Продвинутая бабка. Ребята отошли метров на пять, а она прокашлялась и торжественно объявила:
— Все вы знаете, что вот этот вот удалец решил бросить вызов судьбе. Молодо–зелено, а дожил бы до старости, глядишь, ума б прибавилось.
Прибить ее, что ли?
— Долго разглагольствовать не буду, мы с вами, чай, не на митинге. Просто скажу — будьте честными! Ведаю, что вы желаете ему жизни. Но, чур, без обмана: коли выпадет смертушка, не пытайтесь поворотить вспять.
Неужели бабуся боится, что друзья не дадут ей меня убить? Наверняка же знает, что легко со всеми справится. Шутка ли, Баба–Яга!
Наши покивали, обещая принять любой жребий. А она, трижды плюнув через плечо, обеими руками протянула мне мешок.
— Ну, тяни, касатик.
Я вытащил первую попавшуюся табличку и на шаг отступил. Незаметно провел подошвой сапога по влажной от росы траве. То, что надо. Посмотрел на ребят — Маруся стояла, до крови прикусив губу и напряженно глядя на меня, Светка, бледная и осунувшаяся, опустила глаза — и перевел взгляд на деревянную плашку. Ага, «Смерть». Кто бы сомневался.
— Жизнь! — громко провозгласил я и шагнул к Яге, протягивая деревяшку. Моя нога очень натурально скользнула по траве (вот же актер, а!), и я повалился на землю, взмахнув руками. Злополучная табличка описала в воздухе дугу и упала в горящую воду. Получилось!
— Эй, эй, — заволновалась бабка. — Зачем выбросил? Нечестно!
— Случайно, — извинился я, поднимаясь. — Скользко, бабуль.
— Думаешь, обманул, да? — она язвительно прищурилась. — И ведь не додумался, дурья твоя башка, что я по второй проверить смогу.
Она торжествующе вытащила оставшуюся табличку, взглянула, и лицо ее скуксилось.
— Смерть, — разочарованно прошептала старушенция, чуть не плача.
— Ну, вот видишь, значит, на той была жизнь, — я улыбнулся и обнял негодяйку. — Не печалься, бабусь, будет и на твоей улице праздник.
Получено достижение — Обманувший Смерть. Вероятность счастливого события: +0.1%.
Мужики возбужденно зашумели, а Маруся в восторге показала мне большой палец. Я еле заметно кивнул, мол, да, не поспоришь, я молодец и все такое. И повернулся к Эрику. Тот стоял, с ненавистью глядя на меня, смуглое лицо побледнело от злости. Нормально его разбирает. Впрочем, немудрено, он наверняка уже мысленно составил мой некролог.
Я вопросительно поднял брови. Интересно, что он теперь будет делать? И Эрик не заставил ждать своего решения. Сжав кулаки, перевел взгляд на реку, постоял пару секунд неподвижно и вытащил свиток телепорта.
— Пошел ты, — скрипнул он зубами и, скороговоркой пробубнив заклинание, с громким хлопком растворился в воздухе.
— У–у–у, — разочарованно пронеслось над отрядом, а филин насмешливо заухал.
— Похоже, наш Эрик не так горд, как хочет казаться, раз предпочел позор смерти.
И правда, мог бы придумать что–нибудь позаковыристее. Никакой смекалки у парня!
Верховой приблизился, взял меня за рукав и тихо спросил:
— Что у вас произошло? Ведь не на пустом же месте ты его на спор развел?
— Да забей, — я вовсе не горел желанием рассказывать подробности.
— Он член отряда, и я должен знать.
— Он бывший член отряда. Володь, это личное, поверь.
Верховой покосился на Светку. Она, красная как вареный рак, молча разглядывала траву у своих ног и чуть не плакала. Но мне было плевать. Может, она и не принимала участия в организации этой подлости, но ведь знала о ней. И не предупредила. Поделом тебе, бывшая подруга. Верховой вопросительно показал на нее глазами, но я покачал головой.
— Эй, бабка! — крикнул вдруг Серый, и я обернулся.
Старушенция бочком–бочком двигалась к избе, и что–то в ее лице говорило о том, что она намеревается смыться. Ну, уж нет, уйти мы ей не дадим!
— Куда?!
Яга прямиком двигалась к высокому деревянному ведру. Поравнявшись с ним, она уперлась руками в край и лихо запрыгнула внутрь. Ух ты, это ж ступа! Шутки шутками, а она и в самом деле сейчас свинтит. С чего вдруг? Может, обиделась, что я нагло лишил ее обеда?
— Бабка, стой! Что случилось?
Но старуха, не оборачиваясь, схватила метлу, что–то пробормотала, ступа вздрогнула и пошла на подъем. И тут же грохнулась на землю: на ее боках и на черенке метлы буйным цветом распустились веточки с листьями. Я оглянулся — неподалеку стоял Володька с амулетом Лесной нимфы в руке и насмешливо улыбался.
— Ой–ой! — завопила плутовка, и мы бросились ее поднимать.
Вытащив бабку из зазеленевшей ступы, Верховой взял ее за грудки, немилосердно тряхнул и потребовал:
— Почему хотела сбежать? Правду говори!
На несчастную Ягу жалко было смотреть, в руках двухметрового гиганта она выглядела настоящей пушинкой. Лицо ее скривилось, и нос коснулся подбородка.
— Ну чего ты, касатик, чего? Ну, пошутила маненько…
— Толком говори!
Я видел, что Володька едва сдерживает смех, но все–таки он сумел взять себя в руки и напустить в глаза грозы.
