В ванной Петр сбрил остатки бороды, которая раздражала и вызывала ощущение неумытости. В зеркало полюбовался на свою незагорелую нижнюю часть лица, контрастирующую с верхней, словно у него маска на глазах, скулы выгорели дочерна.
«В конце концов, – рассудил он, – альпинисты так же выглядят. Или геологи… – Петр вспомнил, что альпинисты носят очки, чтобы избежать снежной слепоты. – Ну тогда точно – геолог», – утешил он себя.
Когда вышел из ванной, несколько минут сонно пялился в окно, потом добрел до кровати и провалился, как в бездну, в сон. Он не сомневался, что номер напичкан аппаратурой. Бесплатный сыр – только в мышеловке.
Еще не очнувшись ото сна, Петр услышал слабое постукивание. Такой звук обычно издавали четки Аббаса из поделочного камня, когда он перебирал их тонкими сухощавыми пальцами. Приоткрыв глаза, Горюнов увидел силуэт мужчины в рассветном свете пасмурного дня на фоне окна, сидящего в кресле около небольшого письменного стола.
Присмотревшись, убедился, что это не Аббас.
– Мы вас потеряли, Садакатли, – голос Хасана звучал обволакивающе, но почти безэмоционально. Митовец постукивал холеными ногтями по столу – этот звук и разбудил Горюнова. – Грешным делом подумали даже, что вы, извините за выражение, сделали ноги. Соскочить решили? Или бегали получать инструкции от своего Центра?
– Я думал, вы догадливее. – Петр потянулся к стулу, где висели брюки. Лежать перед Хасаном ему было неуютно. – Вы что не понимаете, что меня контролируют? Как я объясню, что за мной митовский «хвост»? Почему привлек внимание вашей службы? Э, нет, ребята, я не хочу сесть по статье «измена Родине». Либо вы мне доверяете, либо мы не сработаемся.
– Мы, в общем, доверяем, но не стоит так пропадать. А то в следующий раз мы не дождемся, и передадим вашим властям всю ту информацию о вас, которой обладаем.
– Вы же заинтересованы, чтобы я оставался служить там, где служу, – Петр накинул на плечи рубашку и закурил. Его тяготило присутствие Хасана и бесцеремонность, с какой тот заявился в номер, пока Горюнов спал. – Я должен выполнять все, что положено.
– А именно? – Хасан подался вперед, облокотился о колени. – С каким заданием вы были направлены в Сирию?
– Конкретного задания не было. Мало что известно про деятельность ИГИЛ, чтобы конкретизировать, – спокойно откликнулся Петр. Он прекрасно знал, что Галиб не был посвящен в причину его вторжения в апартаменты Аюба. Мог только предполагать, и Горюнов надеялся, что он считает основной причиной – освобождение русского инженера. – Позиции, численный состав и вооружение, фамилии полевых командиров, источники финансирования. Что в этой ситуации может еще интересовать разведку? – Петр не рассчитывал, конечно, что общими фразами проведет опытного контрразведчика. Но надеялся потянуть время.
– Ну и как, успешно? – с улыбкой спросил Хасан. – Я думаю, в подтверждение ваших слов, необходимо вам написать, если можно так выразиться, отчет о проделанной работе. Подозреваю, что у вас профессионально хорошая память и вы в состоянии восстановить те отчеты, которые переправляли своим. Прошу вас. – Он встал от письменного стола, уступая место Горюнову. – Советую изложить все как можно подробнее, с фамилиями, деталями, наблюдениями, выводами. Нам несложно это проверить. Я оставлю вас наедине с вашими воспоминаниями и мыслями. Вы принесете сегодня это в магазин, как мы договаривались.
– Не-ет, – Петр послушно сел к столу, но покачал пальцем в воздухе, заметив, что ноготь на пальце сломанный и не слишком чистый. – Вы что же задумали? Провокацию? Я с этой своей писулькой, – он постучал тем же самым ногтем по пока еще пустой бумажке, – ринусь к вам. По дороге меня возьмут под белы рученьки. А арест перечеркнет окончательно пути отступления. Только я и не собираюсь отступать – вот в чем загвоздка. И арест лишь усугубит наши с вами отношения. Скорее всего, вызовет у меня внутренний протест. А я, между прочим, человек упрямый. Это так, к сведению. Если вы меня прижмете слишком сильно, я ведь выскользну из рук.
– Каким образом? – излишне вежливо полюбопытствовал Хасан.
– А это уже мое дело. Просто еще раз повторю – не надо на меня излишне давить, тогда больше получите. Отчет я напишу. Подождите здесь и заберете.
– Если бы мы хотели провернуть все вышеизложенное, вас могли задержать и здесь с вашей, как вы выразились, писулькой. Вы что-то слишком подозрительны. Ну что же, воля ваша, я подожду.
Он сел на диванчик у стены, закинув ногу на ногу, продемонстрировав темно-синий лакированный ботинок.
Раздраженный Петр решил, если кто-то сунется в номер, он успеет свернуть шею своему новоявленному куратору. С большим удовольствием. Эта ликвидация будет для него козырем перед Центром. Но, конечно, в том случае, если его обменяют, и не забьют до смерти митовцы.
Хасан не догадывался о нависшей над ним угрозе и терпеливо ждал отчет, равномерно покачивая ногой, от скуки, а не от нервного напряжения. Он был абсолютно уверен в себе и своем профессионализме и в том, что эфенди Горюнов связан по рукам и ногам. Заполучить такого агента – успех невероятный для контрразведчиков.
