— Простите меня за этот вопрос, но все-таки: почему вы совсем исключаете возможность обмана?
— Меня вообще очень трудно обмануть. Но тем более, никто не может это сделать во сне. Я же сам вводил ему сильные препараты. Нет, лейтенант, парень не убивал эту девочку Дики.
— Как вы сказали? — Он наморщил лоб, вспоминая. — Дики?.. Девушку звали Джессика.
— Он, во всяком случае, именно так ее называл. Наверное, уменьшительно.
Вернувшись в управление, лейтенант сразу отдал приказ опросить близких знакомых погибшей Джессики Форман. В лоб не спрашивать, но ненавязчиво выяснить, не было ли среди ее друзей некоего Уоррена.
— Не называйте сами этого имени, — приказал он, — чтобы общие знакомые не передали ему, чем именно интересуется полиция.
Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация № 6.
Круст — Центру.
Завершаю операцию «Западня», нужна помощь. Готовьте переброску на базу.
— Пока вас не было, сэр, тут появлялся Карл.
— Слуга с виллы?
— Он самый.
— У меня тоже кое-какие новости.
— Обсудим их здесь или… — Глория посмотрела на часы. — Подошло время ланча, сэр.
— Вот там и обсудим.
Но начали они уже по дороге.
И времени как раз хватило, чтоб обменяться информацией, а потом прерваться на ланч и обсудить все подробней чуть позже.
Сегодня лейтенант пил свое пиво хотя и с удовольствием, но задумчиво, будто хотел найти в очередном глотке некий ответ.
— Не верится, что этот психиатр у губернатора на поводке. Зачем ему втягиваться в откровенную уголовщину? Он же не адвокат.
— Деньги, сэр.
— Угу, думаете, я зря время терял? Он платит такие налоги с недвижимости, которые мы с вами вместе за месяц зарабатываем. Крупный специалист, нарасхват. Меня как щенка расколол. Откуда он узнал, что я родом из сельской местности, вы мне это скажите!
— У вас, сэр, на правом запястье хорошо проглядывается детская татуировка: герб Штата Айова и ваши инициалы.
— Черт бы ее подрал! Сколько лет уже собираюсь вывести. Нет, Глория, он меня, правда, без всякого труда раскрутил. К тому же он не ребенок, прекрасно понимает, что прокуратура все равно назначит независимую экспертизу.
— Но если тот парень не убивал, то кто?
— Вот именно, куда, по-вашему, мог деться преступник?
— Сэр, не исключено, что капитан Даллес случайно попал в самую точку. У Найджела Уоррена тоже не был закрыт багажник.
— Почему «тоже»? Мы же не обследовали машину этого племянника.
Лейтенант встал и, довольно взглянув на только начатый бокал с пивом, направился к телефону.
А вернулся минуты всего через три, и сразу же сообщил:
— Я позвонил в гараж губернатора, где припаркован автомобиль этого парня. У него в багажнике: во-первых, запасное колесо, во-вторых, большая сумка с клюшками для гольфа, в третьих… Глория, уже этого достаточно, чтобы человеку там негде было вместиться.
— Чертовщина, сэр.
— Нет, — отхлебнув пива, решительно заявил лейтенант, — не чертовщина, а какая-то биология. Лаборатория, Уоррен, исчезнувшие препараты… — Он вдруг громко с негодованием выдохнул: — У-у, желтый автомобиль, не дает мне покоя этот дурацкий цвет!
Пара следующих глотков, впрочем, немного его успокоила.
— По-моему, вы все-таки придаете излишнее значение этой мелочи, сэр.
Лейтенант, протестующее помотав головой, не согласился:
— «В капле — весь мир!» Кто это сказал, Глория?
— Все говорят.
— Н-да?
К ним подошел кто-то из местной прислуги.
— Сэр, вас спрашивают по телефону.
— Меня?
— Назвался вашим сотрудником.
Лейтенант снова посмотрел на бокал. Теперь уже с сожалением. На почти что пустой.
И пока его не было, сержант кивнула бармену, чтобы принесли полный.
Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация № 7.
Центр — Крусту.
База к приему готова. Связь с ней по четвертому коду.
Лейтенант вернулся к столику, сел, посмотрел на неожиданно полный бокал, но пить пока что не стал.
— Какое-нибудь сообщение, сэр?
Он сначала кивнул головой и только через некоторое время ответил:
— Джессика Форман, Дики, как ее называли друзья, до недавнего времени была в очень близких отношениях с Найджелом Уорреном.
Сержант подняла брови и так и оставила их где-то вверху.
— Три загадочных убийства, Глория, и все трое погибших были связаны с одним и тем же человеком.
— Сэр…
— Что?
— Но мы не можем арестовать его на этом основании.
— Чем они там в действительности занимались, в этой лаборатории, черт возьми?!
— Вы не верите, что это только прикладные промышленные разработки?
— Не верю.
— И что будем делать?
— Думать. Точнее, думать будете вы.
— Однако над чем конкретно, сэр?
— Где бы мне, черт побери, купить недорогие занавески? Весь дом просматривается насквозь.