— Милок, да я ж ничо. Ну, попутала слегка. Думала, вдруг добрый молодец дурную плашку вытащит, будет мне знатный обед.
— Все ясно, — я протиснулся к Верховому и попытался отнять у него болтавшуюся в воздухе старушенцию. — Никаких правил, что надо тянуть таблички, не было, ты бабка сама все это выдумала. А про Смородину и Калинов мост тоже?
— Что ты, что ты, мил человек, — засуетилась Яга. — Истинная правда — и про реку, и про мосток. И про то, что обратно не вертаются. Вот только ты и могешь.
Володька наконец опустил бабку на землю, она облегченно вздохнула и одернула юбку. Видать, не сладко ей было висеть в могучих руках «касатика». Я в упор посмотрел на старую мошенницу и спросил:
— Почему я?
Она взглянула на меня, печально и серьезно, и без обычных ужимок ответила:
— Потому что один из твоих ликов — потусторонний.
Если честно, меня слегка перекорежило от таких слов. Не знаю, что они означают, но звучат весьма зловеще. И бабка явно не врет.
— Тогда отправляй меня на ту сторону. Прямо сейчас!
— Э, нет, — Яга, похоже, снова обрела уверенность. — Только ночью.
— Ох, прибьем мы скоро кого–то, — мечтательно пропел Серега, и бабуся вдруг рассвирепела.
— А ну пошли вон от избы! Тоже мне, герои нашлись, пугают старушку. Щас как свистну Кощея — ни один из вас не выживет!
Она повернулась ко мне и, слегка сбавив обороты, добавила:
— А тебе так скажу: коли хочешь с белым светом распрощаться — вон мост, валяй, иди. А ежели живым чаешь возвернуться, так не спорь и приходи в вечеру, на закате. Ну, а вы все — чтоб возле моей избы и духа вашего боле не было! И когда добрый молодец через мост пойдет, ни один чтоб в его сторону не глядел!
Во бабка раздухарилась! Она и в самом деле выглядела сейчас довольно грозно. Но, чтобы напугать нас, требовалось что–нибудь пострашнее.
Володька, обхватив руками ступу, потащил ее к лесу. На возмущенные вопли старухи он только головой мотнул.
— А чтоб ты опять не сбежала.
Я был полностью согласен с ним — Яга та еще плутовка, и потому сказал:
— До заката, бабушка, у тебя посижу. Так надежнее. Марусь, приглядишь за филином?
Старуха посмотрела на меня, буркнула:
— Тьфу.
И поковыляла в избу. За спиной раздался Володькин голос:
— Трое, включая меня, остаются здесь, остальные возвращаются в деревню. Нужно готовиться к атаке нежити.
— Поставлю–ка я тут портальную метку, — нараспев сказала Катюша. — Вдруг когда пригодится.
Это она здорово придумала. Имея метку, мы всегда сможем вернуться, минуя лес, кладбище и жуткий склеп.
Я помахал мужикам и пошел за Ягой.
Комната и впрямь была похожа на сказочную. Старая, давно не беленая печь, колченогий стол, потертые лавки. Стены поросли мхом, в углах тускло поблескивала паутина. Как бабка здесь живет? Пожалуй, я погорячился, не стоило напрашиваться сюда до самого вечера.
Не глядя на меня, старуха взялась за стряпню.
— Ну, что встал, словно каменный? Помогай, коли навязался. Поставь вон тот чугунок в печь, а то мне уже невмоготу.
Я сделал, как было велено, и бабка отправила меня колоть дрова. Закончив, сложил поленницу, Яга вышла, посмотрела и осталась довольна.
Репутация с персонажем Баба–Яга: +5, текущее значение: 10.
— Ладно, заходь, обедать будем.
Вытерев попавшейся под руку ветошью часть стола, я с опаской устроился на лавке. Не знаю, из чего она готовила щи, ни капусты, ни других овощей вокруг не наблюдалось, но они получились на славу. Я ел и нахваливал. Бабка вроде подобрела, и мне, наконец, удалось начать разговор.
— Скажи, бабусь, почему сейчас через мост нельзя, а ночью можно будет?
— Сам поймешь, касатик, как завечереет.
Хм. Ладно, зайдем с другой стороны.
— А с чего такая вонь от реки?
— Дык ведь сера, — пожала плечами старушка, — вот и пахнет. Ниче, привыкнешь.
Ни фига себе! То–то она так горит. Ну да ладно, это не самое важное.
— А что за развалины на том берегу?
— Ну, чего пристал? — вспылила вдруг она.
— Бабуль, я ж в детстве сказки читал. И знаю, что ты в душе добрая. Так что не притворяйся.
На старуху комплимент произвел впечатление. Рот расплылся в беззубой улыбке, сухие щеки порозовели, и она ласково взглянула на меня.
Репутация с персонажем Баба–Яга: +5, текущее значение: 15.
— Чего ты там спрашивал–то? — бабка почесала огромный нос. — Про руины храма?
— Да. На карте они помечены как «Развалины К.»
— Угу. Комтеон. В стародавние времена бог Утрес–Крех любил забавляться. Он поручал своим приспешникам, личам–некромантам, кои в Нави обретаются, проходить через Калинов мост и поднимать мертвецов с ближайшего кладбища. Оно во–он там, за холмом. Ну, а те покидали свои могилы и шли войной на города да деревни. Мно–ого народу полегло в дни таких атак. Бывало, нечисть и побеждала. Тогда ихние жрецы заставляли жителей служить Утресу.