Петра не устраивало быть чьим-то трофеем, а утешало лишь то, что он не занимал такой пост, который позволял бы ему знать или раздобыть сведения о других российских разведчиках. Хасан, видимо, понимал это и попытался выведать другое:
– Кто у вас на связи в Стамбуле?
– Никого, – пожал плечами Горюнов, откладывая ручку. В отчете он изложил лишь то, что мог знать и Галиб и что мог подтвердить.
– Вот уж не поверю!
– Вот уж поверьте! Почтовый ящик – это все, что тут есть. Стамбул для меня не место постоянной работы.
– А инструкции от кого получаете?
– Так же. Звоню, подтверждают, что закладка сделана. И забираю. Зачем лишний риск? Я не вижу тех, кто забирает или делает закладки.
– Укажите в отчете места закладок. И номер телефона.
Петр выдал старые тайники, которыми пользовался еще в бытность его в Стамбуле в прошлый раз. Телефон тоже дал старый. Он не сомневался, что после его вчерашнего сообщения в Центр, все их люди в Стамбуле настороже и сменили места дислокации.
– Мне пора уезжать, – сказал Петр. – Если я в ближайшие сутки-двое не улечу в Россию, то в Центре это вызовет определенное беспокойство.
– У вас польский паспорт. Вы планируете лететь сразу в Россию? – Хасан взглянул на часы, словно и не ждал ответа. – Мне нужно время, чтобы определиться с заданием для вас и способами связи. Приходите через три часа в магазин. Мы продолжим наше многополезное общение. Заодно заберете ковер – это оправдает ваше очередное посещение нашего магазина, на случай если за вами приглядывают.
Горюнов кивнул, соглашаясь.
– Да, вот еще что, подумайте, на какое имя вам оформить кредитную карту. На нее вы будете получать гонорары за работу.
– Это радует. Но мне надо подумать, как для меня будет безопаснее. Возможно, лучше получать плату за мои старания в другой стране, не в России.
– Мне импонирует ваша предусмотрительность и осторожность. Она вселяет надежду, что мы будем сотрудничать долго и плодотворно.
Наконец Хасан ушел. Выдохнув, обессиленный Петр плюхнулся в кресло. Оставалось только одно желание – сесть в самолет и полететь домой. Он снял трубку телефона, стоящего на столе, и позвонил в аэропорт узнать о ближайшем рейсе на Москву и наличии мест на борту. Он тут же забронировал себе билет, понимая, что телефон на прослушке.
По другому собирался он добираться домой, не случись встречи с Хасаном. Были разные варианты – на корабле, как и приехал сюда, заменив кого-нибудь из членов экипажа. Или, что лучше, на самолете. Эмре передал бы паспорт… Тихо-мирно Горюнов пересек бы границу. Теперь все усложнилось… Впрочем, как посмотреть. На границе его никто не задержит, даже если он будет совсем без паспорта, пьяный и с мешком наркотиков за спиной. В России его тоже пропустят с любыми документами. «Удобно работать на две разведки разом, – безрадостно улыбнулся Петр, – «зеленая улица» на двух границах».
В самолете Горюнов не испытал большого облегчения, даже когда взлетели, оставив далеко внизу аэропорт Ататюрка, минареты мечетей, Босфор, курдов и митовцев…
Глядя на подголовник кресла перед собой невидящим взглядом, Петр прокручивал в голове разговор с Хасаном в магазине ковров. Ему дали явки в Москве для связи, обговорили детали. Однако любопытнее всего было присутствие при разговоре американца.
Петр знал, что еще со времен СССР американцы активно внедряли в разведку Турции своих советников. Ничего не изменилось и сейчас. К своему удивлению, он стал свидетелем такого «сотрудничества».
Когда Горюнов с подозрением покосился на соглядатая в синем джемпере, краснощекого и улыбчивого, Хасан предварил неудобные вопросы:
– Вы можете говорить спокойно. Это мистер Мёрфи. Наш коллега.
– У мистера Мёрфи ко мне тоже какие-то дела? – насмешливо уточнил Горюнов, подумав, что румяный такой же Мёрфи, как Петр – Брожек.
– Поживем – увидим, – высоким голосом ответил сам цэрэушник.
Далее разговор пошел в деловом русле. Явки-пароли, связь, время выхода на связь и так далее. Подробнейшие указания со множеством нюансов, которые Петру предстояло запомнить. Он обладал неплохой зрительной памятью, и ему пришлось прочитать несколько раз инструкции от MIT, кроме того что он прослушал их в изложении Хасана.
– Нам нужно, чтобы вы зарабатывали баллы у своего руководства, – Хасан оживился, приблизившись к главному. – Вам же надо привезти что-то в клювике?
– Какая забота! – восхитился Петр.
– Не стоит ерничать, Садакатли. Мы заинтересованы в ваших успехах, теперь мы относимся к вам как к своему, а стало быть, будем помогать, рассчитывая на отдачу.
– Допустим, – посерьезнел Горюнов.
– Вы, разумеется, сперва отправитесь в Москву. А затем вам следует поехать в Ханты-Мансийск. Есть там город Пыть-Ях и мечеть, которую собираются взорвать боевики ИГИЛ. Руководят организацией этого теракта отсюда, из Турции. Поэтому будет вполне логичным, что вы, как наш представитель, воевавший в ИГИЛ, приедете в Ханты-Мансийск для того, чтобы оказать моральную и финансовую поддержку непосредственным исполнителям. Однако мы не будем возражать, если вы организуете их задержание накануне акции.