— Ну, «две эскадрильи» — это со спутника передали. Вот, дословно — «к квадрату ИК-118 идет две эскадрильи А-С», — вступился за подчиненную парень. — А остальное… Больше такого не повторится, капитан!
— Я надеюсь. Как тебя зовут?
— Младший лейтенант Арито Онна, капитан!
— Так вот, Арито, я тебя очень прошу — выходи на связь со мной сам. А то я за себя не ручаюсь.
— Слушаюсь! — вытянулся в струну младший лейтенант и даже бодро щелкнул каблуками.
— Это не приказ, — улыбнулась Кэсс, — это такая простая просьба. И побеседуйте с наблюдателями на спутнике. Две эскадрильи — это все-таки не число. У меня девять машин, а у Эрга — двенадцать. Так сколько получается в двух эскадрильях — восемнадцать, двадцать один или двадцать четыре? Или кто-нибудь возьмется, наконец, за ум и вспомнит, сколько на самом деле машин в стандартном крыле А-С?!
Парень кивнул.
Следующей точкой на ее маршруте был штаб. Впрочем, туда она прогулялась безрезультатно. Эскера не было, Полковник был занят. Посидев минут пятнадцать в приемной, Кэсс отправилась дальше. Путь ее лежал к техникам… и тут пришел сигнал «Час до вылета».
Кэсс вздрогнула, не поверив услышанному, и потребовала подтверждения. «Час до вылета» — равнодушно повторили ей. С момента приземления прошло не больше часа. На базе было четыре эскадрильи Корпуса и машины десантников, приданных на усиление, и ей прекрасно было видно летное поле, на котором дремали машины. В воздухе не было никого.
Кэсс вернулась к штабу, но к Полковнику ее опять не пустили. Задание ей выдал один из его заместителей, и он опять казалось бесхитростным — уничтожение населенного пункта, но в этой операции Кэсс уже не верила данным штабной разведки. Три часа назад им обещали «совершенно беззащитную» базу. Заедая алую гранулу стимулятора грубым словом, она пошла восвояси. Встретиться с Полковником не удалось. Но зато навстречу попался недавно поминавшийся Эрг. В некотором роде — ходячая легенда. Как и прочее старшее поколение. Эрг отличался уникальными для пилота размерами — примерно шкаф — и при этом мало свойственным столь крупным людям темпераментом. Любую драку на его горизонте он воспринимал как затеянную специально, чтобы он мог развлечься, любую шутку — как повод громогласно рассмеяться. С его мускулатурой и глоткой и то, и другое было равно опасно для окружающих.
— Эрг, привет. Слушай, у вас вылетов много было?
— Ни одного… — развел руками Эрг. — Я уже третий день только тем и занимаюсь, что ловлю своих оболтусов по базе. То они с радистками заигрывают, то этому… новому эсбэшнику пакости строят. Не повезло мужику — не успел появиться, а уже всех достал.
— Чем достал-то? — с деланным равнодушием поинтересовалась Кэсс.
— А он три раза собирал всех, кто не на вылете, на очередные беседы о благонадежности. И в баре завел манеру подсаживаться и вести задушевные беседы. Бар один, выпить хочется, а он то к одному столику подсядет, то к другому — и давай по мозгам ездить…
— Н-да, — пожала плечами Кэсс. — Судя по количеству наград — уже не мальчик. А манеры, как у салаги.
— Да нет, не так уж он прост, — покачал головой Эрг. — Если бы был дурак — ладно. А то он под дурака косит, причем так неумело, что сразу ясно — нарочно косит. И его устраивает, что все понимают, что он нарочно. Кстати, мы тут свели концы с концами — и поняли, что он под тебя копает. Причем так, чтобы это заметно было.
Посторонним Эрг мог показаться не особенно одаренным интеллектуально громилой. Впечатление это Эрг старательно поддерживал простоватой манерой речи и грубыми манерами, но те, кто знал его столько, сколько Кэсс уже давно не обманывались этим представлением «танк в посудной лавке». Наблюдательности и информированности Эрга всегда могло позавидовать все СБ вместе взятое.
— В смысле — под меня? — прищурилась Кэсс.
— Да интересуется больно — дружим ли мы с вами на отдыхе, что вы пьете, что поете…
— А вы?
— А мы — как всегда, — рассмеялся Эрг. — Морды ящиком, все идеально, вообще лучшая эскадрилья, и все такие идейные, что аж противно с ними пить.
— Спасибо, Эрг. Только ты подкинь ему ненароком идейку, что все-то — молодцы, а вот комэск подкачал. И говорит странное, и вообще… сбивает, короче, молодых с толку.
— Зачем? — удивился Эрг.
— Да так… хочу кое-что проверить. Ладно, Эрг, мне бежать надо, у меня опять вылет.
— Легкого неба! — Эрг выставил вперед ладонь.
— Легкого неба! — хлопнула по подставленной ладони Кэсс и бегом отправилась к своим.
По дороге ее озадачили еще больше — из диспетчерской пришел сигнал, что задание по уничтожению города в таком-то квадрате отменяется, и новое она получит через несколько минут. Кэсс устало чертыхнулась, вздохнула. Ей, наверное, было все равно, куда идти и что делать. Раздражали неразбериха, путаница и суета, следствием которых являлись такие вот приказы. Впрочем, могли бы развернуть их уже в воздухе — Кэсс помнила не одну сотню таких вылетов, и далеко не всегда смена задания была связана со стратегической необходимостью. Чаще это объяснялось «маленькой ошибкой» диспетчеров или штабных планировщиков.
