– Это к делу отношения не имеет, – Вронская поджала губы.
Но мне уже не составило труда догадаться:
– У Лютого с вами что-то было?
– Анита, вы дотошнее любого сыщика. Умеете же, – она хмыкнула.
– Вы были его любовницей! – не отставала я.
– Один раз, – с неохотой уступила Вронская, – он стал моим первым мужчиной. К счастью, я ему не понравилась, и все закончилось.
Лишенная дара речи, я молчала. Что-то в моих округлившихся глазах позабавило адвоката, потому что она с улыбкой добавила:
– Вы, наверное, уже знаете, что я не очень люблю мужчин? С невинностью расставаться в свое время не торопилась, а когда Лютый затащил меня в свой кабинет на глазах у Алины и по-быстрому оприходовал, лишний раз убедилась, что правильно делала. В общем, мы с ним остались глубоко недовольны друг другом.
– Какой кошмар… – я покачала головой.
– Больше всего я боялась, что подруга меня возненавидит. Но оказалось, что это только больше нас сблизило. Ей уже было кого ненавидеть.
– Своего мужа, – поддакнула я.
– Да. Только, Анита, ради всего святого, держите рот на замке. Не слишком уж страшная тайна, но Максим не знает… – адвокат замялась, – и мне не хотелось бы, чтобы узнал. Это причинит ему лишнюю боль и обиду за мать. Не нужно.
– Получается, мне не показалось, что иногда вы относитесь к нему, как к сыну, – заметила я.
– Я обещала его матери заботиться о детях. Старалась привить им крепость духа, как могла. Когда Максим как-то раз пришел ко мне и начал ходить вокруг да около, так ему и ответила. Пусть либо говорит прямо, как есть, либо молчит. Юлить мужчина не должен.
Я представила, как Вронская воспитывает юного Макса и фыркнула.
– И о чем он хотел поговорить? Это секрет?
Старуха ненадолго задумалась.
– Да нет, в общем-то. Спросил, имей я выбор, на чем бы его остановила: сделала счастливыми близких, но всю жизнь мучилась бы совестью, или осталась в стороне и продолжала наблюдать, как мучаются они.
Что ж, это вполне было в духе Макса: готовиться к какому-нибудь ужасному поступку и продумывать его последствия. Почему-то я была уверена, что, не оценив важность шага, он никогда ничего не делал.
– И что вы ответили, Марина?
– Я сказала то же, что и вам. Что в трудной ситуации нужно не поддаваться метаниям и панике, а просто сделать то, что считаешь своим долгом, – адвокат вдруг отвела взгляд и едва слышно добавила: – Если бы я тогда знала, что к чему…
– Вскоре умер его отец, ведь так? – догадалась я. – И все вздохнули спокойно.
Вронская недовольно поджала губы вместо ответа.
– А потом спустя какое-то время Максим убил киллеров Татарина, – продолжила я. – Наверное, к вам уже не приходил за советом? Усвоил урок с первого раза? Что вы тогда почувствовали? Испугались, какого монстра воспитали?
– Своего отца он не убивал, – отрезала она.
– Да, я в курсе. Лютого убил Татарин. Но Максим знал, что это случится. А вы позже сопоставили одно к одному и тоже все поняли, да, Марина?
Вронская помолчала, разглаживая на брюках несуществующую складку.
– Думаю, что даже если бы Максим рассказал мне тогда всю правду, я сама заставила бы его молчать и никого не предупреждать. Дашу было жалко…
Мои воспоминания о последней встрече с сестрой Макса вызвали неприятное ощущение под ложечкой.
– А вы знали о том, что Дарья по-особенному относится к брату? – спросила я, глядя Вронской в глаза. – Только вот сейчас, пожалуйста, не обманывайте меня. Потому что я своими ушами от нее слышала про это.
Брови старухи взметнулись от удивления. Неужели Дарья не рассказала ей, как заманила меня ночью к себе? И охрана не проболталась? Хотя, наверное, о визите-то рассказали, но вот что творилось в стенах спальни, не видел никто.
– Скажите мне, Марина… – выдавила я внезапно севшим голосом, – у них… что-то было? Ну, на почве тяжелых отношений с отцом. Какое-то сближение, пусть неосознанное…
– Анита! – резко перебила меня адвокат. – Да прикусите себе язык за такие слова! Максим никогда не поступил бы так!
Я вгляделась в ее глаза: врет или нет? Но реакция Вронской не походила на актерскую игру, да и раньше она вроде бы не врала мне. Молчала, что-то утаивала, но откровенную ложь не произносила.
– Я же просила не встречаться с Дарьей без меня, – сурово отчитала Вронская. – И здесь я защищала не только ее от вас, как сейчас вы можете подумать, но и наоборот.
– Даже так?! – растерялась я.
Адвокат стиснула пальцы в крепкий замок.
– Поймите, Анита. Я все равно продолжу защищать интересы и брата, и сестры, – она взглянула на меня исподлобья, – но получилось так, что я немного в курсе последней вашей размолвки с Максимом. Вы просто раздавили его своими подозрениями. А ведь ему сейчас и так приходится несладко…
– Отложим избиение моей совести до того момента, как мои нервы немного придут в норму, – взмолилась я, остановив ее жестом.
