Петр отпил яблочного чаю, которым их угощал все тот же продавец. Он, по-видимому, по совместительству служит в MIT, помимо того что размахивает коврами перед изумленными туристами-покупателями.
– Вас что-то беспокоит? – подал голос Мёрфи.
– ИГИЛ, – повернулся к нему Петр. – Ведь вы получили сведения о готовящейся акции от игиловцев.
– А почему вы считаете, что не мы сами спланировали этот теракт с помощью ИГИЛ?
– Тогда зачем сдавать их ребят и проваливать акцию, которая могла бы повысить имидж ИГИЛ в глазах российской молодежи, особенно мусульманской, ищущей, куда приложить свой пыл и где утолить жажду приключений?
Мёрфи и Хасан переглянулись.
– Вы рассуждаете очень здраво и дальновидно. Мы учтем ваши замечания на будущее. Но у нас есть свои аргументы, оправдывающие такое решение.
Петр постучал пальцами по столешнице, ожидая разъяснений.
Помявшись, Хасан все же пояснил:
– Мы имеем дело не со всеми игиловцами. Вернее, есть разные игиловцы. Вы понимаете? – Он проникновенно посмотрел в глаза Горюнова, но тот не клюнул на уловку и молча ждал продолжения.
– Что вы хотите услышать? – повысил тон Хасан. Вздохнул и добавил: – Нас просили сорвать эту акцию.
Петр понимал, о чем идет речь. Он сам сталкивался в Сирии с противоборством группировок внутри ИГИЛ.
Турчанки-стюардессы в Turkish airlines безошибочно опознали в Горюнове своего и разговаривали с ним не на корявом русском или английском, а по-турецки. Только услышав русскую речь в соседнем ряду, он осознал, что летит в Россию. Прислушивался к болтовне двух командировочных, ездивших в Стамбул по делам фирмы. Они трепались о выпивке в отеле и о сувенирах.
Рядом сидела девушка. Она была так увлечена собственным телефоном, что ничего не слышала и не видела. Строчила сообщения, хихикала над ответами. Петр позавидовал ее беспечности, а потом попросил с ее телефона отправить СМС. Неохотно, но она дала ему мобильный.
Он быстро набрал сообщение с номером рейса и временем прилета, отправил на телефон Александрова и тут же стер сообщение и номер абонента. Во Внуково его ждал Теймураз Сабиров у пограничного контроля.
– Мур! – обрадованно обнял друга Горюнов. – Рад тебя видеть! Куда сейчас?
– К Иванычу, конечно. Он ждет. У тебя багаж есть?
– Ковер, – хмыкнул Петр.
– Ковер-самолет? – Сабиров хлопнул его по плечу.
Петр поморщился, и Теймураз заметил это.
Пока Горюнов получал багаж, Сабиров отошел в сторону и с кем-то разговаривал по мобильному. Увидев сумку с ковром, он не удержался от комментария:
– Выглядишь как сирийский беженец с такой поклажей. Все, что нажил?
«И то – взятка», – подумал Петр. Он понимал, что Мур не в курсе всех его восточных перипетий, и вряд ли будет. О делах друг друга они ничего не знали. Он был осведомлен о поездке Горюнова только потому, что Петр вынужденно заменил его в этой операции.
У выхода из аэропорта их поджидала черная иномарка с тонированными стеклами.
– Ух, какой мороз! – Петр потер уши и постучал ботинком о ботинок.
– Тут тебе не Восток! – засмеялся Сабиров, подтолкнув друга к машине.
В Управлении Сабиров довел его до кабинета Александрова и ушел. Неожиданно в приемной встретил не секретарь, а доктор. То, что этот высокий унылый мужчина врач, а не разведчик, разъяснил Александров, высунувшись из кабинета:
– А, пришел, – сказал он так, словно виделись только вчера. – Пусть тебя осмотрит доктор. Вид у тебя измочаленный.
– Зачем еще? – попытался протестовать Петр, но Александров уже скрылся в своем кабинете.
Врач, неразговорчивый, бросал только короткие телеграфные указания: «Снимите рубашку. Дышите. Задержите дыхание. Следите глазами за пальцем. Вытяните руки, закройте глаза». Обследование больше напоминало неврологическое.
– Это осколочное? – наконец спросил что-то вразумительное доктор.
Горюнов кивнул, догадываясь, что этому обследованию отчасти обязан Сабирову, заметившему, как Петр поморщился, когда его похлопали по раненому плечу.
– У вас была контузия недавно?
Петр умолчал, что их было две. С одной вынужден был согласиться.
– Одевайтесь и подождите здесь, – велел довольно бесцеремонно доктор и зашел к Александрову.
Когда вышел, то оставил дверь открытой и кивнул на нее.
Раздраженный Горюнов зашел в кабинет.
– Плохо выглядишь, – заметил Евгений Иванович, встав из-за стола и пожав руку Петру. – Надо бы отдохнуть и подлечиться… Но пока что об этом речь не идет.
«Слава Богу», – подумал Горюнов. Мысль об отдыхе сейчас, после напряжения последних месяцев, приводила его в отчаяние. Весь организм: мозг, нервы – настроены на работу и переключиться будет непросто.
– Рассказывай все по порядку. Я включу диктофон, – Александров сел напротив за приставной стол для переговоров. – На полиграф пойдешь утром.
Петр знал, что его слова, записанные сейчас, будут сравнивать с докладной, посланной из Стамбула, с показаниями на полиграфе.
Он терпеливо и спокойно изложил все факты и детали, содержание последних двух бесед с Хасаном, о которых не был осведомлен Александров, и суть задания, переданного через Недреда.
– Есть два варианта для нас, если проверки подтвердят твои слова.