Когда она вбежала в помещение, там еще никого не было. Она положила голову на стол, прижалась щекой к холодному металлу. Операция только начиналась, а она уже чувствовала себя усталой и раздавленной. Чувство стыда перед своими людьми, груз подозрений, недоумение — всего этого было слишком. Она чувствовала себя виноватой перед каждым — за то, что осмеливалась их подозревать. Но эти неумолимые данные. Как ни крути — а один из них, тех, кто сейчас вылезает из капсул и натягивает костюмы — предатель. И он заплатит — не столько ей, сколько остальным. За то, что предал их и заставил ее подозревать всех.
— Ну что за нафиг? — вернул ее в реальность обиженный голос Ристэ. — Ну почему опять мы?
Поднимая голову, Кэсс пожала плечами, но где-то внутри неприятно дернуло. В самом деле, почему — мы? Вот Эрг изнывает от скуки, завидует ей. А их уже четыре раза за два дня отправляют в воздух. И где, собственно говоря, полетное задание? Кэсс обменялась сигналами с диспетчерской, прикрыла веки, принимая информацию, и, осознав ее смысл, выругалась про себя. Разведывательный полет, так бы их и эдак! Вместе с тремя машинами десантников! Разведывательный! А спутники на что?!
— Сейчас я тебя еще больше огорчу, — с улыбочкой сказала Кэсс. — Идем в двенадцатый квадрат, с нами — три машины десантников, цель — разведка.
— Чего-о?! — взвыла Эрин.
— Того-о… — хором передразнили ее Эрмиан и Истэ Анки. — Не «чего», а «слушаюсь».
— Да слушаюсь я, слушаюсь. Вся сплошное послушание. Но ведь издеваются же надо мной, такой послушной! — шутливо и манерно ответствовала Эрин.
— Ай, бяки штабные, нехорошие, обижают малышку… — подхватила Ристэ.
— Хватит, распустились… — негромко, но с внятной угрозой сказала Кэсс. Воцарилось несколько удивленное молчание. Нечего, нечего языками молоть и чувствовать себя, как на учениях, подумала она. — Берем по машине десантуры на звено и равняемся по ним. Охранять их, как зеницу ока. Понятно?
— А смысл? — задал Эрмиан вопрос, этого самого смысла лишенный.
Кэсс почувствовала, что сейчас совершенно бессмысленно взвоет. Бессмысленно и неинформативно. Если уж Эрмиан, умница и тихоня Эрмиан, отрада ее души, задает подобные вопросы — значит, или дисциплина в эскадрилье куда-то далеко утопталась мелкими, неслышными шажками, или действительно что-то не так. Кэсс вновь прикрыла глаза.
И с диспетчерской что-то не так, и с ней самой что-то не так. Определенно что-то не так с Полковником. И со всей этой операцией. Или все так, а что-то «не так» с ней самой? Голова кружилась, желудок норовил вывернуться наизнанку, даром что пустой.
Взять вот сейчас самоотвод по самочувствию, перевесить вылет — заведомо бесполезный и безопасный — на Истэ, и ни одна зараза не предъявит претензии. Впрочем, все это мечты. Ну, скажите ему кто-нибудь что-нибудь вразумляющее, взмолилась она про себя. Сами, без меня.
— Приказ, Эрмиан. Вот и весь смысл, — тихо сказала Сэлэйн, и Кэсс сильно удивилась. Вот уж от кого она не ожидала услышать ни звука. Во всех подобных перепалках и дискуссиях Сэлэйн всегда молчала, будто ее и не было. Ее вообще очень часто «как бы не было» — и в баре, и в казарме, и везде, кроме воздуха. В свободное время девушка могла часами сидеть, просто прикрыв глаза, то ли думая о чем-то, то ли просто отдыхая. Ее невозможно было отправить на дискотеку, посещение которой молодежью психологи Корпуса считали обязательным — гипнотические ритмы, резкие движения считались полезными и подходящими для психологической релаксации. Сэлэйн считала иначе, и предпочитала расслабляться, слушая музыку в собственных наушниках и только отбивая пальцами ритм по груди.
— Хватит языками молоть, — поднимаясь, отрезала Кэсс. — По машинам.
Сама Кэсс уже подзабыла те юные годы, когда дискотека базы давала ей хотя бы иллюзию усталости и расслабления. Те импланты, которыми щедро изобиловало ее тело, давали ощущение избыточной, нервозной бодрости, и она могла бы не спать десяток суток, при этом исполняя тяжелую физическую работу, и не устать. Энергии в теле всегда было слишком много — чего нельзя было сказать о голове. В результате, складывалась странная картина: физически активный, всегда на взводе пилот на отдыхе, способный раскидать голыми руками пару патрульных не за счет умения, за счет отчасти измененных мышц и нервов, но при этом абсолютно равнодушный ко всему происходящему, глубоко погруженный в себя и редко откликающийся на что-то вовне. С годами пропасть между возможностями тела и желаниями психики только возрастала, а способность сбросить физическое напряжение сходила на нет. И тогда начинался период регулярного приема наркотиков, либо временно взбадривавших психику, либо приносивших ощущение расслабленности тела.
В рейдах было чем-то проще. Вместе с имплантами активировались и желания, появлялись хотя бы азарт, жажда боя, победы. В рейдах были вылеты — то, чем и для чего они вообще жили…