Внезапно вспоминаю о словах Вронской. О том, что Макс дал ей план, который перестал оправдывать себя в последних пунктах. И не могу не думать о странном мужчине в черном, который опоздал к моей встрече с иностранным агентом.
– Хочешь сказать, что я каким-то образом изменила ход событий?
Макс молчит, скрипит зубами и едва заметно кивает.
– Как? Тем, что просто узнала тебя получше?
Снова движение головой.
– А если бы не узнала, то ничего бы этого не было? За мной не пришел бы Татарин? И не следили бы иностранные шпионы? Да? – я не дожидаюсь ответа, потому что догадки охватывают меня все больше. – Да, ничего бы этого не было. Потому что дело бы уже закрыли. Ты предлагал мне переспать с тобой в обмен на доказательства преступления. Планировал волей-неволей вынудить меня это сделать. Потом показал бы ту сцену. Я бы возненавидела тебя за это и высказалась на суде в пользу обвинительного приговора. И все бы закончилось. Так?
Макс молчит и только свирепо дышит сквозь стиснутые зубы.
– Отвечай мне, мать твою! – кричу я. – Так?!
– Так.
Это слово, сказанное сиплым голосом, пробивает меня насквозь, как пуля. Я зажмуриваюсь и впиваюсь ногтями в ладони, но уже не могу остановиться.
– Зачем тебе спать со мной? Почему просто не показать сцену убийства?
Макс смеется неприятным, царапающим слух смехом.
– Это уступка самому себе, Синий Код. Как ты не понимаешь? Я напоследок хотел побыть с тобой. Кто ж знал, что это сорвет мне крышу окончательно? Ненавидь меня так, как я ненавижу самого себя. Потому что я подставил тебя под удар.
Да, он предупреждал, что утянет за собой, перед тем как занялся со мной самым потрясающим сексом в моей жизни. Но разве я не пошла на это добровольно? Разве сама не ощущала непреодолимую тягу к нему с первой секунды, как увидела? Убеждала себя, что это похоть, что все пройдет, но не могла не замечать, что меня затягивает в водоворот чувств к Максу.
Он настороженно следит за мной, когда я подхожу к нему и обвиваю руками его шею:
– Мы оба виноваты, – легонько целую его в губы, как будто пытаюсь приручить дикого зверя.
И этот зверь поддается. Макс издает рычание, весь напрягается, но больше не отталкивает меня. Наоборот, с глухим стоном сдается и отвечает на поцелуй.
– Но мы можем все исправить, – продолжаю я. – Просто напиши для нас новый план.
Макс прижимается губами к моей шее, оставляя на ней обжигающие следы.
– Нет у меня больше никакого плана, – выдыхает он. – Я понятия не имею, что будет дальше.
Неизвестно, осознает ли Макс, что делает со мной, когда вот так пытается сопротивляться моим и своим чувствам, а потом резко сдается в их власть. Потому что меня это просто сводит с ума. Видеть, как его тянет ко мне вопреки всем доводам рассудка и собственной силе воли – дорогого стоит.
Я провожу ладонями вниз по его груди, нащупываю застежку на штанах. Он дергается и стонет, когда я сильно сжимаю пальцы вокруг его выпирающего через одежду члена.
– Зато план есть у меня, – заглядываю я в его глаза, продолжая двигать рукой.
Ноздри у Макса раздуваются, белые зубы впиваются в пухлую нижнюю губу.
– Какой план, Анита? – хрипло произносит он, а затем расстегивает свои штаны и засовывает мою руку туда с таким видом, будто это может избавить его от непереносимой боли.
Прикосновение к горячей коже обжигает мои пальцы. Его ствол гладкий и твердый, он буквально пульсирует от желания. Пробираюсь чуть дальше и сжимаю его яички. Глаза у Макса почти что закатываются от удовольствия. Между ног у меня мгновенно все увлажняется.
– Я подделаю твои воспоминания, – произнося это, я не шучу. Да, все зашло слишком далеко, и другого выхода нет. Мне придется так сделать. По отдельности мы пропадем. – Это не сложно. Спишу все на самооборону. Главное, чтобы не стали перепроверять.
Макс только начинает морщиться, но я останавливаю его, приложив палец к губам.
– Сейчас не время для гордости или отказа от помощи. Ты же хочешь когда-нибудь поцеловать меня в реальности?
Он слегка качает головой от нехватки словарного запаса.
– Больше всего на свете, Анита… ты понимаешь, что даже сейчас пытаешь меня самым жестоким образом?
– Значит, ты не против, если я же эти пытки и закончу?
Вынимаю руку и пытаюсь расстегивать на Максе одежду, одновременно покрывая поцелуями его шею, но он перехватывает мои запястья.
– Моя пытка рядом с тобой никогда не закончится, – сверкает глазами.
– Пожалуйста… – умоляю я.
Макс отпускает мои руки и прикрывает глаза. Я стягиваю с него одежду, дрожа от предвкушения. Солнечный свет заливает почти лишенное мебели пространство и золотится бликами на рельефном мужском теле. Опускаюсь все ниже, слушая, как ускоряется дыхание Макса. Кажется, дрожь предвкушения настигает и его. Раньше мне не особо нравилось делать такое с Сергеем, но теперь… я опускаюсь на колени и с жадностью рассматриваю мужской член, покачивающийся на уровне губ. Настоящее произведение искусства, ценителем которого я уже стала. Краем глаза замечаю, как крепко стиснуты кулаки у Макса.
