– Вы не заблудились? – последовал спокойный мужской голос.
Я приказала себе не дергаться. Наверняка это охрана. В такое неспокойное время Дарья не могла сглупить настолько, чтобы отказаться от нее.
– Меня ждет Даша. Я ей звонила недавно. Анита.
– Да. Проходите, – не удивился он.
Я поднялась на крыльцо. Дверь оказалась не заперта. Я вошла в громадную утробу старого дома, больше напоминавшего гробницу или саркофаг. Сколько повидали эти стены? Сколько еще хозяйских секретов они безмолвно хранят? Секретов, о которых, возможно, мне никогда не суждено узнать? И ведь мертво-то здесь как. Несмотря на звуки, общая атмосфера – неживая.
В коридоре тикали напольные часы, из гостиной падал на стену прямоугольник света, слышались детские всхлипывания. Я потопталась, снимая обувь и верхнюю одежду, и направилась туда. Сердце екнуло, стоило увидеть, как маленький светловолосый мальчик в пижаме теребит за рукав платья погруженную в раздумья мать. На столике перед ней лежал пистолет и какой-то листок бумаги, а также стояла почти пустая бутылка коньяка, стакан и переполненная окурками пепельница. В воздухе витал крепкий аромат табачного дыма.
– Ты пришла? – подняла на меня лихорадочно блестящие глаза Дарья. – Верни мне Максима. Я не могу без него.
Размашистыми шагами я пересекла комнату, присела на корточки возле ребенка и повернула его к себе. Пухлые щечки были мокрыми от слез, искусанные губки покраснели. Он икал и захлебывался от сдавленных рыданий. Я прижала малыша к себе и погладила по голове. Тельце испуганно дернулось. Что бы сказал Макс, увидев такую картину? Отругал бы Дарью? Или все простил любимой сестре? Ставит ли он ее выше других, как она – его? Макс никогда не упоминал, что чувствует к племянникам и насколько те важны для него.
– Где его няня? – потребовала я ответа от Дарьи.
Та пожала плечом.
– В детской.
– Где детская?
– На втором этаже. Налево.
– Я сейчас вернусь, – не спуская глаз с сестры Макса, я протянула руку, взяла пистолет и спрятала его за спину, – и это пока прихвачу на всякий случай.
Она пьяно рассмеялась и жестом показала, что отпускает нас.
– Пойдем, – шепнула я малышу, – пойдем, мама устала.
Он не переставал дрожать, но все же позволил увлечь себя в полутемный коридор.
– Не бойся, – продолжила я, пока мы поднимались по лестнице, а оружие оттягивало мне руку, – завтра ты проснешься, и все снова будет хорошо. Мама будет рядом. Я обещаю.
Ребенок промолчал, но мне очень хотелось надеяться, что прислушался.
Няню я нашла в детской. Горел ночник с изображением звезд и полумесяца, по стенам скользили фигурные тени, едва слышно журчала колыбельная. Полноватая женщина мирно спала на одной кровати, а на другой, напротив нее, сидела девочка. Длинные волосы рассыпались по плечам, а колени были поджаты к груди. Она подняла на меня перепуганные глазенки. Бедные дети, они показались мне сиротами при живых родителях. Может, и Макс с Дарьей были такими в свое время?
Я растолкала няньку, не особо стараясь быть вежливой, и напустилась на нее за то, что она не следит за детьми. Будь Дарья повнимательнее к персоналу, давно бы с такой распрощалась, но, видимо, все ее мысли занимал лишь брат. Сначала женщина недовольно проворчала что-то, но потом взгляд упал на пистолет в моей руке, и губы сомкнулись сами собой. Она обняла мальчика и пожалела, а потом пообещала, что глаз не сомкнет, пока не успокоит и не уложит детей. Да, в этом доме знали, как выглядит оружие и как плохи с ним шутки. В свою очередь намекнув, что обязательно чуть позже загляну проверить, я поспешила обратно к Дарье.
Пистолет, от греха подальше, припрятала в коридоре. Встала на цыпочки и положила сверху на большие напольные часы. Не бог весть какой тайник, но от пьяной Дарьи пока сгодится. Сама хозяйка дома оставалась на прежнем месте, в ее пальцах тлела новая сигарета, а взгляд стал пустым.
– Даша, пойдемте, я и вас спать уложу, – позвала я, подходя ближе.
Неожиданно она вскинула ко мне бледное лицо с темными провалами глаз, губы искривились.
– Я не смогу без него. Слышишь? Я не проживу.
– Ну что вы так из-за заседания расстроились? – сочувственно прищелкнула языком я и присела на соседнее кресло. – Ну с кем не бывает. Растерялись…
Дарья фыркнула и тряхнула головой.
– Я – дура! – кулаком свободной руки она стукнула себя в лоб. – Идиотка! Я все испортила! Я сама его убила! Он никогда меня не простит!
– Простит, – мне стоило больших усилий перехватить руку Дарьи и уложить обратно на колени, – он вас очень любит и все всегда прощает. И это простит.
– Правда? – она улыбнулась, глаза заблестели уже по-другому, как от комплимента.
– Конечно.
Сестра Макса отбросила сигарету в пепельницу и неожиданно сильно схватила мои руки.
– Ты ведь вернешь его мне? – ее шепот ударил в лицо, принося с собой пары алкоголя и запах сигарет. – Вернешь? Ты обещала. Сколько денег еще надо? Сколько?
