре ИГИЛ, подвергают особой проверке. Петра ждала та же участь, если бы Аббас не припрятал его паспорт, взяв на себя долю ответственности за Поляка.
Получить документы только той группы, что сопела на койках в одной с ним казарме, хоть тут и много парней из России и Таджикистана, – все равно слишком маленький куш. Не для того Горюнов сюда забрался, чтобы размениваться…
Правда, после показательной казни он начал было подумывать, что неплохо довольствоваться и малым, но поборол соблазн рвануть отсюда во все лопатки. По прошествии недели Петр решился ночью прогуляться и проверить, насколько крепки запоры и заодно бдительность местных ребят.
Надел куртку – ночи были холодные, и вышел из казармы. Петра так и подмывало включить фонарик, лежащий в кармане. Больше всего он сейчас боялся не инструктора, а змей. Тут, за городом, могла попасться египетская кобра или палестинская змея, обе смертельно ядовитые.
Повернув за угол канцелярии, Горюнов едва не выхватил пистолет из кобуры на поясе, уже снятый с предохранителя.
– Что ты здесь? – с холодком в голосе спросил инструктор и посветил фонариком в лицо. – Поляк? Куда направляешься?
– Молиться, – выдал заготовленное Петр.
– Мало тебе пяти намазов? – недоверчиво хмыкнул инструктор, опустив луч фонарика в землю, чтобы не слепить щурившегося Поляка.
– Пророк говорил, что «если раб Аллаха встает на ночной намаз, искренне ради Аллаха, и берет омовение и совершает этот намаз ради Аллаха с чистым намерением, с дрожащим телом и мокрыми от слез глазами, Аллах повелит выстроиться за ним девяти рядам ангелов, и число их в каждом ряду не подсчитает никто, кроме Аллаха. Одна сторона каждого ряда будет на Западе, а другая на Востоке. И когда он завершит молитву, получит награду всех ангелов в каждом ряду».
– У тебя хорошая память, – с легким недоумением заметил инструктор, решив, кажется, что Поляк блаженный. – Но семь намазов, я считаю, слишком, особенно на войне. В ближайшие дни поедем, сменим группу, будет не до молитв. Там нам приходится экономить воду для питья и совершать тайаммум [Тайаммум – омовение песком, допустимо, если нет возможности совершить омовение водой].
– И все-таки «величие верующего в ночной молитве», – процитировал слова имама Садыка Петр.
– А ты знаешь, что Джафар ас-Садык почитается шиитами?
– Он потомок Пророка. И разве он не прав насчет ночной молитвы? – смиренно спросил Поляк, дрогнув внутренне.
– Мы четко следуем сунне Пророка и Корану, а все остальное – ересь. Учти это и не изобретай велосипед, а то и сам впадешь в ересь. А мне пока еще нужен снайпер.
– Воевать так воевать, – кивнул Петр. – Для этого я сюда и приехал.
В пикапе пахло потом и оружейной смазкой, на приборной доске лежала кепка Галиба и консервная банка с тунцом.
Горюнов – за рулем, Галиб и Аюб-инструктор в салоне. В кузове – Ильяс с приятелем, прикрывшись выгоревшим на солнце тентом, с пулеметом в обнимку.
– Здесь притормози, – велел Галиб. – Видишь там навес?
Замаскированный в развалинах действительно торчал навес, слепленный из нескольких металлических балок. Петр загнал в укрытие пикап.
Другие боевики из группы, подготовленной Аюбом, на машинах также рассредоточились по Эс-Сауре. Еще не все города северной провинции занимали боевики, но боролись за полный контроль над провинцией Ракка.
Жители, кто не сбежал, прятались. Христиане в большинстве своем уехали, когда боевики начали жечь церкви и уничтожать святыни христиан, а их довольно много было в Эр-Ракке, Эс-Сауре и в Эт-Телль-эль-Абьяде.
Как раз недавно в Эт-Телль-эль-Абьяде «Джебхат ан-Нусра» подожгла армянскую церковь, а летом игиловцы устроили массовую резню курдов, истребили около полусотни человек.
Горюнов выглядел угрюмым, больше молчал. Ему не нравилась перспектива так быстро закончить свою жизнь. Он-то рассчитывал отсидеться рядом с Аббасом. Поближе к руководству ИГИЛ.
Перед отъездом в Эс-Сауру, Петр заехал за вещами к курду. С ним не увиделся, хотя надеялся на это. Зато по дороге к дому Аббаса его пикап заставила прижаться к обочине банда, обвешанная оружием, облепившая несколько машин – джипов и пикапов. Автомобили оглушительно сигналили. Петр дрогнул, подумав, что эта орава по его душу. Не делая резких движений, он протянул руку к сиденью рядом с собой, где лежал автомат.
Однако шумные «преследователи» проехали мимо. А за ними целая кавалькада таких же машин, ощерившихся из открытых окон автоматными стволами. По самым скромным подсчетам – человек сто пятьдесят. А в середине колонны – огромный черный джип, новенький, едва запыленный. Горюнов успел заметить профиль мужчины, сидевшего на заднем сиденье. Не вызывало сомнений, что этот человек – главный и все остальные его охраняют…
Когда уже в Эс-Сауре Горюнову удалось остаться на несколько минут наедине с Галибом, он полюбопытствовал, кто мог быть этот человек, которого так охраняют.
Галиб взглянул на него, как на тупицу.
– Это Абу Бакр аль-Багдади.
– Ты уверен? На фото в интернете он выглядел иначе. Это совсем другой человек.
– Так и есть, – Галиб закинул на плечо автомат, подался вперед и шепнул: – Думаю, за ним стоит Израиль.
– Почему?
В ответ он только пожал плечами и ухмыльнулся.
Пока выгружали ящики с патронами из пикапа, Петр успел переброситься парой слов с Ильясом. Негромко спросил:
– Тебе паспорт вернули?
– Нет, – Ильяс выглядел осунувшимся и подавленным. – Сказали, если что, отправят документы родителям.
– Если что? – улыбнулся Горюнов. – Не стоит раньше времени хоронить себя. Держись рядом со мной.
– Аюб велел мне быть у пулемета.
– В бою это вряд ли получится, – скептически скривился Петр.
Следующую неделю они стреляли и по ним стреляли. Бегали от укрытия к укрытию. Снайперская винтовка пока без дела лежала в кузове пикапа. Выезжали за пределы города вместе с другими группами. Раненых увозили в Эр-Ракку. Убили только одного. Его тоже отправили в Ракку.
Выбирались ненадолго из Эс-Сауры, но возвращались снова в полуразрушенный дом. Спали на полу, питались консервами с тунцом или курицей. Питьевая вода была в ограниченном объеме, хотя город и находится на берегу водохранилища Эль-Асад. К воде игиловцы еще не смогли пробиться. Использовали песок для вуду. За совершением салятов в их группе следил Галиб, да ни у кого и не возникало желания отлынивать от молитв.
В один из дней Галиб рано утром уехал на пикапе Горюнова. А вернулся после полудня с полным кузовом ящиков с патронами…
Пока он отсутствовал, Петр и другие бойцы дожидались его в прохладе разграбленного дома. Горюнов надвинул на сожженное солнцем лицо гутру и задумался о словах Галиба про Абу Бакра аль-Багдади.