– Ну хорошо, – уступила она. – Надеюсь, вы найдете в себе силы самостоятельно уладить это с ним.
– Даша была очень убедительной… – покачала я головой.
– Она сама верит в то, что говорит, – сказала Вронская, а мне вдруг вспомнился тот случай, когда Дарья с непоколебимой уверенностью в глазах поведала, что заложника убил брат. Даже мурашки по спине побежали, как в тот раз. – Старший брат – ее идол. Она росла трудным подростком. Не хотела учиться. Правда, если Максим делал замечание, тут же бралась за ум. Его одного слушалась. Я не догадывалась о плохом, пока…
– Что «пока»? – насторожилась я.
– Жизнь шла своим чередом. После смерти Лютого все почувствовали себя свободнее. Рано или поздно это должно было случиться и случилось.
– Что именно?
– Максим приехал домой с какой-то девушкой, и та осталась у него на ночь.
– Дашу это взбесило?
Вронская поморщилась.
– Не то слово. Я по случаю в тот день приехала обсудить с ним кое-какие дела и услышала такое, что глаза на лоб полезли. Что он, мол, Даше изменил, и что это ее место, и много прочего, что повторять не хочется.
– Еще бы. Это ее место в его кровати. А тут заняла какая-то приблудная, – заметила я, пытаясь понять ход мыслей Дарьи. – Что же сделал Максим?
– Естественно, он был шокирован, но сразу пресек все на корню. Поставил сестру на место. Пожалуй, она не ожидала, что брат может с ней так грубо разговаривать. С тех пор Дарья никогда открыто не устраивала скандалов с ним.
– Она делала все втихую, – поддакнула я.
– Мне об этом ничего неизвестно, – удивилась Вронская.
Я промолчала. Не хотелось полоскать грязное белье и пересказывать адвокату в общем-то ненужные подробности о том, как Дарья воевала с женой брата, подглядывала за ними. Неожиданно подумалось, что она, возможно, отлично успела изучить все его повадки, перенять жесты, а потом талантливо исполнила роль для меня…
– Единственное, что я знаю, – продолжила адвокат, – что Дарья вышла замуж назло брату. Очень ему тот избранник не нравился, на деньги у парня глаз горел, а не на саму невесту. Мы его по разным каналам пробивали, как могли, репутацию прощупывали. Только Дарья воспринимала это, как ревность со стороны брата, и еще больше торопила свадьбу. Правда, ничего хорошего из этого не вышло.
– Только дети теперь страдают, – согласилась я. – Вы знаете, что она совсем не заботится о малышах?
– Обычно Дарья старается быть хорошей матерью, – выпрямила спину Вронская, – просто неприятности с братом сильно ее подкосили.
– Это отговорки. Максим же не всегда будет рядом. Он же понимает, что его личная жизнь никогда не сложится, пока поблизости сестра?
– Он понимает, – твердо ответила моя собеседница, – Дарья – нет.
Я задумалась над ее словами. Вронская, конечно, отмела все подозрения по поводу инцеста, но общий пазл из поступков Макса все равно не складывался. Оставались еще белые пятна, которым никак не находилось объяснений.
– Знаете, что выбивается у меня из общей картины? – наконец, заговорила я.
Адвокат приподняла бровь.
– Моя роль в происходящем. Нет, – жестом я остановила попытку старухи вмешаться, – понятное дело, что для всех мне нужно продолжать изображать эксперта. Но для самого Макса моя роль какова? Вы в курсе, что ему известны такие факты о моей жизни, которыми я почти ни с кем не делилась. Откуда? Вы что-то об этом знаете, Марина? Он следил за мной?
Вронская развела руками.
– Максим достаточно скрытен. Тот случай, о котором я рассказала, когда он приходил за советом… это был единственный раз. Я не в курсе всех его передвижений. Извините, Анита. Ничем не могу помочь. Все, что могу сказать: вы очень важны для него. Очень, очень важны.
Одной важностью тут не обойдешься. Я вздохнула. Мне требовались ответы, но Макс по каким-то причинам не желал их давать. Осознанно ли он подвергал меня опасности, так же как бросил своих людей под пули Татарина? Или это то, что выходило за пределы его плана, и чего он так опасался, повторяя, что «все станет лишь хуже»?
Возможно, наши отношения складывались бы по-другому, если бы в свое время он объяснил причину поступков. Предостерег, чтобы опасалась наветов Дарьи, успокоил, что те люди на черной машине – мои друзья, а не враги. Если бы убедил держаться подальше от лаборатории и Марго, рассказал, что Соловьев не такой святой, как кажется. Поверила бы я, не впутавшись во все это лично? Если вспомнить то ощущение сумасшедшей влюбленности, которым была охвачена, – поверила бы точно. Почему Макс не пошел по самому легкому пути? Почему?!
Я огляделась в поисках одежды. Заметив джинсы, перекинутые через спинку дивана, потянулась и нашарила в заднем кармане клочок бумаги. Хорошо, что Тимуру не пришло в голову конфисковать мои вещи. Я протянула список с цифрами Вронской.
– Что это? – она взяла бумагу, поднесла ближе к глазам.
– Может, вы мне скажете? Вам знакомы эти даты? А имена?
Адвокат перевела на меня недоверчивый взгляд.