— Она забрала и занавески тоже?
— Ну, разумеется.
— Я поищу что-нибудь. А вы чем займетесь?
— Прямо сейчас поеду в университет.
— Хотите поговорить с Уорреном?
— Ни в коем случае. Хочу поговорить с кем-нибудь из их ученого совета. Что-то не так с этой лабораторией.
Как сказал этот доктор: «понимать, а не уличать»? Все правильно, он, значит, действительно склонен уличать.
Покойный отец называл его «маленький протестант» за детские вспышки негодования по каждому поводу, где крошечному еще сознанию виделась несправедливость. И что, теперь ее стало меньше, оттого что он сделался полицейским?
Вот здесь люди занимаются совсем иным делом: создают новое, вместо того, чтобы бороться с одним и тем же старым.
Он вдруг подумал — что именно лопает сейчас Джек в своем кабинете? Но секретарь уже попросила его пройти к декану.
Против ожидания перед ним оказался не седовласый благородный мэтр, а довольно еще молодой человек подвижного, спортивного сложения и с подозрительно узким лобиком.
— Вы, должно быть, по поводу гибели нашего коллеги? Присаживайтесь. Удалось что-нибудь выяснить?
— Пока немногое. И я надеюсь, вы сможете мне помочь, сэр.
— С удовольствием, если сумею. А что именно вас интересует?
— То, чем занимался профессор в последнее время. Но не в общих словах, а по существу самой проблемы. Насколько она, если так можно выразиться, фундаментальна и глубока?
Человек приподнял брови:
— Вы хорошо сформулировали вопрос, лейтенант, — он хмыкнул и скрестил на груди руки, — только… — и явно стал подыскивать слова, чтобы ответ не прозвучал слишком обидно для гостя.
— До того, как пойти в полицию, я закончил химический колледж. Имею звание бакалавра. Это немного, я понимаю, и время выветривает из памяти прошлые знания…
— Нет, это уже совсем неплохо! — обрадовался собеседник. — Совсем неплохо. Значит, я сумею вам кое-что объяснить. Однако давайте еще раз уточним, к чему вы тянетесь. Вас интересует не только то, чем занималась лаборатория, но и как далеко им удалось продвинуться?
— Совершенно верно, сэр.
Человек еще раз хмыкнул, провел указательным пальцем от лба к носу и, кажется, определился, с чего лучше начать.
— Должен, однако же, сразу предупредить, что лично я был постоянным оппонентом покойного в научных дискуссиях. И именно потому, что результаты, которые он ожидал получить, связаны со слишком принципиальными вещами.
— Речь шла о методах стимулирования белкового роста?
— Формально, да. Но только формально. Дело в том, что они разрабатывали приемы не столько количественного приращения животного белка, сколько скоростных показателей роста.
— Не увеличивать вес свиньи, а заставить поросенка раньше стать взрослым?
— Вы несколько огрубили ситуацию, но смысл, в сущности, верный. Фотосинтез. Вы, конечно, знаете, что это такое?
Лейтенант довольно кивнул:
— Образование белка растительной клеткой из хлорофилла при взаимодействии с водой и солнечным светом. Единственный процесс, когда появление дополнительного вещества происходит не с поглощением, а с выделением свободной энергии.
— Вот в этом и дело. Однако теперь уже установлено, что фотосинтез возможен не только в растительных, а и в животных клетках. Представляете, какие резервы у такого процесса?
— Простите, животная клетка не обладает хлорофиллом.
— Абсолютно верно, но его можно туда внести.
— Генная инженерия? Однако разве растительные гены могут быть совмещены с животными? Даже мне ясно, что произойдет резкое отторжение.
— И здесь вы совершенно правы, оно обязательно произойдет. А тем не менее, теоретически, существует выход.
— Очень любопытно.
Его собеседник обрадовался, как педагог любознательному ученику.
— Существует уже апробированный в медицинской практике способ преодоления несовместимости. Часто, при отрицательном резусе у жены и положительном у мужа, детский зародыш отторгается генами матери — происходят выкидыши. Нашли неплохое решение: делать маленькие срезки с кожи жены и подсаживать на их место такие же от мужа. Кожа хоть и болезненно, но очень хорошо приживается. То есть начинается борьба на параллельном фланге. И поскольку кожа все-таки приживается, ранее враждебный ген все меньше и меньше начинает восприниматься в этом качестве: он становится узнаваемым и не страшным. Вследствие этого отторжение плода при беременности уже не происходит.
— Оригинально.
— Да. Однако покойный профессор предполагал использовать более мощную идею. Ему еще несколько лет назад удалось установить, что для любого организма существует иерархия генов по их враждебности.
— Как в жизни? Бывают малосимпатичные нам люди, несимпатичные и совсем неприемлемые? — Последнее слово, вспомнив жену, лейтенант произнес с особенным ударением.
— Превосходное сравнение, коллега! И попробуем от него дальше двигаться. Несимпатичные люди нам тоже в разной степени досаждают, провоцируют отрицательные эмоции. Но что произойдет, если вблизи окажется настоящий враг?