– Верну. Не ради денег, Даш. Просто верну, – вздохнула я. – Не надо так себя изводить. Все будет хорошо.
Странное это чувство, когда приходится убеждать другого человека в том, чему сама не очень веришь, но, видимо, у меня получилось, потому что Дарья опустила голову, кивнула, а потом разжала пальцы.
– Я тебе верю, Анита. Ты его вернешь. Я верю. Только… он ведь со мной уже попрощался, – она потянулась, взяла листок бумаги и дрожащей рукой отдала мне. – На, читай! Старуха еще не видела. Да читай, читай! У меня от тебя секретов нет.
Я опустила взгляд на исписанные скупым почерком строчки. «Сестренка! – словно голос Макса зазвучал в голове, и его переполняла братская нежность. – Я хочу, чтобы ты научилась жить без меня. Тебе давно пора это сделать. Сейчас как раз самый подходящий случай. Не думаю, что кто-то мне поверит, а вот ты должна быть счастливой несмотря ни на что. Думаю, я сам делал тебя несчастной. Наши отношения были слишком близкими долгое время. Будет больно, но ты справишься, и Марина тебя не даст в обиду. Я знаю». Дальше шло перечисление имущества, переписанного на Дарью, номера счетов, советы по управлению капиталом. Я пробежала взглядом по названию банка. Уж не там ли находится пресловутая загадочная ячейка? В письме ни о чем подобном речи не шло.
– Где вы это нашли? – я вернула записку ее владелице.
Дарья криво ухмыльнулась и подкурила новую сигарету, не удосужившись затушить еще тлеющий в пепельнице окурок.
– Это его подарок на мой день рождения.
– У вас сегодня день рождения?!
– Нет. Это же число, только месяцем позже. Ты на дату посмотри, – она ткнула пальцем в нижний угол листа. – В службе доставки все заранее было оплачено, как мне сказали. Только у них там что-то случилось, то ли систему переглючило, то ли просто напутали, и его подарок с этой запиской привезли сегодня.
– А что за подарок, если не секрет?
– А, золотые побрякушки в коробочке, – отмахнулась сестра Макса, – да и какая разница? Главное ведь вот это. Прощальное письмо. Он меня бросает.
Я задумалась. Действительно, Макс прощался, написал что-то вроде завещания и дату соответствующую поставил. Как будто точно знал, что уже не выйдет из тюрьмы. Составил план для утешения горюющей сестры. Но мог ли предвидеть такую ее острую реакцию? И опять же, служба доставки его подвела и привезла записку раньше срока. Вспомнились слова о том, что все идет не так…
«Наши отношения были слишком близкими». Почему-то эта фраза зацепила меня при чтении. Нет, тут не просто близкие отношения, Дарья по нему с ума сходит! Как все нелепо совпало: провал на заседании, письмо. Неудивительно, что ее сорвало с катушек. Макс не обрадуется, когда узнает, что очередной план провалился с грандиозным треском.
– Он не бросает, он заботится, – попробовала увещевать я, но Дарья тут же вспылила:
– Если бы Максим заботился обо мне, то был бы сейчас рядом! Он не пошел бы убивать того непонятного человека неизвестно зачем! Мы всю жизнь были вместе! Сколько я себя помню! Он же знает, что я пропаду без него. Знает, как нужен мне…
Я вздохнула. Очевидно, знает. Иначе бы не писал тех строк.
– Пойдемте, я все-таки уложу вас спать, Даша. Такие вещи надо обдумывать на трезвую голову.
Я отобрала из ее рук сигарету и затушила. Потом приобняла за плечи, чтобы помочь подняться. Дарья покачнулась, повисла на мне всем телом. Ее длинные волосы окутали меня облаком тонкого цветочного аромата, который смешался с алкогольными парами в невообразимое амбре.
– Только ты меня понимаешь, – прошептала она мне прямо в лицо. – Ты одна.
Скрипя зубами, я потащила ее на выход. Ноги у Дарьи заплетались, и поэтому нас пошатывало из стороны в сторону. В коридоре сестра Макса остановилась, подняла голову и вслушалась в темную безмолвную громадину особняка.
– Ненавижу этот дом! – процедила она сквозь зубы и стукнула в стену кулаком. – Ненавижу! Здесь столько боли… страданий… здесь никто и никогда не был счастлив.
Я только поудобнее перехватила ее и подтолкнула, чтобы не останавливалась. Мои плечи уже ныли от напряжения, а колени подкашивались. Хоть Дарья и выглядела стройной, но расслабленные от спиртного мышцы сделали ее тело отяжелевшим.
– Не уходи… – попросила она, когда мы, шаг за шагом, карабкались по лестнице, – я не доживу до утра, если ты уйдешь. Здесь так тяжело, что хоть волком вой. Точно найду пистолет и застрелюсь.
Мне оставалось только скрипнуть зубами. Очевидная манипуляция, но не согласиться страшно. Кто знает, на что Дарья способна в таком состоянии? А может, ей и правда одиноко, как совсем недавно было мне в пустой квартире? Да и особняк на самом деле жутковатый для женщины.
– Хорошо. Посижу немного, пока не уснешь, – наконец, мы оказались наверху, и я смогла отдышаться. – Где твоя комната?
– Не-е-ет, я не хочу в свою комнату! – захныкала Дарья голосом маленькой девочки. – Я хочу как обычно!
– «Как обычно» – это как? – простонала я.