– Подтвердят, – вздохнул Петр и взглянул на часы: начало первого ночи. – Что-то последнее время мне все предлагают какие-то пресловутые «два варианта». А я как рыжий на ковре.
– И все же два варианта, – повторил Александров. – Первый – мы как можно дольше водим митовцев за нос. Сливаем им информацию по принципу «дай им Боже, что нам негоже». Но это будет требовать от тебя большого нервного, ну и физического напряжения. Второй вариант – выдать общественности то, что мы имеем на данный момент – попытку вербовки нашего разведчика и личность Хасана…
– У нас нет ничего конкретного. Даже подлинного имени Хасана. Голословные обвинения.
– Не только. Мы сможем арестовать группы боевиков в Ханты-Мансийске и в Кировской области, – уже не так уверенно сказал Александров. – Провести несколько закладок твоей информации в Москве там, где они указали, фиксируя все досконально. Выявить тех, кто будет забирать закладки и передавать тебе инструкции. Но потом, после разоблачения, тебе придется работать только в России. Сменить имя, скорее всего… Ладно, – он хлопнул ладонью по столу. – Так далеко заходить не будем.
– Я смогу сегодня домой попасть? – Петр снова взглянул на часы. – Перед полиграфом хорошо бы поспать.
– Не знаю пока, – пожал плечами Александров. – Я бы и сам хотел домой попасть…
– А позвонить?
– Звони. – Александров придвинул к Петру городской телефон и вышел из кабинета.
– Сашка, это я, – сказал Горюнов, набрав номер домашнего телефона и услышав голос жены. – Как ты? Вот только сейчас смог позвонить.
– Не прошло и полгода. – У нее еще хватало самообладания иронизировать. – К тебе тут гости приехали. Оба не говорят по-русски. Ума не приложу, что с ними делать. Кое-как с мальчишкой по-английски объяснились. Он утверждает, что твой сын. А кто эта женщина, я так и не поняла.
– Женщина? – переспросил Петр. – Как ее зовут?
– Зара… Тебя так хорошо слышно. Ты откуда звонишь?
– Из Москвы. Я постараюсь приехать. Ну, если не сегодня, то скоро. Ты уж там не обижай гостей. Мать мальчишки погибла. Зарифа – ее подруга.
– Она просит трубку, – недовольно сказала Александра.
– Поляк, ты в Москве? – это уже Зара влезла в разговор.
– Почему привезла Мансура ты? – проигнорировал вопрос Горюнов. – Где Ильяс?
– Он вернулся на свой Кавказ. А я соскучилась, – голос не звучал игриво, скорее напряженно. – Ты мне до сих пор не дал развод. Может, я замуж собралась.
– Найдется такой безумец?.. А вообще, для развода нужны два свидетеля-мусульманина. Тогда услышишь от меня «талак».
– Когда мы увидимся?
– Пока не знаю, – он удивился ее настойчивости. – Что случилось-то?
– Я бы на твоем месте не очень доверяла Аббасу.
– Ты о чем? – Петр оглянулся на дверь кабинета, подумав, что Александрова крайне заинтересует эта странная фраза Зарифы.
– О ваших секретных договоренностях. Ты не торопись их выполнять. Увидимся, я разъясню…
– Так они потому и секретные, что, кроме нас двоих, никто о них не должен знать, – он прижал трубку к уху сильнее.
– Увидимся, поговорим…
– Петя, так когда тебя ждать? – Саша перехватила инициативу, но он уже опускал трубку на телефонный аппарат, увидев возвращающегося Александрова. Хотел было перезвонить, но не стал. Не до того.
– Опиши все в деталях, – генерал подвинул ноутбук к Горюнову. – Утром на полиграф, а затем обсудим все. Поедешь сперва в Кировскую область. Уже известили местное УФСБ. И в Ханты-Мансийске тоже. Вдруг боевикам приспичит устроить взрыв, не дожидаясь человека из Турции, то есть тебя. Чтобы взять всех, надо, конечно, ехать тебе, ведь боевиков там, на местах, известили о твоем прибытии из Стамбула. Так? Возможно, удастся вскрыть не только исполнителей, но и местных пособников, если таковые имеются. А я полагаю, что имеются. Надо отработать по полной, тем более тебе дали санкции сами митовцы!
– Мне как-то не до смеха, – уловил иронию Горюнов. Петр облокотился о стол и уставился на складки длинной присборенной салатовой шторы на окне, прикрывающей холодную московскую ночь. – Попытаемся убить двух зайцев при условии, если вы мне будете доверять.
– Ты же все понимаешь. – У Александрова на столе зазвонил один из пяти телефонов. – Александров, – привычно назвался он в трубку, и тут же генерал зажал трубку ладонью: – Потом допишешь, Петр Дмитрич, иди домой. Завтра с утра на полиграф…
Дома, к счастью, оказалась только Саша. Зара и Мансур ночевали в ее прежней квартире по соседству. Уставший Горюнов едва добрел до кровати и тут же уснул к неудовольствию жены. * * *
Полиграф, в принципе, можно было обмануть. Но, во-первых, специалист, работающий с компьютерной версией полиграфа, знал о такого рода уловках. Ни пьяным, ни под наркотиками Горюнов не был – в этом специалист убедился с помощью алкотестера и тест-полосок. А во-вторых, Петр и не собирался хитрить. Он устал и думал, что Сашка его, наверное, теперь бросит. Мало того, что уехал в такую длительную командировку, так еще прислал девку с ребенком, а те и по-русски не говорят. А муж подозрительно хорошо болтает по-арабски… Хотя Сашка не глупа, догадывается о том, что благоверный не просто военный переводчик. «Не очень благоверный», – подумал Петр о приезде Зары.