Касаюсь почти невесомыми поцелуями гладкой и горячей кожи. Макс вполголоса бормочет какие-то ругательства и вздрагивает от каждого прикосновения, как от удара током, но его голос обрывается на полуслове, стоит мне лишь разомкнуть губы и взять член в рот. Наступает такая звенящая тишина, что кажется, он даже перестал дышать.
Это нереально меня заводит. Я кладу руки на его бедра и вбираю в себя еще глубже. С влажным скольжением отступаю и повторяю маневр. Но выдержку Макса я, видимо, переоценила, потому что в следующую секунду он одной рукой стискивает волосы у меня на затылке, а другой – придерживает, чтобы глубже войти в мой рот. Искры сыплются у меня из глаз, потому что я ощущаю его у себя в горле.
– Хочешь, чтобы я остановился? – с надрывным стоном произносит Макс и при этом продолжает двигать бедрами мне навстречу так, что мой рассудок просто отключается.
Я способна лишь отрицательно помотать головой, осторожно, чтобы не поцарапать его зубами.
– Хорошо… – выдыхает он, – потому что я уже не могу остановиться…
Я стою перед ним на коленях на деревянном полу и чувствую, что сама могу кончить в любой момент. Макс чуть наклоняется, дотягивается одной рукой до моей груди, двумя пальцами терзает по очереди каждый сосок сквозь одежду. Я только мычу и мотаю головой. Кто кого пытает сейчас? Хриплые стоны Макса сводят с ума, и я впиваюсь ногтями в мышцы на его бедрах. Проще было бы вонзить ногти в камень – настолько они твердые и напряженные от бешеной скачки, которую он устроил в моем рту.
С головокружительной скоростью Макс подходит к оргазму, это ощущается по тому, как увеличился его член. Я едва успеваю глотать воздух в перерывах между его вторжениями. Внезапно Макс замирает, вытягивается, как струна, и изливается в меня, подрагивая от каждого толчка, идущего изнутри. Судорожно втягивает воздух носом. По моей спине бегут струйки пота. Я настолько возбуждена, что остаюсь в прострации, даже когда Макс выходит из меня и нежно проводит кончиком пальца по губам. Просто сижу и беспомощно смотрю в одну точку, еще переживая внутри те мощные волны наслаждения, которые только что испытала вместе с ним.
Не позволяя опомниться, Макс поднимает меня на ноги. Я вынуждена попятиться назад до тех пор, пока глухой звук не сообщает о том, что моя спина встретилась со стеклянной стеной. Торопливыми небрежными движениями Макс задирает мою юбку, опускается на колени, как стояла я совсем недавно. Снимает с меня туфли и стягивает колготки вместе с трусиками. Закидывает одну мою ногу на свое плечо и с урчанием прижимается лицом к моей промежности. Я успеваю только откинуть голову и зажмуриться. Рот сам собой широко открывается, но из горла не выходит ни звука. Ногти скребут по стеклу. Я готова свалиться на пол, но Макс не дает, поддерживая меня под бедра.
Мое тело буквально ликует в его руках. Распаленный от страсти разум отключается настолько, что я сама поражаюсь, как еще способна удерживать сеанс. Язык Макса обводит мои складки, с влажным отзвуком погружается между них, легонько скользит по поверхности. Губы то отрываются, чтобы прижаться к внутренней поверхности бедра, и тогда я возмущенно всхлипываю, то накрепко присасываются к чувствительному бугорку между ног, и в такие моменты из меня вырываются жалобные крики.
– Давай… – бормочет Макс, – кончи для меня… кончи, как тебе этого хочется.
Я хватаю его за короткие волосы на макушке и заставляю прижаться к себе. Меня сотрясает первый спазм, но язык Макса ни на секунду не останавливается, и с каждым новым ударом ощущения множатся, пока не превращаются в одну бесконечную дикую волну оргазма.
Мои колени окончательно подгибаются, и я падаю в руки Макса. Он несет меня куда-то и ругается сквозь зубы. Переворачивает и укладывает животом на что-то мягкое. С трудом разлепив веки, понимаю, что просто перекинута лицом вниз через спинку дивана. Я не помню, когда и как создавала эту мебель, но мне уже все равно.
– Прости, но ты так стонала, – извиняется Макс, раздвигая мои бедра и вклиниваясь между них, – что снова возбудила меня по полной программе.
И, похоже, эта полная программа ждет меня, потому что я вскрикиваю от первого толчка и чертовски глубокого проникновения. В такой позе мой зад торчит кверху, все движения скованы, а у Макса, напротив, полная свобода действий, чем он с удовольствием пользуется. После оргазма все его движения ощущаются особенно остро, словно я теснее раза в два, а он, наоборот, во столько же раз больше. Судя по резким выдохам Макса, не одна я чувствую такую остроту. Он входит в меня особенно плотно, так что дальше уже некуда. Все, что могу – лишь стонать в ответ, и это распаляет его все сильнее. Еще несколько подобных движений – и мы оба окончательно растворяемся в наслаждении.
В доме на побережье мы проводим весь день.